копытами своего коня, должна стать его владением навсегда.
предложил:
монгола будет раб. Разве это плохо?
как татары, держать нельзя. Когда воины уйдут в поход, курени могут
оказаться в их руках. Возмутившись, они побьют жен и детей, угонят табуны.
Потом бегай, лови...
выдавали их злому Алтан-хану. Они коварно погубили моего отца, и все беды
моей семьи начались с этого! Разве после всего содеянного мы можем быть
мягкосердечны?- Он распалился от своих собственных слов.- Повелеваю:
татар, исконных врагов наших, лишить жизни. Всех! От немощных стариков до
несмышленых сосунков.
всеми, какой страх и трепет внушает его воля. Первым пришел в себя шаман
Теб-тэнгри. Не глядя на Тэмуджина, заговорил ровным голосом, будто начал
молитву небу:
начало вражде наших племен. Но люди надеются: этой вражде ты положишь
конец.- Он повернул хмурое лицо к Тэмуджину.- Потому-то за тобой идут
сегодня отважные сыны многих племен. Однако ты сворачиваешь с пути,
предопределенного небом. После тебя обезлюдят степи, станут владением
диких зверей. Ты говоришь о мести за кровь предков. Но такая месть
превышает всякую меру, она противна душе человеческой.
сверх меры - переломится, и не грозное оружие окажется в твоих руках, а
никуда не годные обломки. Сказал с натугой:
то, что разумно. Детей, не достигших ростом до тележной оси, оставьте в
живых.
красавицы. Неужели не жалко губить?
шелковом халате. Она не знала, куда девать свои руки. На щеках рдел
румянец смущения, в глазах поблескивали слезы. Была в ней какая-то
особенная чистота, свежесть - саранка-цветок, омытый росой.
коза, увидевшая перед собой разинутую пасть волка. Казалось, сейчас
отпрянет назад и умчится, исчезнет бесследно. В своем испуге она стала еще
более прекрасной. А почему бы и в самом деле не взять ее в жены? Он - хан.
От пределов государства Алтан-хана до земель найманов и кэрэитов
простирается теперь его улус. Много дней надо быть в пути, чтобы объехать
его из края в край. Не приличествует ему иметь одну жену, как простому
воину.
моя старшая сестра Есуй.
жених остался в живых.
постарше Есуген. И тоже очень красива. Но по-другому. Это была красота
зрелой женщины, жаждущей материнства. У Есуй он не стал спрашивать, хочет
ли она быть его женой.
воину брать жену, покуда поход не завершен. Они молчали, но ни один не
смел ему перечить. Тишина была тяжкой, как в предгрозовую ночь. И в этой
тишине не к месту громко прозвучал разговор за порогом юрты. Кто-то
спросил Бэлгутэя, где Есуген и Есуй.
смеют даже молча противиться его желанию, они, которых он привел к этому
великому мигу торжества над некогда могущественным врагом.
женщин в мои супруги. А весь татарский народ распределите и уничтожьте,
как было уговорено.
стан пришел в движение. Уж не напали ли враги? Но кто? Откуда? Нойоны
вскочили с мест, толкаясь, повалили в двери. Он вышел следом. Пленные
татарские воины, до этого спокойно ожидавшие решения своей участи, вдруг
возмутились, смяли немногочисленную охрану, и теперь толпой прорывались к
юрте. Караул пятился. К Тэмуджину со всех сторон бежали воины, рубили
татар мечами, кололи копьями, но они, зверея от крови, лезли вперед по
грудам трупов, голыми руками хватались за мечи, истекая кровью, падали на
землю вместе с его воинами, следующие подхватывали оружие, и сеча
становилась все более яростной. Татар окружили и, туго сжав кольцо,
посекли. Стаи оказался завален трупами, истоптанная трава, колеса, оглобли
повозок забрызганы кровью.
могло сойти ни единого слова. Тэмуджин положил руку на его плечо.
Хучар - были в новых шелковых халатах с серебряными застежками. Отобрали у
татар...
подсчитать, сколько воинов пало в этой неожиданной битве с пленными
татарами. И когда ему назвали число, вспыхнул от гнева, отыскал глазами
Бэлгутэя, поманил его пальцем, размахнулся копьем, ударил брата по голове
- древко переломилось надвое. Бэлгутэй выпучил глаза, схватился за голову
обеими руками.
когда мы держим совет. Будешь ведать караулом. И если еще раз случится
что-то подобное, оторву твою глупую голову, как пуговицу!- Круто
повернулся к нойонам-родичам:- Ну, много добра захватили?
Алтан.- Богато жили несносные!
права сидеть на совете. Джэлмэ, забери у них добычу всю до рва кой
уздечки. Не забудь снять и эти шелковые халаты.
вспыхнула ненависть.
нежной кожей лицо князя Юнь-цзы, то он видел своего отца, славного
багатура Мэгуджина Сэулту,- в дорогих воинских доспехах, в золотом
искрящемся шлеме, то самого себя, пахнущего дымом, степными травами,
босоногого и оттого легкого, как молодой дзерен, но чаще всего перед ним
возникала его невеста Есуй. Она бежала к нему по зеленой луговой траве, но
почему-то не приближалась, а отдалялась, в отчаянии протягивала руки,
звала: <Тамча! Тамча-а!> Он кидался ей навстречу, но не мог сделать и
шага, чернота затягивала его с головой. И все исчезало. Потом наплывала
новая череда видений, и каждый раз все заканчивалось вязкой, как
солончаковая грязь, чернотой. Он собрал все свои силы, дернулся, и что-то
как будто свалилось с него, легче стало дышать. Липкая, холодная грязь
стекала по лицу, по рукам. Тамча открыл глаза. Прямо перед лицом торчали
чьи-то босые ноги с грязными ступнями и потрескавшимися пятками, на них
навалилась голая шерстистая грудь. И Тамча сразу же все вспомнил. Ему
стало страшно и тоскливо, что он не умер. Попробовал пошевелиться. Руками
ощутил липкую и холодную - чужую - кровь. Во всем теле боль и слабость,
внутри сухой жар. Мертвые крепко притиснули его к земле, не отпускали. Он
хотел крикнуть, позвать на помощь, но вспомнил о врагах и стиснул зубы,
прислушался. Было тихо - ни голосов людей, ни ржания коней. Превозмогая
боль и слабость, уперся локтями в землю, попытался вытащить ноги из-под
трупов. Ноги слегка подались, но усилие вызвало в затылке такую острую,
режущую боль, что он долго лежал без всякого движения, опасаясь вновь
впасть в забытье. Отдохнув, начал выбираться, соразмеряя с силами каждое
движение. Выполз и долго лежал с закрытыми глазами. Гулко колотилось
сердце, от внутреннего жара спеклись губы, высох язык. Осторожно повернул
голову, ощупал затылок. Пальцы коснулись волос, ссохшихся от крови: чуть
Черепнин Владимир
Маккарти Кормак
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Прозоров Александр