сборище - лишний повод провернуть очередное дело.
огромным диском висело над подернутыми дымкой горами, играя бликами на
вымытых стеклах, черепичной крыше, ветках старых кленов. За небольшим
холмом начинался лес, темневший сумрачными провалами теней. Влад достал
пачку "Мальборо", угостил меня. Закурили.
лесу.
ужасы разные - это пожалуйста. А порнухи у меня нет.
Федька...
догорела, и я щелчком отправил "бычок" вперед, следя за траекторией
огонька. В том месте, где упал окурок, на земле было что-то нарисовано. Я
подошел и взглянул на рисунок. Это были две окружности, перечеркнутые
крест-накрест!
застучало сердце... Опять! Но ведь повязка на месте. Как же так?!.
есть. Отличная пища, слабая и вкусная. Пищу надо есть еще живой, когда
азарт победы продолжает кружить голову и вырывается из глотки низким
ревом. Враг тоже может быть пищей, но враг умеет делать больно. А эта пища
совсем не умеет, она только дергается и издает странные клокочущие звуки.
Звуки жертвы. Вкусные звуки...
ног на тропинке лежало то, что осталось от Влада, закрывая проклятый знак.
Я опустился на землю, поднял голову к темнеющему небу и дико завыл...
Теперь я знал правду.
моем кармане нашелся хотя бы перочинный нож - он немедленно выписал бы
ордер на арест. Но он был реалист, этот немолодой капитан, и его реализм
не мог предъявить мне никаких улик. Да, гуляли. Да, вернулся к даче. Да,
ничего не видел. Прибежал на крик. Подпишите протокол.
Генетический атавизм. Мутация. Проклятие рода. Отец знал, но не сказал
мне. И правильно - я бы все равно не поверил... Итак, я - чудовище.
Выродок. Монстр.
рассчитывал, что я увижу рисунок - и правильно рассчитывал... Кто-то знает
мою тайну. И Влада... Влада хотели убрать. Моими руками. Вернее, лапами
моего монстра. И убрали. И я знаю, кто этот человек.
сознания и не валялся на полу! Зачем нужна была "скорая"?! Николай стоял
сбоку, со спины, и через плечо глядел на открывающийся знак. Он видел
знак! И видел мое превращение. Но монстр-то не мог его видеть! Потому что
Коля стоял сзади. И успел удрать. Чтобы потом воспользоваться своим
знанием. В полной уверенности, что я ничего не вспомню. Я сам подтвердил
это своим звонком.
делать? Убрать его? Встретить в безлюдном месте и размотать повязку?..
Нет! На мне и без того слишком много крови. Единственный выход - уехать.
Уехать из города, туда, где меня никто не знает. И эта повязка больше
никогда не будет размотана. Решено... Но осталось последнее испытание.
предметы в соседнюю комнату, запер дверь. Потом встал напротив зеркала,
положил на тумбочку лист бумаги и вывел две пересекающиеся окружности,
жирно перечеркнув их крест-накрест...
клокотала, подкатывая к горлу, заливая глаза. Где враг? Убить! Найти и
убить. Сразу. Убить...
немного размытым, но достаточно отчетливым. Из зеркала на меня смотрел
ящер. Плоская ухмыляющаяся физиономия, утонувшие под низким лбом глазки,
розовая пасть с узким длинным язычком и белоснежными клыками. Тело,
закованное в зеленоватую чешую с металлическим отливом, покоится на
треугольнике мощных лап и мясистого хвоста. Передние лапы кротко сложены
на груди и выглядят хилыми в сравнении с могучим постаментом - но их силу
и крепость кривых когтей я уже знаю. Только рост, вроде бы, мой. Ходячая
смерть. Ископаемый убийца...
Прощай, монстр...
по-прежнему. Я ходил на работу, занимался осточертевшими расчетами, а дома
валился на диван и брал книгу. Или включал видео. Комедии смотрел.
домой разными маршрутами, кружил по городу, входя в подъезд, на мгновение
закрывал глаза...
за эти два месяца Николай снова попытается выкинуть такой фокус. А
потом... Потом я уеду.
царила вольная психоделическая атмосфера. Кто-то терзал гитару, извлекая
из нее самые невероятные звуки; в углу бренчал разбитый рояль, на крышке
которого художник, не обращая внимания на игравшего, рисовал афишу к
предстоявшему рок-фестивалю; за стеной скрежетали и вопили какие-то
металлисты, и повсюду бродили длинноволосые личности в потертых джинсах и
с сигаретами в зубах. Это были музыканты, их друзья и знакомые, друзья
знакомых и знакомые друзей.
быстро. Репетиция была в самом разгаре: ударник избивал свои барабаны, не
забывая прикладываться к бутылке пива и периодически ударяя ею по
бас-тому; гитарист, извиваясь между колонками, выдавал плачущие трели, от
которых хотелось выть на луну, что и делал вокалист, используя вместо луны
прожектор; клавишник с зажатой в зубах "Примой" балансировал между
Иоганном Себастьяном и Одессой-мамой; и только рыжий басист, устало
сидевший на побитом трехногом табурете, меланхолично и методически играл
свою партию. Короче, полная психоделика. Это и был их стиль. А больше
половины текстов для них писал я.
злая. А у вас она незлая, но унылая.
а ты - "психоделика, психоделика"!..
и когда мы перестали посылать друг друга и начали прощаться - была уже
половина одиннадцатого.
странно, успокаивало - черта с два в такой темноте увидишь этот знак, даже
если Колька и нарисовал его где-нибудь. Я свернул в проходной двор с
идиотским стишком про мусорный киоск и ехидной припиской "А. С. Пушкин", -
и впереди раздался крик. Кричала женщина, и кричала так, что я сразу понял
- это серьезно. И побежал на крик.
третий, присев на корточки, пытался стащить с нее юбку. Еще один стоял в
стороне и курил. Девушка старалась вырваться, и это очень мешало парням в
осуществлении их замыслов. Наконец куривший шагнул вперед и ударил ее
наотмашь кулаком по голове. Девушка обмякла и повисла на руках у державших
ее мужчин.