бесконечным походом. Я давно вернулся бы в свою страну, если бы злой Бесс
не угрожал мне мечом за моей спиной. В сердце моем нет ненависти, в голове
нет дурных мыслей против согдийцев. Наказав Бесса, я уйду обратно, так как
меня зовет очаг родного дома. И Согдиане станет твоей. Подумай над этими
словами, мой брат Спантамано..."
побежал к выходу. Но у порога спохватился, остыл и неверным шагом
возвратился в зал. Не кроется ли подвох в речах Искендера? Нет, разве сын
бога Аммона осквернит свои уста ложью? А почему бы нет? Разве не пропитано
ложью все вокруг?
Вахшунварту и Хориена, знатного согдийца, такого же осторожного человека,
как и старый бактриец. Послание Искендера их тоже поразило и заставило
задуматься. Всех беспокоило одно: не таится ли в письме Зулькарнейна
обман? Быть может, он замыслил расколоть объединенные силы персов,
согдийцев и бактрийцев, а потом разгромить их по одиночке?
делать.
так, неужели мы окажемся дураками и станем на сторону слабейшего? К дайву
Бесса! Оробе неплохо жилось при персах. Я думаю, при юнанах будет не хуже.
Хватайте Бесса - и делу конец!
Искендеру. Одной собакой станет меньше.
взгляд.
с тобой еще поживем на белом свете, я вижу".
потомок Сиавахша.
камнями забросаете меня, если выйдет неудача. Не так ли?
"Спантамано! Спантамано!" - кричала толпа. Появились испуганные
телохранители. Один из них сообщил, что тысяча или две горожан,
вооруженных дубинами и топорами, оттеснили от ворот стражу и ворвались в
замок. Они хотят видеть Спантамано.
террасу, бледный, злой, готовый ко всему.
черноволосых, светлых и седых голов колыхались, стукаясь и звеня друг о
друга, дубины, пики и секиры.
У вас есть свой правитель, - Спантамано ткнул в появившегося сбоку Оробу,
- пусть он и спасает вас от грабителей. Разве у меня мало своих дел, чтобы
я тут еще с вами возился?
недобрый гул. Вперед выступил загорелый до черноты старик с распахнутой на
волосатой груди рубахой.
нас от персов.
прямо в глаза молодого военачальника.
пенджикентец, чтобы я из-за тебя лез из кожи, будь ты проклят? Мне мои
пенджикентцы не дают покоя, чтоб им провалиться вместе с вами, а тут еще
вы пристаете!
мы требуем, чтобы ты защитил нас от воинов Бесса!
конец. Твой народ, как я вижу, поголовно лишился разума. Отчего же вы,
добрые люди, требуете защиты у меня, а не у своего князя?
Потому, что ты из древнего рода царей Согдианы! Потому, что мои отцы
кормили твоих отцов! Потому, что в каждой капле твоей крови - сок
гранатов, выращенных нашими предками! Потому, что народ верит тебе одному!
Ты сказал, что ты пенджикентец? Нет! Ты не пенджикентец, не бахарец, не
маракандец, не наутакец - ты согдиец! Ты обязан нам, как и мы обязаны
тебе. У тебя нет своих дел, есть наши дела. Понял ты меня?
подался вперед и впился острым взглядом в обветренные лица. До сих пор он
думал всегда о себе и никогда не думал об этих людях. Он полагал, что
родство с божественным Сиавахшем - честь, но, оказывается, оно налагает на
него и какие-то обязанности.
- Говорите!
Спантамано, сорвал с нее грубое покрывало, поклонился и отступил на шаг.
Ни растрепанных черных волос, ни огромных глаз, ни красивого, но
изможденного лица, ни синяков на тонких руках, ни царапин и ссадин на
животе и голых бедрах - ничего не видел Спантамано, - только две круглые
алые раны зияли перед ним, точно две половины разрезанного граната.
пошла за водой и не вернулась. Сосед увидел, как ее схватили персы. Баро
припал к ногам Бесса. И Бесс ответил Баро: "Не будь таким скаредным. Ты
тешился этой женщиной три года, пусть же мои воины насладятся ею три дня".
Сегодня утром она сама явилась домой. Они отрезали ей груди ради забавы.
Люди, плачьте! Богиня плодородия Анахита обесчещена. Источник жизни иссяк.
Не окропится земля священным материнским молоком. Наступят засуха, мор и
оскудение.
колени, ибо персы, отрезав женщине груди, осквернили в ней материнское
начало, образ богини Анахиты, дающей жизнь всему сущему.
толпу два слова, которые, точно камни, вызывающие снежную лавину, разом
сдвинули с места густое скопище охваченных яростью людей.
зловеще сверкнула бронза сотен мечей. Вся Наутака взялась за оружие. Дахам
Спантамано и горожанам не удалось бы врозь одолеть многочисленных воинов
Бесса. Но вместе они составили грозную силу. Иранцев убивали внутри замка,
на рыночной площади, гонялись за ними по улицам, настигали в домах. Они
сначала отчаянно оборонялись. Но видя, что им не сладить с толпами
согдийцев, объятых жаждой кровопролития, персы, отряд за отрядом, бежали
из Наутаки и потянулись к горному перевалу, чтобы укрыться в Мараканде.
телохранителей. Сатрап выглянул в окно и сразу обо всем догадался. Он
бросился внутренними переходами дворца к Хориену.
Хориен не отвечал, а голоса согдийцев, разыскивающих сатрапа,
приближались.
гулко стучало, точно боевой барабан, в голове шумело, он не понимал, что
случилось. Сознание перса остро пронизала одна мысль - мысль о смерти, он
чувствовал свой конец и в то же время не верил, не хотел верить в то, что
умрет. Он цеплялся за жизнь, как цепляется когтями за гладкие каменные
стены кошка, сброшенная с крыши.
владетель Наутаки, показавшись на мгновение, завизжал: "Чтоб ты пропал!
Стану я тебя спасать. Сколько моих овец сожрал, бездонная утроба!" Он тут
же скрылся. Неудачливый Артахшатра Четвертый, чье владычество над Востоком
длилось так недолго, метнулся в сторону и вломился в жилище Вахшунварты.
Бактриец сидел на возвышении, окруженный телохранителями.
Спантамано добрался-таки до моей головы. Почему я щадил его до сих пор? О,
если бы я знал! Гнусная змея, предатель, он поднимет руку на своего
покровителя! Как мы не разгадали его раньше? Охрамазда, помоги мне! Укрой
меня, Вахшунварта! Неужели тебе не жалко Бесса?
Спантамано в предательстве. Не сам ли ты в этом виноват? Двести лет назад,
до прихода Гахаманидов, народ Согдианы был прост, честен и прямодушен. Не
вы ли растлили его, отравили ядом лжи, клеветы и коварства? Ты называешь
Спантамано гнусной змеей? Но не у вас ли, Гахаманидов, лукавых и