еще один вбитый в землю нож. Охотничий, с широким мощным клинком и хищным
желобом кровостока. Рядом с ним, отступив на два локтя, возвышался тесак
для резки мяса - будто суровый ржавеющий патриарх подле молодого бойца,
пришедшего на смену.
который отбрасывают эти лезвия..."
пахли полынью, ночью и страхом; и на удивление не оставалось ни сил, ни
времени.
крыльев - сталь с альбасетским закалом... семь воплей, семь ран багряных,
семь диких маков махровых разбили тусклые луны..."
растущим из под земли; с трудом дохромав до флигеля, она захлопнула за
собой дверь и ничком бросилась на проснувшуюся и зазвеневшую сетку
кровати.
сосредоточенно бродит между ножами, раскачивая их пятачком и деловито
принюхиваясь. Вот она коснулась того, на котором была Ингина кровь,
замерла... принюхалась...
молоком, надтреснутую плошку, где густел темно-коричневый мед, и два ломтя
черного хлеба. Справедливо предположив, что пища приготовлена для нее, а
не для кого-нибудь другого - Инга позавтракала и вышла на крыльцо,
протирая глаза.
растрепанные куры, носился по загону жизнерадостный жеребенок, из хлева
доносилось приглушенное мычание и хрюканье, и люди удивительно легко
вписывались в эту патриархальную пастораль.
крайним домом, где произрастало нечто обильно-зеленое и неразличимое с
такого расстояния; расплывшаяся беременная женщина Ингиного возраста,
рубившая капустные головы на дощатом сооружении, напоминавшем площадный
помост средневековья; и шумная компания молодых парней, явно собравшаяся
куда-то.
до колен холщовых штанах. Он курил и старался держаться прямо, но все
равно выглядел скособоченным и осторожно-заторможенным, как раненный
зверь.
седьмой - максимум. Ест, наверное, много..."
потрясающей ручной вышивкой. - Отдыхайте, чего уж там...
опушке леса. Кудлатый детина брел позади, зажав рукой низ живота, словно
его только что пырнули ножом.
из земли не росло, никаких ножей, кроме того, что был в руках хозяйки - и
вновь посмотрела вслед удаляющимся парням.
нога у Инги совершенно не болела.
губ.
завидный, хоть в найм сдавай, на племя... То есть раньше был. А сейчас
спортили красавца...
отбили. По сю пору оклематься не может. Пришлый один, с дружком, за банку
первача...
пятна пигментации резко выступили на щеках - и Инге вдруг почудилось, что
это гулящая ночная свинья ворочается напротив нее, колыша разжиревшие бока
и похотливо хрюкая...
похожий... сизые лезвия крыльев...
Это не сейчас, это недели две почти как прошло... А по виду и не скажешь,
что залетные на драку злые - очки да борода кустом...
тринадцать лет, худенький такой... Был?!
вглядываясь в женщин, и вся его крепко сбитая фигура излучала нетерпение и
раздражительность.
Бабку мою так звали - Иоганной... и еще вот что - ты ночью на двор не
шастай, разве что по нужде... Ясно? После поговорим...
щекам и чувствуя ознобную дрожь в пальцах. - Муж с сыном... в лесах ваших.
Друг еще с ними был, а лейтенант говорит, что сгорели они... или не они.
Плохо мне, хоть в петлю... Ой, как же плохо мне, Иоганна!..
дыхание. Инга робко потянулась за беременной, но та уже уходила
вперевалочку - туда, где ждал ее рассерженный фермер, топорща бороду.
обычный кухонный нож, которым удобно резать хлеб или чистить картошку.
Инга взяла его в руки, подержала и резким коротким ударом всадила в доску
столешницы. Откуда и сила взялась!..
будничной казни.
сновидений, отзвук неясного всхлипа, струящегося из вскрытых вен
реальности.
кровати, и закрыла глаза.
задремала и вот там просидела до самой ночи?
играющей пузырьками и покалывающей кожу. Двигаться не хотелось.
на эти слова, издалека донесся протяжный вой. Он не был похож на звуки,
издаваемые горлом лейтенантова Ральфа, которого утром кормили - здесь
Николаев Андрей
Аникина Наталья
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Зыков Виталий