сил ни на что!
Что ж вы, дети, не пляшете, хороводы не водите? * Лель делает нам завидное
предложение
посасывая спелую валидолину. - Нас снова вербуют. Причем в ту самую контору,
где я уже в свое время имел честь процветать.
у человека, заявляющего среди рушащихся вокруг домов: "Ведь я же говорил, что
будет землетрясение!" Или ядерная война. Или Армагеддон пополам с Рагнаради.
Хрен редьки не слаще.
беспамятстве, опять очнулся в собственной квартире в обществе милейшей Идочки,
разве что старый Сват-Кобелище сейчас сменил ицостась да вместо интеллигентной
Эры Гигантовны ко мне - вернее, к нам - заявился не менее интеллигентный
магистр; опять видения колесили по просторам наших необъятных мозгов... и опять
очень хочется жрать!
сапог по лестнице, И в квартиру вломится знакомый полковник со всей своей
любимой группой захвата. Однако в подъезде тихо. Пока, во всяком случае.
и глаза их блестят единообразием вопроса: "Алька, что скажешь?"
но, похоже, не отвертеться.
или нет? Только давайте решать его будем чуть погодя, на сытый желудок.
Голодный я, "братва"! Прямо как... как акула!
намерением вновь: грохнуться в обморок. Сестра милосердия дарит меня таким
блеском очей, что я невольно вспоминаю, как смотрела на меня Натали незадолго
перед своим уходом. Очень похоже смотрела. Как на чудовище.
хлынет в квартиру, а у меня начнут прорастать хвост и плавники, после чего я
мигом примусь закусывать всеми присутствующими по очереди - начиная, конечно
же, с нее, с аппетитной Идочки!
оформляясь словами-образами, и если я еще чуть-чуть дам волю своему пакостному
воображению... Не знаю я, что тогда будет, - и знать не хочу! Может быть,
ничего, а может... нам акула-каракула нипочем, нипочем, мы акулу-каракулу
кирпичом, кирпичом, а также кулаком, каблуком, балыком, матюком... Эх, Пашка,
Пол-Пашка, братец ты мой неприкаянный, как же тебя приложило мордой об жизнь! И
все-таки ты жив, жив отчасти, не по-людски, а по-своему, по-новому,
приспособившись к расширению нашей хреновой реальности; ты можешь на время
становиться почти прежним. Правда, цена этого способна вывернуть человека
наизнанку, страшная цена, последняя цена, а ты ее платишь, выходишь,
возвращаешься... Сам выбрал, Пашка. Сам. Теперь я знаю: есть в этом ужасающем
существовании нечто необъяснимо притягательное, засасывающее... Кажется, я тебя
понимаю. Кажется...
больной?" - и я вам честно отвечу: "Со мной все в порядке!" Да не смотрите вы
на меня так, не съем я вас! Я сестрами милосердия не питаюсь. И вообще, женщины
меня интересуют отнюдь не с гастрономической точки зрения...
тщательно оправлять халатик. Ну и ладно, теперь хоть в обморок грохаться не
будет.
холодильник.
поэтому готовить я собирался основательно. Тут одной яичницей не обойдешься,
это факт, данный нам в ощущении! Ага, пока я валялся, Фол с Ерпалычем,
оказывается, успели натащить в дом немало жрачки. Или это Идочка постаралась?
Не важно! Мясо есть, сыр, лук, Майонез, банка шампиньонов "Людвиг" - эх,
забабахаю-ка я сейчас "мясо по-гамбургски"!
вкусно пожрать всегда мастера, это мне хорошо известно! И от работы не
отлынивают... ну давай, режь лук колечками, да потоньше, оглобля хвостатая!
положение. Пусть его думает; пообедаем, тогда и расскажет, к каким выводам
пришел.
верно по содержанию.
мясо любит мужскую руку, да и места на кухне почти нет (что было чистой
правдой, учитывая габариты кентавра!). В итоге сестра милосердия, не знавшая,
чем заняться, занялась уборкой квартиры - хотя, на наш взгляд, убирать там было
нечего. Но это - на наш взгляд. Мужской и неотесанный. О чем и было сообщено во
всеуслышание. В результате некоторое время каждый был занят своим делом, из
духовки разносился по округе одуряющий аромат запекаемого мяса, и все было
хорошо, кроме странного ощущения слежки.
завидной регулярностью, и я начал к нему понемногу привыкать. Даже если за нами
и впрямь кто-то следит - флаг ему в руки, якорь в глотку и три кактуса в
ноздрю, как говаривал один боцман из анекдота! Смотрите, завидуйте! - мы сейчас
такую вкуснятину есть будем!
румяную и поджаристую...
вот, опять обморок", - успеваю отметить я про себя, опередив замешкавшегося у
плиты Фола и первым врываясь в комнату.
от правосудия старый знакомый исчезник; правда, раньше он больше по сортирам
шастал.
глазищами и погрозил корявым, склизким пальцем:
жадно втягивая воздух (никак мясо учуял, подлец!) - и с завидным проворством он
полез из стены обратно в мою квартиру, одновременно уменьшаясь в размерах.
нос.
оставляя за собой на паркете слизистый след; чудом огибает спешащую на помощь
конницу в лице Фола и исчезает из виду.
крутя по два кукиша на каждой руке: так спокойнее. - Блин, куда это он? Фол,
глянь, как бы не натворил чего!
с пальчик, вновь возникает на пороге и теперь, обиженно бормоча: "Спрятали!..
спрятали... не туда, не туда!..", во весь дух носится вокруг беспамятной Ид
очки.
чуть ли не облизывая его.
снова, на полметра левее.
слезящихся, умоляюще-заискивающих глазок Того, и наконец до меня доходит!
разбирал паркет со стороны Выворотки, рыл яму, куда лилась кровь зарезанных
мною...
похмельем алкоголика, знающего, что где-то здесь, у этих людей, есть целая
бутылка водки - может, нальют? Ну что им стоит? Ну хоть сто грамм!
больше... хоть капельку...
Черепнин Владимир
Белов Вольф
Курылев Олег
Контровский Владимир
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс