носа.., даже не в пропорциях, а в недостаточно прозрачном рисунке ноздрей
или, вернее, в том, что художнику не удалось добиться правильного
соотношения между спокойным очерком губ и слегка опущенными веками.
принцесса, служившая натурой художнику.
этой комнате, где рисовали ее портрет, предназначенный для отправки ко
французскому двору.
прибывших с Востока и бросивших якорь в порту, - они мерно покачивались на
волнах, - за ними вся неаполитанская бухта, неоглядная морская даль почти
неестественно синего цвета, вся в золотистых бликах солнца, а чуть дальше
несокрушимый профиль древнего Везувия. Воздух был ласков. В такие дни
человеку улыбается счастье.
без нее для меня угаснет солнечный свет.
когда неаполитанец заявляет женщине, будь она принцесса или служанка в
захудалой харчевне, что, не видя ее больше, он-де непременно зачахнет и
умрет, он лишь выполняет самые элементарные правила галантности.
"увы" потому, что портрет нехорош. Он ни в малейшей степени не передает ни
ваш образ, ни вашу подлинную красоту.
бы себя уязвленным, но сам он критиковал свое творение совершенно искренне.
Его терзала печаль, знакомая всем истинным творцам, когда труд их наконец
завершен. "Вот моя картина останется такой, какова она есть, - думает он, -
ибо я не мог сделать лучше, и, однако, она много ниже моего замысла и отнюдь
не воплощает то, что я мечтал и хотел воплотить!" В этом семнадцатилетнем
юноше уже жил беспокойный дух великого художника.
сам Джотто.
пригласить Джотто, и за ним через всю Италию понесся гонец. Но тосканский
мастер, который в течение всего этого года писал на хорах флорентийского
собора Санта-Кроче фрески из жизни святого Франциска Ассизского, крикнул,
даже не спустившись с лесов, чтобы вместо него пригласили его юного ученика,
проживающего в Неаполе.
тугими складками платья из тяжелого шелка. Высокая, тонкая, гибкая, она
привлекала внимание не столько изяществом, сколько величием осанки, не так
женственностью, как благородством. Но впечатление известной суровости
уравновешивалось чистотой черт, нежным и светлым взглядом удивленных глаз,
сиянием юности, веявшим от всей ее фигуры.
красивее, чем я есть на самом деле!
запечатлеть на полотне вашу душу.
бы хорошо, если бы мое зеркало обладало вашим талантом.
есть я хотела сказать - моему дяде графу Валуа... - в смущении поспешила
добавить она.
краснела и, зная за собой этот недостаток, упрекала себя за него как за
непростительную слабость. Сколько раз ее бабка, королева Мария Венгерская,
твердила ей: "Клеменция, помните, что принцесса, которая в один прекрасный
день может стать королевой, не должна краснеть!" Боже мой, неужели она
станет королевой? Устремив взор на лазурное море, она мечтала о своем
далеком кузене, об этом неведомом ей короле, который просит ее руки и о
котором она так много наслышалась за эти две недели с тех пор, как в Неаполь
нежданно-негаданно явился из Парижа официальный посол.
монархом, которому подло изменили и который немало перестрадал, но зато
Господь Бог наделил его прекрасной внешностью и всеми достоинствами ума и
сердца. Что же касается французского двора, то он столь же приятен, как двор
неаполитанский, там ее ждут тихие семейные радости и полная величия миссия
королевы... Однако, пожалуй, больше всего соблазняла Клеменцию Венгерскую
мысль, что ей предстоит исцелить душевные раны человека, страдающего от
измены недостойной женщины и к тому же до сих пор еще не оправившегося от
безвременной кончины обожаемого отца. В глазах неаполитанской принцессы
любовь и преданность были одно. Да и гордое сознание, что выбор пал именно
на нее, тоже играло не последнюю роль... Эти две недели она жила в каком-то
чудесном мире, и душу ее переполняла благодарность к создателю Вселенной, ко
всему сущему.
и невысокий молодой человек, с тонким носом, с пылающим и веселым взором,
очень черноволосый, вошел в комнату и склонился в почтительном поклоне.
Венгерская.
Бувилле секретарские обязанности, а в ее глазах был одним из вестников
счастья.
Бувилль поручил мне узнать, может ли он нанести вам свой обычный утренний
визит?
мессира Бувилля. Но приблизьтесь и скажите ваше мнение об этом портрете, он
теперь уже совсем готов.
разглядывавший портрет, - портрет этот с поистине чудесной верностью
передает ваш образ и являет людским взорам прекраснейшую даму, которую мне
когда-либо приходилось видеть.
похвалой.
любимой девушки? - с улыбкой осведомилась Клеменция.
мессир Гуччо, ибо говорят, по крайней мере я так слышала, что для
влюбленного лицо любимой прекраснее всего.
горячо возразил Гуччо, - бесспорно, прекраснее всех на свете-после вас,
донна Клеменция, и, по-моему, говорить правду не значит не любить.
поселившись при дворе, племянник банкира Толомеи тем самым оказался в центре
приготовлений к будущей женитьбе короля и с увлечением взялся разыгрывать
роль рыцаря, уязвленного любовью к далекой красавице: то и дело он испускал
такие глубокие вздохи, что, казалось, бесчувственный камень и тот пожалеет
страдальца. На самом же деле его страсть к Мари ничуть не отравляла ему
прелесть путешествия: уже к концу второго дня тоска улеглась, и он старался
не упустить ни одного развлечения, какие встречались на пути двух
королевских посланцев.
почувствовала незнакомое ей доселе сочувственное любопытство к сердечным
делам других - ей хотелось, чтобы все юноши и все девушки на свете получили
свою долю счастья.
Клеменция только обиняками говорила о предстоящем бракосочетании), я охотно
сведу знакомство с той, о ком вы думаете непрерывно и которая, надеюсь,
станет вашей супругой...
не будет более верного слуги, чем я, и, хочу надеяться, более преданной
прислужницы, чем она...
будто, участвуя в турнире, приветствовал сидевших в ложе дам. Принцесса
поблагодарила его движением руки: у нее были прелестные, точеные пальцы с
чуть удлиненными кончиками, подобные тем, что пишут художники на фресках,
изображая святых.
она, с умилением глядя на юного итальянца, олицетворявшего в его глазах всю
Францию. Она чувствовала себя даже отчасти виноватой перед ним: ведь ради
нее он должен жить в разлуке со своей возлюбленной, из-за нее во Франции
страдает юная девушка...
Клеменция. Зовут ее Мари... Мари де Крессэ. Она благородного рода, отец ее
был рыцарем; она ждет меня в своем замке, в десяти лье от Парижа. Ей
шестнадцать лет.
будьте счастливы с вашей красавицей Мари де Крессэ.
Он уже представлял себе, как его свадьбу почтит своим присутствием королева
Франции. Правда, для этого требуется еще, чтобы донна Клеменция стала
королевой Франции, а также чтобы семья Крессэ согласилась принять
Черепнин Владимир
Панов Вадим
Посняков Андрей
Белов Вольф
Василенко Иван
Флинт Эрик