она была беленькая, голубоглазая, рядом с Заренкой - как березка с дубком.
можно понять, голосит ли вдова по покойнику от сердечной боли, или по
обычаю, или боясь одной остаться. Она и сама не знает.
Народился новый месяц, и мужик отошел навечно.
как у девушки, поступь и быстрая речь.
занималась только женскими делами.
как наметилось в пути. Новгородцы привыкли, чтобы уполовником орудовала
женская рука, и молодые парни охотно подбивались к женатым. Парни
вырвались из тесных дворов, от тяжелой власти старших в больших, неделеных
родах. И все же на новом месте устраивались большими кучками.
времени. Он идет в родительской воле, как упряжной конь первый путь,
второй - он опирается на родительский ум, как хромой на костыль. И лишь
третью дорогу живет своим разумом.
старосты, Сувора, Радока и Заренки, Иля, Карислав - ладный, красивый
парень, ровесник Сувора и богатырь ростом, как Одинец, и бывалый охотник
Отеня.
3
осиновая заболонь. Натоптанные повольниками дорожки поднялись огородными
грядками. На болота уже нельзя было ступать. Снег налился и лед
растрескался. Новая вешняя вода смешалась со старой.
заячьими катышками и расцвеченный птичьим пометом.
полянах били тетерева. До иного токовища полдня ходу, а гульканье косача
слышно. Черный лес был полон птичьих голосов. Доброга, Заренка и Одинец
вышли до света посмотреть, как играют черныши. В лесу не видно ни зги, но
Одинец вел уверенно.
душе у ватажного старосты было ясно. Ни он, ни Заренка еще не сказали
любовных слов, но Доброга знал, что уже протянулась от сердца к сердцу
прочная жилка. За нее потянешь, и делается и больно и хорошо. Так с
Доброгой прежде не бывало, хотя многое случалось. Ему как будто ничего не
нужно от Заренки, лишь бы жить рядом, лишь бы на нее смотреть.
вместе с девушкой.
Он чуть цокнул языком. Все остановились и прислушались. Тихо, и никого
нет. Пошли дальше. Нет, Доброга не обманывался, и вправду за ними кто-то
крался. Они опять остановились, и тот замер.
туда, где кто-то ждал, и закричал на него что есть мочи.
разбирая дороги.
уши. Гляди, не расколол ли он башку о лесину?
оступился и упал в воду. Вылезая из ямы, староста бранился: - Откуда
взялась колдобина? Проклятый лохмач отвел в сторону!
тетерева.
молодцов, - шептал Заренке Доброга.
девушкой, как тетерев, неразумным удальством. Ведь между зверями есть и
робкие и такие же смелые, как сам Доброга.
круга, но он лез обратно, на новые тычки и рывки. Смотреть на них было
смешно и весело.
это утро он никак не мог согреться.
Глава четвертая
1
опоясались широкими заберегами. Водяная птица пошла невиданной силой, а
лесная забыла покой. Тысячами разных голосов стонал лес, не умолкая и
ночами.
лед пучился, трескался, но упирался. Крепко кует Морена.
Небо накопило теплые весенние дожди и наготовило молнии, которые будут
пить тучи и бить все злое на земной груди.
где она касалась правой рукой, расцветали белые цветики, где левой -
желтые. Небо-Сварог, Отец новгородцев, приступал к браку с матушкой
Землей.
Заводя новую песнь, она плела желтые цветы:
Нежно-нежно пахнут белые подснежники, а желтые цветы простые, без запаха.
отошла; глядясь на нее, как в зеркало, поправила свой венок.
пуская пал, возились мужики. Поджигали с края, по ветру. Издали малый
огонь был неразличим. Постепенно огнище заволакивалось, и усиливающееся
пламя принялось прыгать в дыму.
поскользнулся, упал. Иля охнула. Нет, встал и пошел за другими.
махнул на землю, а остальные набросали шесты и перебрались по ним.
Заренка не глядела на Одинца и Илю, не видела, как молодая женщина
поцеловала парня.
на берегу. Началось тепло, и к ватажному старосте вернулась прежняя
болезнь. Заренка помнила его рассказы о водяницах. Неужели это правда? К
чему же тогда Доброга рассказывал об озерных тайнах?
прекрасен. От него не оторвешься, что бы ни горело, даже собственный двор
или стога немолоченного хлеба.
зажигает лес своими молниями, что может сделать только человеческая рука!
парня и не выпускала его руку.
понять, куда веснами поднимается река и где ей положен предел.
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Зыков Виталий
Флинт Эрик
Афанасьев Роман