Чтение 23–й страницы книги ~Поиски вымышленного царства~

приписывается измене полководца, к сожалению, не тюрка-шато, а китайца,
который, "бесстыдно обманув солдат, заставил их разоружиться. Скорбные
возгласы солдат потрясли всю равнину" [є51]. Так, но что же это за армия,
которая будто бы хочет воевать, а потом, плача, сдается малочисленному
врагу?

Ну хорошо, дальше еще крепче: "Мощное движение народных масс (которые
убивали одиноких чиновников. - Л.Г.) породило страх и смятение в душе Елюя
Дэгуана, который, обращаясь к свите, сказал: "Я не знал, что будет так
трудно подчинить людей Китая!" В панике он бежал на север, угнав с собой
большое количество населения и захватив много имущества..." Начать с того,
что спутана хронология событий. Сначала Дэгуаи уехал домой и умер по
дороге, а потом вспыхнуло восстание, и именно тогда, когда киданьских войск
осталось мало [є52]. Затем, что за "паника", когда победитель возвращается
с огромной добычей? Да он только для того и воевал, чтобы ее получить. И
наконец, почему он "бежал", когда на самом деле он оставил в Кайфыне
наместника? И именно наместника выгнал шатосец Ли Чжи-юань, подлинный
спаситель китайского народа, но о нем только сказано: "в это время бывший
цзе-души (военный губернатор) Хэдуна провозгласил себя императором в
Тайюане". Ну и отплатили же китайцы своему защитнику! Го Вэй, выходец из
солдат, ставший генералом, предал и убил сына Ли Чжи-юаня, но о нем
сказано, что он "был хорошо знаком со страданиями народа", и дальше
панегирик его добродетелям. А то, что он толкнул тюрок-шато в объятия
киданей, благодаря чему Китаю пришлось воевать 30 лет, только чтобы вернуть
Шаньси, - об этом читатель, может быть, догадается, хотя автором сделано
все, чтобы запутать сюжет. А ведь весь текст построен на цитатах из
источников. Ну как? Неплохо, не правда ли?

А вот и другая крайность - сухая выжимка сведений из тех же источников.
Таковы книги А.Кордье и Р.Груссе [*64]. Как справочник они полезны, но для
того, чтобы возникла потребность в справках, необходим интерес к предмету,
а он тонет в калейдоскопе имен, дат и фактов. Просто читать эти книги так
же трудно, как технический справочник Хютте [*65], да и незачем.
Эстетического наслаждения не возникает, память бесплодно утомляется и
выкидывает сведения, не нанизанные на какой-либо стержень. Но стоит ему
появиться - и сведения становятся в красивые ряды.

Под стержнем я понимаю аспект. Историю героического племени шато можно
рассматривать под разными углами зрения. История их побед и гибели - это
проблема неслияния разных культур в аспекте гуманитарном, проблема
вынужденной смены ландшафта этносом и невозможность вторичной адаптации в
аспекте исторической географии, проблема метисации при несходстве
психического склада в аспекте биологическом и, наконец, проблема регресса в
аспекте философии истории. В любом случае это выход к стыку наук. Но есть и
чисто исторический аспект - логика самих событий - например, вторжение
врага вызывает сопротивление или бегство, угроза жизни наместника -
восстание или измену, ограбление народа - нищету государства,
покровительство чужим - недовольство своих и т.д. Исследуемые нами здесь
события IX-Хвв. были бедствием той разновидности причинной связи, которую в
начале XIX в. именовали "силой вещей" (А.. С. Пушкин), а теперь предлагают
назвать "цепной реакцией" (Б.Ф.Поршнев) [*66]. Это - закономерность второго
порядка. Накладываясь на закономерность первого порядка - развитие
производительных сил и производственных отношений - и суммируясь, эти
закономерности образуют ту канву событий, которая является исходным пунктом
исторического анализа. Ведь на поверхности явления видны только последствия
глубоко скрытых причин. Войны и договоры, законы и реформы, сведенные в
синхроническую таблицу, позволяют историку путем сложного анализа сначала
вскрыть мотивы событий, а затем синтезировать ход процесса, что будет
венцом исторического исследования.

ОПЫТ ПРОСТРАНСТВЕННОГО АНАЛИЗА

Приведенная краткая справка о шато и киданях может показаться лишней,
потому что специалисты по истории Дальнего Востока знают и даже просто
держат в памяти гораздо большее количество информации, но ведь другие
специалисты, историки Ближнего Востока, археологи, тюркологи и даже
историки Средней Азии, в отношении истории Дальнего Востока являются, как
правило, образованными читателями, и только, как, впрочем, и наоборот. При
осмыслении истории Азии и Европы как единого целого полезнее отобрать и
привести нужные данные, чем адресовать читателя к редким, толстым книгам,
которые он не всегда может найти и прочесть. Равно не следует заставлять
его самого делать выборку из калейдоскопа событий, потому что для этого
нужны профессиональные навыки, а они у разных специалистов различны.
Поэтому хотя краткий очерк образования киданьской империи сам по себе не
является исследованием, но в общем плане нашей темы это один из
краеугольных камней воздвигаемого здания.

Вторая необходимая опора - это западная граница кочевого мира [*67]. Но
здесь наша задача проще, ибо читатель будет встречать знакомые имена,
привычные места и события, о которых он не мог не слышать с детства. Нам
остается только напомнить о них да расположить их в нужном порядке для
того, чтобы "белое пятно" истории сузилось до предела. Для начала напомним,
что главным врагом кочевников был так называемый "мир ислама", невольным
союзником - Византия, а объектом их вторжений - латино-германская Западная
Европа, и особое место занимала языческая Русь. Попробуем разобраться в
этом калейдоскопе путем применения панорамного метода.

В то время когда Хуан Чао потрясал устои династии Тан, а дансяны, шато и
кидани еще робко ютились по границам некогда грозной империи, рухнула мощь
Аббасидского халифата. Турецкие гвардейцы в Багдаде меняли халифов по
своему произволу, атаман разбойничьей шайки Якуб ибн-Саффар захватил
восточные области Ирана и диктовал условия наместнику пророка, в низовьях
Междуречья восстали рабы, привезенные с невольничьих базаров Занзибара
(зинджи), а греки перешли от обороны к наступлению и отняли у мусульман
Малую Азию. Тогда же двинулись из Семиречья на юг карлуки и в 861 г. взяли
Кашгар. А на западе развалилась империя Карда Великого, сначала на три
королевства: Францию, Лотарингию и Германию, а затем на десять и продолжала
дробиться. И на фоне этого распада выросла папская власть, противопоставив
себя византийскому императору: папа Николай I отлучил от церкви патриарха
Фотия, чем положил начало расколу между Западом и христианским Востоком.

Прошло 20 лет. Империя Тан пала, а восемь киданьских племен объединились. В
это время на Ближнем Востоке зинджи были уже перебиты, но против халифата
выступили бедуины Бахрейна - карматы, взявшие под свой контроль всю Аравию
и Сирию. А в Средней Азии вместо разбойников Саффаридов создалась мощная
держава Исмаила Самани, лояльная халифу, но по существу независимая [*68].
Она сумела остановить натиск "неверных тюрок" на Среднюю Азию, но этого не
смогли сделать европейцы. Мадьяры проникли в Паннонию (895) и вскоре
превратили ее в Венгрию. Печенеги, проиграв войну с гузами, пробрались в
причерноморские степи (889) и дошли до устьев Дуная (900). Византия
героически отражала натиск болгар, а Западная Европа стала объектом набегов
норманнов и венгров, причем последние дважды доходили до Испании. Тогда
лишены были власти бездарные Каролинги и за дело обороны взялись феодалы,
которым показал пример Эд, граф Парижа, отстоявший город от норманнов
(886).

А в те годы, когда киданьский Дэгуан создал империю Ляо и посадил на
престол Китая своего клеврета (936), на западной окраине степи, вокруг
Черного моря, развернулась жестокая война развалившегося халифата и
окрепнувшей Византии. Греки вели планомерное наступление на арабов и
отобрали у них Самосату, Малатию и западную Армению. Но мусульмане сумели
ответить ударом на удар: они обрели новых союзников. Обращенные в ислам
волжские болгары [*69] (922) и иудейское правительство Хазарии, связанное с
Передним Востоком торговыми узами, обеспечили мусульманам приток доходов в
виде ценных мехов из лесов Биармии, или Великой Перми. Около 932 г. Хазария
вступила в войну, принудив алан отречься от православной веры. В ответ на
это византийский император Роман Лекапин начал преследование евреев в
Византии, и они массами выселились в ту же Хазарию. Русь, где княжил в 912
г. Игорь, выступила на стороне Византии, но уже в 915 г. хазары натравили
на Русь печенегов, а около 940 г. русский воевода Хельгу, пытавшийся
захватить крепость Самкерц (Тамань), был принужден капитулировать перед
превосходящими силами хазарского правителя Песаха [*70]. Русские были
отпущены при условии заключения военного союза против греков [є53], к этому
же хазары принудили и печенегов. Однако в 941 г. поход Игоря на
Константинополь кончился полным поражением, а второй. несмотря на
печенежскую помощь, захлебнулся.

Можно думать, что на Руси тогда не было единого мнения по поводу внешней
политики, потому что одновременно с походами Игоря какая-то русская дружина
проникла по Волге через Хазарию и разграбила город Бердаа в Азербайджане.
Этот поход тоже не принес русским ни богатства, ни славы. Эпидемии унесли
много жертв, а уцелевшие были вытеснены мусульманскими войсками. Однако
пройти в Каспий русские могли только с позволения хазар. Поэтому следует
признать, что в 40-е годы Х в. гегемония в Восточной Европе принадлежала
правительству Хазарии.

Предполагаемая нами интерпретация событий расходится с общепринятой,
сформулированной С.М.Соловьевым, опиравшимся на умолчание летописца о
столкновениях Хазарского каганата и русского княжества Олега. Чуткий
историк обратил на этот пробел в цепи событий специальное внимание, но, не