шестьдесят минут на эвакуацию. Гарантируется безопасность летательных
средств в пределах запрошенного нами взлетного коридора.
района разворачивается авиадесантная дивизия. Придана часть радиационной
защиты.
Москву, Вашингтон, Нью-Йорк, Лондон, Париж, на все ядерные штабы.
Десантный корабль увести демонстративно, сообщив им координаты взлетного
коридора. Оставить резидентов, конечно. Все.
прокричал:
меня сильно, больно колотилось сердце и онемело лицо. Потом седой сказал:
друга, пригнувшись, чтобы лучше видеть экран. На меня они совсем не
обращали внимания. Словно меня здесь и не было. И я осмелел и встал между
ними - чуть наклонившись, как и они. Настоящего смысла их небрежности я не
понимал, конечно. Почему они вели при мне секретные разговоры? Честно
говоря, я думал - убьют, чтобы не разболтал их секреты. И не боялся.
Слишком устал. Тусклая зеленая поверхность корабля, коричневые фигурки на
экране дрожали и расплывались, но я смотрел. Экран показывал часть выгона,
на котором опустился вертолет. Винты машины лениво вращались, из открытой
дверцы кто-то выглядывал, а вокруг полковника Ганина собралась целая
толпа.
гипнотизируют, и сейчас же увидел, что вовсе не гипнотизируют, а передают
ему такие же прямоугольные ящички, какой я видел здесь, у бывшего Сурена
Давидовича. Все остальное изображение было коричневым, а ящички светились
зеленым. Полковник положил их в нагрудные карманы мундира. Майор, который
встречал Ганина, спросил:
людях в вертолете. Из открытой дверцы выглядывали уже двое.
вертолету, к лесенке, спущенной с борта на землю.
вверх, а второй скрылся, и вместо него появился новый - без кителя и с
пистолетом в руке.
и крикнул:
В чем дело, капитан?
торопливо проговорил капитан и дверцу захлопнул.
вверх, и сейчас же экран погас. Федор злобно сплюнул. И они с Линией
уставились друг на друга. Потом одинаковым жестом выплюнули "микрофоны" в
ладони. Я отошел - на всякий случай.
не бывает! _Н_е_ б_ы_в_а_е_т_! Предположим, Портнов сообщил насчет
пересадок Мыслящих. Еще о чем-то...
- городишко обкладывают, бомбардировку готовят и этого, - гитарист ткнул
пальцем в экран, - этого послали подальше.
Линий - они дурей тебя, думаешь? Уйдем в маршрут - закатим общую проверку
всех Десантников. Сейчас все равно проверку не устроишь, идет операция...
Сейчас задача - дать наводку.
постоянного шпиона, резидента... И еще - с "посредниками". Чтобы он
превратил в пришельцев и других людей. "Сорвалось, сорвалось!" - думал я
злорадно. И больше не ощущал себя одиноким, брошенным, нет! Наверно, эти
мысли что-то изменили в моем лице. Седой показал на меня:
все простые, К Портнову прибегала какая-то девчонка, до сей поры не
отыскали... А, вот и Квадрат!
знает. (Киселев кивнул.) Около часа назад он погнался за Девятиугольником,
у входа в "зону" подхватил чехол с оружием и унес.
совхоза, оружия при них нет. Сейчас их перехватит Шестиугольник пятьдесят
девять с "посредником". Через десяток минут все узнаем об оружии. Я
распорядился: Десантнику в собаке оставаться, оружие доставить к наводчику
и там включиться в охрану.
(Киселев повернулся, побежал по откосу.) Квадрат, с мальцом решили вопрос
положительно. Выполняй. Данные хорошие, чтобы к старту было нормально,
смотри! - с этими словами он исчез, и тут же глухо зафыркал мотоцикл.
Уехали.
что я теряюсь, когда надо действовать решительно. Удивительно, как у меня
утром хватило решимости пойти за гитаристом, но тогда очень уж разобрало
любопытство. А сейчас, когда я второй раз увидел бывшего Сурена
Давидовича, со мной случилось что-то странное. Я просто осатанел - сердце
колотилось тяжелой кувалдой, лицо немело все больше, и я всех Десантников
ненавидел. Даже несчастного полковника Ганина, который совершенно уж ни в
чем не был виноват, которого послали по-честному, как военного посла,
передать честное предупреждение. И от ненависти я стал хитрым и быстрым.
А, вам мало захватить весь мир! Вы со мной еще "решили вопрос
положительно", и вам нравятся мои данные...
корабль, но ничего не дам с собой сделать! Я, как собака, чуял, что делать
хотят нехорошее. И чутьем понимал, что единственное спасение - держаться
как можно дальше от "посредников". Насмотрелись мы со Степкой, как
действуют эти "посредники", так что я твердо знал одно: они действуют не
дальше, чем в нескольких шагах. "От корабельного бластера не убежишь", -
подумал я и ответил себе вслух:
отскочил, когда он шагнул ко мне. У меня только вырвалось:
конечно, раскусил мой план - держаться от него подальше. Поэтому он уселся
на корабельную опору и не стал меня догонять. Я заметил, что Десантники
при каждом удобном случае старались прикоснуться к "посреднику" либо к
кораблю.