колокол раскачивают, а на Руси колокол не тронут - в него языком бьют. Ныне
же Иван Великий стоял пуст: не благовестил. Уже два царьколокола повисели под
облаками, но ликовали они недолго - разби лись. А теперь в симфонию заутрен
московских надобно включить могучую октаву третьего царь-колокола - небывало-
го.
Маторины - отец Иван да сын его Михайла.
вас, прежде чем за работу возьметесь.
ешь. Не станем божиться. Повели начать, а мы уж постараемся... Осколки от
"царей" прежних переплавим, олова еще догрузим. А сколько уж там пудов полу-
чится, пущай после нас внуки колокол вешают, коли у них весы добрые сыщутся.
спекли в печах и теми кирпичами опоку выложили. Холодна яма в земле, мерзнут
в ней работнички. Но скоро здесь забушует геенна огненна, и тогда кирпич
красный станет цвета белого - велик жар! Но и страх зато велик. Старик Мато-
рин и сын его Михаила - люди смелости небывалой: такими деньгами стали воро-
чать, какими бы и Миних не погнушался. Тысячи рублей летели в эту прорву сы-
рую, в пекло ямы будущей плавки, и говорил отец сыну.
эту махину сначала из ямы вызволить на свет божий, а потом водрузить и выше -
на Ивана Великого? Как бы храм не присел к земле от тяжелины колокольной...
седую - отцовскую, русую - сыновью. Пеплом осыпались брови с опаленных ликов
мастеров. Подбегали солдаты с ведрами - водой литейщиков окатят, а сами прочь
от пекла бегут. Но случилась беда: металл прорвало клокочущий, огонь сожрал
бревна машины подъемной, все прахом пошло. В глубокой яме, которая светилась
в ночи, словно глаз издыхающего вулкана, осталась груда металла, который не
скоро теперь остынет. Старик Маторин, плача, ушел... Возле ямы остался сын.
Прожженную рубаху его раздувал жаркий ветер, летящий вихрем из ямы литейной -
столбом к небу.
тятеньку похоронив, начал вторую отливку колокола.
не выскакивает...
плавкое олово, навеки скрепляясь со звончатой медью. Москва плохо спала в эту
ночь: любопытные да гулящие теснились для "приглядки", а солдаты били их пал-
ками, разгонял. Колокол - дело государево: на нем сама императрица должна
быть изображена. Особенно же лез ближе к пеклу один недотепа юный с раскрытым
от удивления ртом. Ему тоже палкой попало.
Иоанновны в пышных робах, державшей в руках регалии власти самодержавной...
Маторин прочь от ямы отошел:
мо в кабаки ранние потянулись, чтобы за чаркой обсудить все, как и положено
православным.
коноспасскую академию, где его встретил Митька Виноградов:
добно для Академии питерской.
что ротозей, а мух ноздрями не ловишь. Тебя возьмут.
ректору: "... из учеников, кои есть в Москве в Спасском училищном монастыре,
выбрать в науках достойных двадцать человек, и о свидетельстве их наук подпи-
саться..." Более двенадцати не нашли! На широкую дорогу физики и химии из
стен монастыря выходили лишь двенадцать недорослей, и среди них - Ломоносов с
Виноградовым... Явился в тулупе козлином поручик Попов, повез учеников в Пе-
тербург.
жонка-то на всех худая. На дворах постоялых, у притолок стоя, только рты ра-
зевали студенты, на других глядя - как едят да пьют. Поручик Попов задержи-
ваться не давал:
застыть. Крутились перед ними хвосты кобыльи.
речушкой улица - прямая, каких в Москве не видывали. По улице резво бежали
санки... Петербург! Из окон желто и мутно свет лился на першпективу знатную.
Фонари зябко помаргивали, слезясь маслом по столбам. И никто из бурсаков
опомниться не успел, как санки раз за разом поскидались на широкий простор
реки, словно в море ухнули... Нева! Двинуло сбоку ветром, над конскими грива-
ми запуржило. Мчались кони прямо меж кораблей, которые вмерзли в лед до вес-
ны.
чудесами. С трепетом душевным приобрел Ломоносов в лавке академической книгу
Тредиаковского о сложении стихов российских... Дивен град Петра, чуден!
ному академическому Матиасу Фельтену, которому я сто рублей уже дал, чтобы он
постели для них купил. Столы, стулья... Кстати, сколько стоит простая кро-
вать?
тена еще куча денег свободных останется!
русные. И шерстяные, чтобы не мерзли. Белье надо.
наводить. И частый, чтобы насекомых вычесывать... Дабы сапоги свои охотно
чистили, по куску ваксы следует выдать. Я думаю, там еще целая куча денег у
Фельтена останется.
приходился братом тому кухмистеру Фельтену, на дочери которого был женат Да-
нила Шумахер, - такова родственная подоплека этой "нехватки". Когда тихий ды-
мок над ста рублями развеялся и проступило над Академией серое чухонское не-
бо, статс-контора выдала еще 300 рублей ("до будущего указу"). Матиас Фельтен
ранее, до службы в Академии наук, содержал павлинов в зверинцах Анны Иоаннов-
ны и теперь всюду хвастал:
барона Корфа бурчание их животов не доходило. Надзирание за бурсаками поручи-
ли адъютанту Ададурову, ученику Бернулли. Математик этот разрешил сложнейшие
формулы, но никак не мог решить простой задачки. Матиас Фельтен утверждал,
что купил двенадцать столов, а студенты сидели за двумя столами... Возникал
вопрос: куда делись еще десять столов?
сознайтесь: не пропили ль вы десять столов?
аршин полотна, а студенты приняли только 192 аршина. По бумагам 48 аршин им
выдано на "утиральники", а они утирались подолами. Но есть студентам (невзи-
рая на знатное родство Фельтена с кухмистером самой императрицы) совсем не
давали. Злее же всех от голода был Прошка Шишка-рев, и, будучи нравом прост,
он кричал слова зазорные, слова подозрительные.
однако мы в самое немецкое воровство вляпались...
спер у Митьки Виноградова два рубля, а у Яшки Несмеянова стащил "платок шел-
ковый да половинку прутка сургуча красного". Велик грех Алешкин! Бить надо
Алешку! Нехорошо ты ведешь себя, Алешка! Последнего сургуча лишил ты товарища
своего...
лером, чтобы догадаться: ведь там еще куча денег у Фельтена осталась.
дурова при собрании обретающихся там учеников...". Все собрались и с лицами
пристойными смотрели, как секут Барсова.
Мишка Ломоносов дубина какая вымахал! Ему же не прокормиться с кухни науч-
ной... Кады-нибудь до ветру пойдет, в канаву завалится, и все тут!
"ответствовали, что они у себя не имеют платья и для того никуда из палаты
выходить не могут".
спер. - Может, немцы потом и сжалятся над нами.