ла в будуар, одна из посетительниц поднялась, пожала всем руки и удали-
лась. Дюруа проводил глазами черную фигуру этой дамы, поблескивавшую в
пустых залах бусинками из стекляруса.
без всякой связи с тем, что говорилось до этого, перешел к событиям в
Марокко, к войне на Востоке и к тем затруднениям, которые испытывала в
Южной Африке Англия.
кую комедию, много риз ставившуюся на сцене, причем каждая из них знала
свою роль назубок.
кая сухопарая немолодая дама покинула будуар.
вая гостья была твердо убеждена, что ему перебьет дорогу Кабанон-Леба,
автор прекрасной стихотворной инсценировки "Дон Кихота".
произведение.
ло обдумывать свои слова, - она всегда высказывала готовые мнения.
это не мешало ей думать о том, что она забыла заказать в литографии
пригласительные карточки на обед, и в то же время прислушиваться к раз-
говору, журчавшему, как ручеек.
Вальтер находилась в том опасном для женщины возрасте, когда закат уже
близок. Ей удалось сохраниться благодаря тому, что она тщательно следила
за собой, принимала меры предосторожности, заботилась о гигиене тела,
пользовалась разными притираниями. Она производила впечатление натуры
уравновешенной, - казалось, это одна из тех благоразумных и рассуди-
тельных женщин, внутренний мир которых напоминает подстриженный фран-
цузский сад. Он ничем не поразит вас, но в этом есть своя прелесть. Во-
ображение ей заменял не показной, проницательный и трезвый ум; в ней
чувствовались доброта, привязчивость и спокойная благожелательность,
распространявшиеся на всех и на вся.
ним никто не заговаривает, что он чувствует себя неловко. Наконец, вос-
пользовавшись тем, что дамы все еще были заняты Академией, этим своим
коньком, и никак не могли с ней расстаться, она обратилась к молодому
человеку с вопросом:
лены на этот счет лучше, чем кто бы то ни было?
ровью кандидатов, нежели их, всегда спорным, достоинствам, - не задумы-
ваясь, ответил он. - Я стал бы наводить справки не об их заслугах, а об
их болезнях. Я не стал бы требовать от них стихотворных переводов из Ло-
пе де Вега, но осведомился бы о состоянии их печени, сердца, почек и
спинного мозга. На мой взгляд, расширение сердца, сахарная болезнь или,
еще того лучше, начало мышечной атрофии перевесят многотомные рассужде-
ния о патриотических мотивах в поэзии варварских народов.
удовольствие женщинам, - ответил он. - Академия же, сударыня, привлекает
ваше внимание лишь тогда, когда кто-нибудь из академиков умирает. Чем
больше их отправляется на тот свет, тем это должно быть для вас прият-
нее. Но чтобы они скорее умирали, надо выбирать больных и старых.
яснить свою мысль:
хронике о том, что какой-нибудь академик приказал долго жить. Я сейчас
же задаю себе вопрос: "Кто на его место?" И намечаю кандидатов. Это иг-
ра, прелестная игра, - после кончины кого-нибудь из бессмертных в нее
играют во всех парижских салонах, - "игра в смерть и в сорок старцев".
кости его наблюдений.
вая, - выбираете только для того, чтобы они скорей умирали. Так выбирай-
те же старых, самых старых, наистарейших, а об остальном можете не бес-
покоиться.
дам. - Кто он такой?
поручают мелкую газетную работу, но я не сомневаюсь, что он скоро выдви-
нется.
Мальзерба, бормоча себе под нос: "Для начала недурно".
ведующим отделом хроники и приглашен на обед к г-же Вальтер. Связь между
этими событиями он уловил без труда.
служили рычагами, "Французская жизнь" была прежде всего коммерческим
предприятием. Прикидываясь простачком, никогда не снимая личины доброду-
шия и веселости, он для своих весьма разнообразных целей пользовался
только такими людьми, которых он уже проверил, прощупал, распознал, ко-
торых считал оборотистыми, напористыми и изворотливыми. И, понаблюдав за
Дюруа, он пришел к заключению, что на посту заведующего хроникой этот
малый будет незаменим.
лист, дотошный, исполнительный и робкий, как чиновник. В продолжение
тридцати лет он перебывал секретарем в одиннадцати разных газетах и при
этом ни в чем не изменил своего образа мыслей и образа действий. Он пе-
реходил из одной редакции в другую, как переходят из одного ресторана в
другой, почти не замечая, что кухня не везде одинакова. Вопросы политики
и религии были ему чужды. Он не за страх, а за совесть служил газете,
какова бы она ни была, отдавая ей свои знания и свой драгоценный опыт.
Он работал, как слепой, который ничего не видит, как глухой, который ни-
чего не слышит, как немой, который никогда ни о чем не говорит. Вместе с
тем, отличаясь большой профессиональной чистоплотностью, он ни за что не
совершил бы такого поступка, который с точки зрения журналистской этики
нельзя было бы признать честным, лояльным и благородным.
передать хронику, которую он называл сердцевиной газеты Ведь именно от-
дел хроники распространяет новости, распускает слухи, влияет на публику
и на биржу. Надо уметь, как бы невзначай, между двумя заметками о светс-
ких увеселениях, сообщить какую-нибудь важную вещь, вернее - только на-
мекнуть на нее. Надо уметь договаривать между строк, опровергать так,
чтобы слух становился от этого еще более правдоподобным, утверждать так,
чтобы все усомнились в истинности происшествия. Надо вести отдел хроники
таким образом, чтобы каждый ежедневно находил там хотя бы одну интерес-
ную для него строчку, и тогда хронику будут читать все. Надо помнить обо
всем и обо всех, о всех слоях общества, о всех профессиях, о Париже и о
провинции, об армии и о художниках, о духовенстве, об университете, о
должностных лицах и о куртизанках.
всегда начеку, должен быть вечно настороже; он должен быть недоверчивым,
предусмотрительным, сметливым, гибким, проворным, должен быть во всеору-
жии коварнейших приемов и обладать безошибочным чутьем, чтобы в мгнове-
ние ока отличать достоверные сведения от недостоверных, чтобы знать на-
верняка, что можно сказать и чего нельзя, чтобы заранее представлять се-
бе, какое впечатление произведет на читателей то или иное известие. Кро-
ме того, он должен все преподносить в такой форме, которая усиливала бы
эффект.
ло мастерства и блеска. А главное, ему недоставало врожденной смекалки,
необходимой для того, чтобы постоянно угадывать тайные мысли патрона.
составу редакции этой газеты, которая, по выражению Норбера де Варена,
"плавала в глубоких водах коммерции и в мелких водах политики".
шесть депутатов, участвовавших в авантюрах, которые предпринимал или
поддерживал издатель. В палате их называли "шайкой Вальтера" и завидова-
ли тем солидным кушам, которые они срывали вместе с ним и через его пос-
редство.
дельцов, исполнителем их воли. Передовые статьи он писал у себя дома, "в
спокойной обстановке", как он выражался, но по их указаниям.
к участию двух писателей, пользовавшихся известностью каждый в своей об-
ласти: Жака Риваля, автора фельетонов на злобу дня, и Норбера де Варена,
поэта и автора художественных очерков или, вернее, рассказов, написанных
в новой манере.
ки, были набраны по дешевке художественные, музыкальные и театральные
критики, а также судебный и беговой репортеры. Две дамы из общества, под
псевдонимами "Розовое домино" и "Белая лапка", сообщали светские новос-
ти, писали о модах, о нравах высшего общества, об этикете, хорошем тоне
и перемывали косточки аристократкам.
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий
Юрьев Сергей
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Василенко Иван