Чтение 23–й страницы книги ~Брешь в стене~

Гроф понизил голос и выпучил глаза, словно только что, сию минуту,
раскрыл мировой заговор с целью подорвать его уникальный отель. --
Француз, итальянец и, кажется, немец.

"Швейцарец", -- мысленно поправил Сэндерс.

Джон Гроф открыл гроссбух и с важным видом стал листать его.

-- Вот, нашел! -- торжествующе возвестил он. -- Джованни Риччи,
Шарль Левьен и Фридрих Мольтке.

Сэндерс резко повернулся к Грофу.

-- Как вы сказали? Фридрих Мольтке?

-- Совершенно верно, Фридрих Мольтке. -- Гроф захлопнул гроссбух,
подняв в воздух столб пыли. -- Вы что, знаете его?

-- Н-нет, -- ответил Сэндерс, думая о своем.

"Странно, почему Миллер назвался чужим именем? Опасается, что сюда
проникнет весть о смерти настоящего Ганса Миллера? Но ведь в Лондоне он
останавливался под своим именем!"

Заметив озабоченность постояльца, Джон Гроф стал собираться.

-- Вы извините меня, старика, -- сказал он, сунув гроссбух под
мышку, -- что я вторгся к вам без приглашения. Скучно одному, не с кем
словом перекинуться. А вы человек свежий, нездешний, с вами есть о чем
поболтать.

-- А как же те трое? -- спросил Сэндерс.

-- Терпеть не могу иностранцев, -- конфиденциально заявил Гроф,
подмигнув. -- К швейцарцам, правда, отношусь снисходительно. Есть у
меня один знакомый... Впрочем, это неинтересно. Спокойной ночи, мистер
Сэндерс. И дай вам Бог утром увидеть этот потолок целым и невредимым.

-- И вам того же, мистер Гроф, -- улыбнулся Сэндерс.

Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Сэндерс тут же
связался с портье и осведомился, в каком номере остановился Фридрих
Мольтке.

-- В семнадцатом, сэр, -- последовал вежливый ответ.

Через минуту Сэндерс уже шагал по коридору в поисках нужной двери.
Ему не терпелось узнать, что за игру затеял Ганс Миллер.

Вот и табличка с номером семнадцать. Сэндерс постучал.

Дверь отворилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в
махровом халате и с голыми ногами. Похоже, он только что принимал
ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.

-- В чем дело? -- раздраженно спросил он с заметным немецким
акцентом.

Сэндерс на мгновение растерялся.

-- Мне сказали, что в этом номере остановился майор Робертсон,
но...

-- Тому, кто вам это сказал, смело можете плюнуть в лицо, -- веско
заявил Фридрих Мольтке, ибо это был он. -- В моем номере никаких
майоров нет.

Он попытался захлопнуть дверь, но Сэндерс придержал ее ногой.

-- Мне нужен майор Робертсон, -- повысил он голос, решив играть
роль до конца. -- И немедленно.

-- Проваливайте, или я вызову полицию, -- яростно зашипел немец.
-- Ну!

"Кто же этот Мольтке? -- ломал голосу Сэндерс, медля с ответом. --
А что, если он и есть тот самый пятый?"

-- Грифон, -- чуть слышно произнес он.

-- Что? Какой еще грифон? Вы что, спятили? -- Лицо Мольтке
налилось кровью.

-- Сказочное чудовище -- гриф с головой собаки, -- пояснил
Сэндерс, пристально всматриваясь в горящие бешенством глаза немца.

-- Я тебе сейчас покажу голову собаки! -- по-немецки заорал
Мольтке.

"Не он", -- решил Сэндерс и отпустил дверь. С потолка посыпалась
штукатурка.

"В таком случае где же Миллер?" -- недоумевал он, медленно
возвращаясь к себе. Из номера Сэндерс снова позвонил портье, но на этот
раз трубку никто не поднял.

На часах было десять.

Глава пятнадцатая

В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена
распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.

-- Грифон! -- ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. --
Значит, мы у цели?

-- Именно, -- буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за
собой дверь и быстро входя в комнату. -- Вызовите сюда Риччи и
Миллера.

-- А Сэндерса?

-- Делайте, что я сказал, -- повысил голос Грифон, упершись
тяжелым взглядом в лицо француза.

Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен
короткими фразами, Грифон нервно курил.

-- Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, -- заявил Левьен,
кладя трубку.

-- Проклятье! -- выругался Грифон. -- Где его черт носит?!

Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде
пятого члена группы он слегка вздрогнул.

-- Вы?!

-- А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? -- грубо
отозвался Грифон. -- Сядьте!

Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.

-- Позвоните этому болвану еще раз, -- потребовал Грифон.

Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи,
растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.

-- А, это вы, Грифон, -- бросил он на ходу, с трудом переводя
дух, -- рад видеть вас живым и здоровым... Все, господа, нам крышка,
пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.

-- Без соплей, Риччи! -- рявкнул Грифон. -- Выкладывайте, что
случилось, и побыстрей.

-- А случилось то, -- сузил глаза Риччи, -- что на углу гостиницы
я только что нос к носу столкнулся с фараоном.

Левьен пожал плечами.

-- Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!

-- Тихо! -- оборвал его Грифон. -- Дальше!

-- Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! --
взорвался Риччи. -- Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он
следит за мной! За мной!

-- Из Милана? -- растерянно спросил Левьен.

-- Он сделал вид, что не узнал меня, -- продолжал Риччи, не в
силах совладать с собой, -- но я видел, как он смотрел на меня!

-- Он вас знает? -- быстро спросил Грифон, нахмурившись.

-- Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом
ателье.

-- Совпадение исключается?

-- Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре -- нет, это
невозможно.

-- Сядьте и успокойтесь, -- властно потребовал Грифон. -- Вы что,
Риччи, наследили в этом вашем Милане?

Итальянец пожал плечами.

-- До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло
более или менее гладко, -- сказал он, хмуря лоб. -- Но буквально два
дня назад Сэндерс...

-- А, Сэндерс! -- подался вперед Грифон. -- Продолжайте, это
интересно.

-- Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом
недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.

-- У вас ведь две дочери? -- спросил Грифон, внимательно глядя
Риччи в глаза.

-- Да, близнецы, -- продолжал тот. -- Джоанна и Елена. Но здесь,
в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только
одну -- Джоанну.

-- Ее имя здесь?

-- Ева.

-- И Сэндерс знал об этом? -- сощурился Грифон.

-- Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами
произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его
осведомленность произвела на меня впечатление.

-- Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? -- спросил
Грифон.

-- Я еще не до конца спятил, -- проворчал Риччи.

-- И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! -- Грифон
криво усмехнулся. -- Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко
говоря, неувязочки с именами?

-- Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной -- и все это
было при ней.

-- Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной
подробности вашего семейного быта, -- подытожил Грифон, бросая окурок
в окно. -- Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье
работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка
ведет прямиком... Чувствуете логику, Риччи?

Риччи упрямо замотал головой.