дел. После этого - слышу - он сказал насчет четвертого свидетеля, то
есть меня. Я вполголоса говорю Зое: "Слушайте-ка, давеча мы проехали ми-
мо полисмена, он заметил номер машины. Если меня сейчас убьют, к утру вы
все трое будете в стальных наручниках". Знаете, что она мне ответила?
Вот женщина!.. Через плечо, не глядя:
ладно. Гарин и Роллинг вернулись к машине. Я - как ни в чем не бывало...
Первая села Зоя. Высунулась и что-то проговорила по-английски. Гарин -
мне:
присел перед радиатором... Вот где моя ошибка. У них только и была эта
одна минута...
лись... Хорошо, - завожу машину... Вдруг, в темя, в мозг - будто дом на
голову рухнул, хряснули кости, ударило, обожгло светом, опрокинуло навз-
ничь... Видел только - мелькнула перекошенная морда Роллинга. Сукин сын!
Четыре пули в меня запустил... Потом, я открываю глаза, вот эта комната.
наступление на химическом фронте. Деньги лопатой загребает. В том-то все
и дело, что я с минуты на минуту жду пулю в окно или яд в соуснике. Он
меня все-таки пришьет, конечно...
му, что молчу.
ва. Вы не забывайте, тут не один Гарин... Гарин и Роллинг. Смертоносная
машина и миллиарды. Всего можно ждать.
на старого садовника, с трудом перетаскивающего металлические суставча-
тые трубы в теневую сторону сада, на черных дроздов, - они деловито и
озабоченно бегали под кустами вербены, вытаскивали из чернозема дождевых
червяков. Небо, синее и прелестное, вечным покоем расстилалось над са-
дом.
лепии - Роллинг и Гарин, и конец будет ближе, - проговорил Хлынов. -
Этот мир погибнет неминуемо... Здесь одни дрозды живут разумно. - Хлынов
отвернулся от окна. - Человек каменного века был значительнее, несомнен-
но... Бесплатно, только из внутренней потребности, разрисовывал пещеры,
думал, сидя у огня, о мамонтах, о грозах, о странном вращении жизни и
смерти и о самом себе. Черт знает, как это было почтенно!.. Мозг еще ма-
ленький, череп толстый, но духовная энергия молниями лучилась из его го-
ловы... А эти, нынешние, на кой черт им летательные машины? Посадить бы
какого-нибудь франта с бульвара в пещеру напротив палеолитического чело-
века. Тот бы, волосатый дядя, его спросил: "Рассказывай, сын больной су-
ки, до чего ты додумался за эти сто тысяч лет?.. - "Ах, ах, - завертелся
бы франт, - я, знаете ли, не столько думаю, сколько наслаждаюсь плодами
цивилизации, господин пращур... Если бы не опасность революций со сторо-
ны черни, то наш мир был бы поистине прекрасен. Женщины, рестораны, нем-
ножко волнения за картами в казино, немножко спорта... Но, вот беда, -
эти постоянные кризисы и революции - это становится утомительным..." -
"Ух ты, - сказал бы на это пращур, впиваясь в франта горящими глазами, -
а мне вот нравится Ду-у-у-умать, я вот сижу и уважаю мой гениальный
мозг... Мне бы хотелось проткнуть им вселенную..." Хлынов замолчал. Ус-
мехаясь, всматривался в сумрак палеолитической пещеры. Тряхнул головой:
властью над миром. Все же это не больше, чем щекотка. В прошлую войну
погибло тридцать миллионов. Они постараются убить триста. Духовная энер-
гия в глубочайшем обмороке. Профессор Рейхер обедает только по воскре-
сеньям. В остальные дни он кушает два бутерброда с повидлом и с маргари-
ном - на завтрак и отварной картофель с солью - к обеду. Такова плата за
мозговой труд... И так будет, покуда мы не взорвем всю эту ихнюю "циви-
лизацию", Гарина посадим в сумасшедший дом, а Роллинга отправим завхозом
куда-нибудь на остров Врангеля... Вы правы, нужно бороться... Что же, -
я готов. Аппаратом Гарина должен владеть СССР...
Вилль Давре у него была только модель. Если он успеет построить боевой
аппарат, - тогда его взять будет очень трудно. Первое, - нужно узнать,
где он строит аппараты.
лом, я его кое о чем уже осведомил. Деньги будут. Теперь второе, - нужно
разыскать Зою Монроз. Это очень важно. Это баба умная, жестокая, с
большой фантазией. Она Гарина и Роллинга связала насмерть. В ней вся
пружина их махинации.
прольет.
накинула на нее мохнатый халат. Зоя, вся еще покрытая пузырьками морской
воды, села на мраморную скамью.
свет играл на мраморных стенах, ванная комната слегка покачивалась. Гор-
ничная осторожно вытирала, как драгоценность, ноги Зои, натянула чулки и
белые туфли.
глядела мимо зеркала, заломив брови. Ее одели в белую юбку и белый,
морского покроя, пиджачок с золотыми пуговицами, - как это и полагалось
для владелицы трехсоттонной яхты в Средиземном море.
пошла наверх, на палубу, где с теневой стороны на низком камышовом сто-
лике был накрыт завтрак.
корпус моторной яхты скользил по зеркальной воде, - море было ясно-голу-
бое, немного темнее безоблачного неба. Пахло свежестью чисто вымытой па-
лубы. Подувал теплый ветерок, лаская ноги под платьем.
бортов плетеные кресла, посредине лежал серебристый анатолийский ковер с
разбросанными парчовыми подушками. От капитанского мостика до кормы на-
тянут тент из синего шелка с бахромой и кистями.
капитан Янсен, норвежец, - выбритый, румяный, похожий на взрослого ре-
бенка. Неторопливо приложил два пальца к фуражке, надвинутой глубоко на
одно ухо.
французским флагом.)
изящный. Зоя оглянула его от золотых дубовых листьев на козырьке фуражки
до белых туфель с веревочными подошвами. Осталась удовлетворена.
кие-то), на горизонте курится Везувий. Неаполь покажется меньше чем че-
рез час.
сел на заскрипевшую под сильным его телом камышовую банкетку. От завтра-
ка отказался, - он уже ел в девять утра. Из вежливости взял чашечку ко-
фе.
немногу залилось краской. Не отхлебнув, он поставил чашечку на скатерть.
он, не поднимая глаз.
если вам так уже нужны вода и бензин.
похищение красивых женщин... Вам жалко, что вы не морской пират?
возаконные и нелояльные поступки?
мок пиратов - и все это, чтобы возить вздорную бабу по теплой скучной
луже. Фу!
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Гюго Виктор
Пехов Алексей
Конан-Дойль Артур