Чтение 23–й страницы книги ~Вторжение из ада~

Бледный кивнул.

- Убьют, - повторил он. - И кстати, там заправляет нерусский. Его зовут
Сван Дэйк.

Иван усмехнулся, качнул головой.

- Четвертый сектор Центра Ай-Тантра, Лас-Римос, Объединенное Мировое
Сообщество?! - спросил он.

- Откуда ты слыхал про Ай-Тантру? - удивился бледный.

- Да вот встречал уже одного Дэйка, только его звали Рон.

- Где встречал?

- В Пристанище. Ему там хорошо, и он не собирается возвращаться в свой
Центр.

- Про Пристанище я ничего не знаю, - снова зачастил бледный. - А про
Ай-Тантру Сван говорил чего-то, пугал нас, говорил, дескать, там еще
хреновей! И говорил, что у него там братец сгинул.

- Хоть бы они все сгинули! - не выдержал Иван. И повернулся к Свете. -
Сейчас мы пойдем туда!

- Я готова? - откликнулась она сразу, ни секунды не колеблясь.

- Но с тобой может случиться всякое, - предупредил Иван.

- Я знаю.

- Она не проскочит барьер! - выкрикнул бледный. - И вообще, у нас
инструкция - хвост на Землю не приводить, иначе смертная казнь!

- Не ври! - сорвался Иван. - В России нет смертной казни.

- В Желтом шаре есть! Пятерых повесили при мне, на глазах! Они орали,
плакали, просили пощады. А их все равно повесили. Но они никого не
проводили, они просто пронесли несколько гранул сипридориума и не сдали
его сразу, они забыли... всех повесили!

- Что еще за гранулы?

- Я толком не знаю, их используют в перемещателях.

- Ладно, - Иван вдруг подобрел, похлопал бледного по плечу. - Не
волнуйся - повесят они тебя в Желтом шаре или не повесят, это еще бабушка
надвое сказала. А я кой-кого здесь точно прикончу, если вредить будет.
Говори, что надо делать, как дверцу открыть?

Бледный засунул руку в подмышечный клапан, вытащил что-то и поднес к
Ивановым глазам на ладони.

Черный кубик! Только втрое меньше. Иван даже опешил.

- Ну и что? - спросил он.

- Ничего, - ответил бледный. - Надо встать там и прижать эту штуку к
коже.

- И уйдешь один? - в голосе Ивана сквозило недоверие.

- Нет, уходят все, кто стоит там.

Бледный говорил отрешенно и вяло, он будто уже был приговорен и отвечал
"с петлей на шее". Его можно было понять, И потому Иван предложил:

- Если хочешь, сам оставайся здесь, а мы пойдем в твой шар.

- А это? - бледный снова разжал ладонь с кубиком. - Отдать вам? Тогда я
не выберусь из проклятого Осевого! Мне уже осточертели призраки!

Словно в подтверждение его слов, молочный туман поднялся выше, лизнул
вялым клочковатым языком грудь бледного - и из мельтешащей белизны
выявились призрачные корявые руки, потянулись к горлу. Бледный вздрогнул,
зажмурился.

- Если начинаешь бояться их, - оправдался он, - то они обретают силу,
материальность... могут задушить, растерзать. Но всегда потом воскресаешь.
Боль дикая, все взаправду... Я привык не реагировать. Но иногда срываюсь.
О, если б вы знали, как я тут намучился!

- Вот и уйдешь с нами. Становись!

Иван занял место перед экраном. Он обеими руками держал Свету. Она
прильнула к нему горячим телом, дрожала, не могла вымолвить и слова.

- Дай мне твою ладонь, - попросил Иван шепотом.

Она дала, он накрыл ее своей ладонью, вдавив в горячую кожу свой черный
кубик, ретранс. Сжал руку покрепче, чтобы она не смогла выдернуть.

- Иван, - прошептала Света еле слышно, обдавая жаром - она вся горела
будто в лихорадке. - Я должна сказать тебе, должна признаться... ведь мы
можем погибнуть, или я одна погибну, или Осевое не отпустит меняно я хочу,
чтобы ты знал - я не только здесь.

- Как это не только?! - не понял Иван.

- Эти пространства и измерения издеваются над нами, они делают, что
хотят. Я чувствую, давно, после... - она хотела сказать "после своей
смерти", но осеклась, - после Малинового Барьера я распалась на части,
будто раздвоение или растроение, я не знаю, но другие мои части попали в
другие миры. Я это точно знаю, только не могу понять - куда, как, почему?
Я их иногда чувствую, будто они подходят ко мне вплотную в темноте,
касаются меня, чего-то хотят сказать. Но не могут, я их не слышу.

Но они есть. Если я погибну, умру, помни, что я не вся погибла, не вся
умерла... ищи меня, Иван!

- Ну-ну, успокойся, - он пригладил ее растрепанные русые волосы, прижал
сильнее к себе. - Был у нас один такой раздвоенный, нигде он не умер, не
погиб. Я тебя еще с ним познакомлю, это он меня вытащил с Гиргеи, из
подводного ада, а зовут его Кеша, Иннокентий Булыгин, рецидивист, ветеран,
отличный парень... Гляди, что это?!

Туман тянул к ним свои страшные неосязаемые лапы.

Он уже поднялся до груди, норовил забраться выше - живой, страшный,
призрачный туман, скопище страждущих, блуждающих в этом чистилище
неприкаянных душ. Нагнетающий, надсадно-давящий вой исходил из самой гущи
молочной пелены, будто тысячи, десятки тысяч демонов рвались из невидимых
пут, жаждали овладеть чужаками, людьми... Не думать о них! Не смотреть! Не
притягивать к себе! Их нет! И не будет никогда!

и не было! Поздно! Страшные, полуразложившиеся, истлевающие руки,
цепкие пальцы тянулись к людскому теплу, впивались в горло, рвали одежду,
они становились все сильнее, все острее и цепче, они уже царапали кожу,
они обретали материальность. Иван видел, как душили, как терзали
несчастного бледного секретника, как тот кривился, дергался, пытался
бежать, но не мог решиться.

- Быстро! Становись! - рявкнул Иван. И поднял лучемет.

Бледный, отмахиваясь от призраков, шагнул вперед.

- Давай!

Иван сам ощутил волну страха, панического, чудовищного страха,
исходившего от бледного. Этим страхом он оживлял призраков, давал им силу
лютую и дикую. И они рвались из белых, туманных пут Осевого. Они рычали и
истошно вопили! Они визжали, тараща^ бессмысленно-злобные глазища, они
жаждали живой плоти и крови. Это было невыносимо, от этого можно было
сойти с ума. Но бледный все не решался. Ему смерть грозила со всех сторон.

- Давай! Жми!!! - озверел от ярости Иван.

Он ухватил бледного свободной левой рукой за ворот, рванул на себя. И
так посмотрел в его улаза, что тот решился, сжал черный крохотный кубик.

- Это конец, - просипел он сквозь мертвенно-белые, плотно сжатые губы.

Экран вспыхнул черным внутренним пламенем. Полыхнуло заревом еле
различимого зеленоватого огня. Адски заверещали, зазудели, загомонили
призраки, истекая с камней и скал вниз, в долину. И все погасло. Ивану