поскорее отправить его отсюда! Если бы он даже выехал с небольшими
средствами и должен был бы экономить, то ему не будет во вред. Я
предпочитаю, чтобы он испытал смолоду нужду, чем приучился к
расточительности.
действительно было бы необходимо. Вы позволите мне говорить прямо? Для
молодого человека, вступающего в свет и ищущего связей в обществе, всегда
очень много значит, если он ни в чем не нуждается и располагает хоть
какими-нибудь средствами. Наибольшие таланты не заменят того, что требует
от него свет, и по чему будут его судить.
ничего не имею! - возразила вдова, и по выражению ее лица видно было, что
ей дорого стоило это признание.
смехом сказала она.
егермейстер, - так же медленно продолжал доктор.
по его словам, получил в наследство от прадеда.
рассерженным.
ни об одной; а если бы у него, действительно, было что-нибудь подобное,
неужели он скрыл бы это от меня?
Это был большой сапфир, вделанный в запонку и окруженный бриллиантами,
камень очень большой и стоивший больших денег; егермейстер говорил мне,
что эту последнюю семейную драгоценность, унаследованную им от деда,
бывшего с Собесским под Веной, он долго берег и не хотел расставаться с
ней, но в конце концов был вынужден это сделать...
приятелю, я сам попал в беду. Камень с запонкой я продал, а деньги привез
вам. Делайте с ними, сударыня, что вам будет угодно! Знали вы об этом или
нет, но я не хочу и не стану присваивать себе чужую собственность.
бросил их на стол.
пронизывал доктора, брови нахмурились.
звучала боль и горечь, - что вы меня проведете этой сказкой? Я восхищаюсь,
доктор, твоей наивностью и удивляюсь твоему непониманию меня. Эту шутку я
понимаю и знаю, от кого она идет; а, если не сержусь на тебя, добрый мой
друг, то только потому, что ты, действительно, был всегда верным другом и
ему, и мне в тяжелые минуты жизни.
Покойник сто раз повторял мне, что его дед не привез из Вены ничего, кроме
раны и седла, стремена которого казались ему золотыми, когда он их брал, а
оказались позолоченной медью; если бы Паклевские имели такой сапфир, то
уже давно проели бы его!
возьму.
дотронусь до них. Делай со своими сапфирами, что тебе вздумается. Прошу
тебя об этом.
хочешь, или просто выброси. Если бы я до них дотронулась, они обожгли бы
мне ладони...
кресло. Оба помолчали. У вдовы слезы стояли на глазах.
- Я должна бросать милостыню людям в лицо! Как это больно и страшно!..
недовольным видом запрятал их в карман.
было оставлять вдову одну в таком состоянии духа.
поступил опрометчиво, но только потому, что видел там сокрушение, печаль и
истинное чувство, и я не мог противиться.
мне этого. Вы так заботитесь о моей судьбе, дайте же мне успокоиться.
при самом плохом хозяйничье. Правда, я прежде была приучена к другой
жизни; но теперь - кусок хлеба, немного молока... и больше мне ничего не
надо. А это у меня есть... Платья я донашиваю старые; и надеюсь, что когда
они совсем износятся, то не будут мне уже нужны, а воспоминания, которые я
в них ношу, потеряют свою горечь и забудутся...
она замолчала и задумалась.
смилуется над ним...
богатства, чем бедности. Это красивая головка могла бы легко закружиться.
заботиться, но не надо слишком тревожиться и огорчаться.
бормоча себе под нос какие-то французские проклятия, как будто облегчая им
тяжесть, давившую грудь.
день во дворце, несмотря на то, что многие уже уехали, все еще было много
народа, и когда Клемент явился к ужину, по-видимому, желая поговорить с
гетманом, он только после ужина смог протиснуться к нему.
прочесть что-либо в его лице, а когда они после ужина оказались рядом, он
отвел доктора в сторону и спросил:
брань и неприятность, а вместо утешения причинил боль и огорчение -
словом, ничего не добился.
раз удачнее, а теперь ее уже нельзя привести в исполнение. Надо было
выслать деньги из Вильна или из Варшавы - все равно откуда - но непременно
в виде возврата долга, от неизвестного.
так перепугалась и рассердилась, что не позволила ему остаться даже до
рассвета. Он рано утром, выехал в Варшаву.
на помощь, - сказал он.
берусь за это, - сказал Клемент.
что хочешь. История с сапфиром была мною придумана, и ответственность за
неуспех падает на меня. Но скажи, почему она не хотела верить в сапфир?
Мне казалось, что все так хорошо обдумано!!
Собесскому, как раз жаловался, что привез из Вены только раны да
позолоченные стремена, которые он принял за золотые...
одной стороны староста Браньский, а с другой пробирался к гетману его
секретарь Бек. Оба они, казалось, караулили гетмана и перегоняли один
другого, чтобы поскорее занять его внимание. При дворе Браницкого оба они
соперничали за влияние на гетмана, по наружному виду казались очень
дружными между собой, а на самом деле неустанно старались подставить друг
другу ножку и навредить один другому.
сверткам с деньгами, которые посетители очень ловко забывали у них в
Афанасьев Роман
Махров Алексей
Мурич Виктор
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Шилова Юлия