в Румынию -- навстречу греческим отрядам из Бессарабии. А в мае конгресс
Священного союза закончился подписанием протокола о праве вооруженного
вмешательства во внутренние дела других государств для подавления
революционных волнений. Отдай Александр I приказ о военной помощи грекам,
это выглядело бы как поддержка тех революционных волнений, подавлять которые
он обязался. Вот почему весной слухи о начале военных действий не
подтвердились, и Пушкин об этом быстро узнал. Каподистриа, который
уговаривал Александра вмешаться, был отставлен. Этот человек, делавший для
Пушкина добро, еще год пробыл в России в ожидании перемен, а затем покинул
ее.
Россию из Европы, Александр I стал смотреть на Балканскую ситуацию иначе.
Внутри страны было немало сторонников легкой экспансии, для которых и
праведное дело Греции было поводом урвать кусок для России. Чиновник по
особым поручениям при московском генерал-губернаторе Александр Булгаков,
известный впоследствии как перлюстратор пушкинской почты, писал брату 15
марта 1821 года: "Что-то выйдет из этого, но дело святое! Постыдно, чтобы в
просвещенном нашем веке терпимы были варвары в Европе и угнетали наших
единоверцев и друзей. Не имей я семьи и тебя, пошел бы служить и освобождать
родину свою, Царьград...".
называется все то, что нужно России. Пушкин тоже, всерьез или нет, говорил,
что для России "сбудется химерический план Наполеона в рассуждении
завоевания Индии". Захват Кавказа -- лишь некий промежуточный этап,
устранение преграды для будущих войн. 28 июня Турции был отправлен довольно
надменный ультиматум, а 8 августа русский посланник в Константинополе граф
Строганов, а с ним и чиновники миссии отплыли в Одессу.
уговаривая его не упустить удобный момент, напасть на Турцию, и Александр
вначале согласился. Вот почему дошел до Пушкина слух о войне. Франции, у
которой были свои интересы на Балканах, пообещали отдать часть захваченных
территорий. Но Англия и Австрия оказались тверды и заявили, что конфликта
такого не допустят. Александр попросту струсил и тем проявил государственную
мудрость.
недостатку информации еще ждал ее начала и надеялся на свободу, которую при
дележе юга Европы он сможет приобрести для себя. Другими словами, интересы
Пушкина и империи в данном случае совпадали, и это частично объясняет мотивы
стихотворения "Война". В сущности, поэт оставался пешкой в играх других
людей и мало что мог предпринять сам.
укомплектованного гражданскими и военными служащими. Аппарат этот,
возглавляемый генералом Инзовым, разместился на недавно оккупированных
территориях и выполнял несколько задач, среди которых на первом месте стояли
две. Основная -- русификация захваченных территорий (насаждение русского
языка, православия, установление русских порядков, правил и законов,
ликвидация недовольных и т.д.). Переводя (хотя и с ленью) местные законы на
русский язык, Пушкин как представитель оккупационных властей занимался
именно этим.
дальнейшей экспансии в регионе. Для выполнения разного рода особых миссий в
Бессарабию присылались уполномоченные представители из Петербурга, о
деятельности которых даже Инзов многого не знал. Иногда это были обычные
шпионы, иногда незаурядные личности. Пушкин, открытый для общения, жадный к
свежим и умным людям, сближался с ними и, ничего не подозревая, становился
пособником в их делах.
Полковник Павел Пестель, глава Южного общества декабристов, впоследствии
казненный, прибыл в Кишинев с секретной задачей: собирать сведения об
организации, участниках и планах проведения греческого восстания, о чем он
подробно доносил правительству. Сначала Пушкин напишет в дневнике о Пестеле:
"Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю". А спустя двенадцать
лет Пушкин скажет: "Пестель обманул... и предал этерию, представя ее
Александру отраслию карбонаризма".
Пушкина Иван Липранди. "Он мне добрый приятель,-- писал Пушкин Вяземскому 2
января 1822 года,-- и (верная порука за честь и ум) не любим нашим
правительством и, в свою очередь, не любит его". Спустя еще три года Пушкин
отметил другое достоинство Липранди, добавив, что он соединяет "ученость
личную с отличными достоинствами военного человека". Мало таких оценок своим
друзьям можно найти в бумагах Пушкина.
для Пушкина едва ли не высшим показателем значительности личности. Липранди
родился в России. Его отец был уроженцем Пьемонта, а здесь ассимилировался.
Подполковник Липранди был старше Пушкина на девять лет, бывал в Париже,
блестяще знал европейские языки, историю и культуру.
одним из первых принят в тайное общество. Пушкин близко сошелся с этим
штабным офицером, делился творческими замыслами, пользовался его
библиотекой. В течение четырех лет они встречались едва ли не ежедневно, и,
несомненно, Пушкин ему исповедовался, как он это всегда делал с близкими по
духу людьми. Как уже говорилось, Пушкин не догадывался, а когда узнал, не
хотел поверить, что Липранди был секретным сотрудником тайной полиции.
Пушкина, Алексеев, считая Липранди загадочным, "дьявольским", не понимая,
откуда тот достает огромные деньги. До Кишинева, будучи в Париже, Липранди
выполнял там сыскные дела по русской армии за границей. Липранди неожиданно
выехал из Кишинева в Петербург, а через четыре дня был арестован первый член
тайного общества Владимир Раевский.
арестован, но ненадолго. Он был уверен: его скоро освободят, что и
произошло. Еще через два года царь назначает его начальником только что
учрежденной высшей тайной заграничной полиции. Известно, что именно Липранди
подослал провокатора к петрашевцам.
впоследствии рассказывал сам. Свою дружбу с Бенкендорфом, Дубельтом и
Видоком Липранди не скрывал. В преклонном возрасте этот великий практик
доносительства стал теоретиком новой области педагогики, издав проект об
учреждении при университетах особых факультетов, "чтобы употреблять их
(студентов.-- Ю.Д.) для наблюдения за товарищами, чтобы потом давать им по
службе ход и пользоваться их услугами для ознакомления с настроениями
общества".
и счастье, не дотянув двух месяцев до девяноста лет. Большую часть сведений
о своих заслугах перед русским отечеством Липранди унес с собой в могилу.
"Гениальным сыщиком" назвал его Анненков. Обширная переписка между ним и
Пушкиным, продолжавшаяся несколько лет, таинственно исчезла.
планы Пушкина были связаны с войной), Липранди отправляется в длительную
командировку по южным колониям и берет поэта с собой. Официально Липранди
поручено расследовать вопрос о солдатских волнениях в 32-м егерском полку в
Аккермане (теперь Белгород-Днестровский) и 31-м егерском полку в Измаиле.
Оба полка расквартированы совсем недалеко от границы. К тому же в Петербурге
могут предполагать, что волнения связаны с тайной деятельностью офицеров и
представляют политическую опасность, так что ничего странного в самом
расследовании нет. Чиновник канцелярии Пушкин едет с ним, чтобы, по мнению
Инзова, быть при деле.
Он действительно блестяще разбирался в военно-политических проблемах, в
частности, на Балканах, и собирал информацию о Европейской Турции, которую
уже планировали присоединить к южным колониям России. Липранди знал, а
Пушкин мог сообразить, что колонизация и русификация уже захваченных земель,
их изучение, освоение, охрана границ, строительство укреплений и военных
поселений, развитие промышленности, связи и торговли были этапами,
обеспечивающими завоевание следующих территорий. Липранди тратил большие
суммы для вербовки осведомителей на уже захваченных и пока еще турецких
территориях, куда он тайно переправлялся и возвращался снова, а также
направлял личных агентов.
Последний со своей общительностью, знаниями и способностями к сближению с
незнакомыми людьми не мог не помогать Липранди. Видимо, и Пушкину перепадала
лишняя информация сверху.
использовал Пушкина для своих целей? Доносил ли Липранди о нем наверх и,
если да, что именно? Возможно, что и не доносил -- у него были другие, более
важные функции. Ясно и то, что стоило Липранди захотеть, и он мог бы
отправить или вывезти Пушкина за границу без особых хлопот. Мог, но не
сделал. Вместе с тем, нет никаких оснований лишать Липранди человеческих
симпатий и привязанностей, в которых он был вполне порядочен. Кроме того,
поэт скрашивал и делал, так сказать, более респектабельным существование
этого человека.
Назона, судьба которого показалась ему сходной с его собственной. Овидий был
сослан императором Октавием Августом в Римские колонии на берег Черного
моря, и Пушкин даже думал, что Овидий сослан был именно в места, которые они
с Липранди посетили.
Володихин Дмитрий
Громыко Ольга
Конюшевский Владислав
Суворов Виктор
Земляной Андрей
Корнев Павел