у Вест-Поинта. (Примеч, авт.).>. Как раз в тот момент, когда они
поворачивали, на них ринулся вырвавшийся из горного ущелья яростный
ураган, пригнувший к земле лес, видневшийся впереди, и в мгновение ока
превративший реку в сплошные белые гребни и пену. Шкипер своевременно
заметил опасность и приказал убрать паруса; но прежде чем его приказание
могло быть исполнено, вихрь всей своей силой навалился на шлюп и
накренил его набок. Все перепугались до смерти; все на судне пришло в
смятение; хлопанье парусов, свист и рев ветра, брань шкипера и команды,
крики пассажиров - все смешалось, все слилось с грохотом и раскатами
грома. В разгар этой суматохи шлюп, к счастью, выпрямился; одновременно
главный парус вывернулся в противоположную сторону; рея, к которой он
был прикреплен, пронеслась вместе с ним над шканцами, и Дольф,
неосмотрительно глазевший на тучи, не успел опомниться, как очутился в
воде.
талантов. Долгие, якобы пущенные на ветер часы, которые, пропуская
занятия в школе, он отдал всевозможным забавам на Гудзоне, превратили
его в опытного пловца; но теперь, несмотря на всю свою силу и ловкость,
он с большим трудом добрался до берега. Его исчезновение не было
замечено командой, занятой заботами о собственной безопасности. Шлюп
несся дальше с невиданной быстротой. Ему предстояла нелегкая задача
обогнуть большой мыс на восточном берегу реки; около мыса она делала
поворот, так что судно вскоре окончательно скрылось из виду.
реки; вскарабкавшись на прибрежные скалы, обессиленный и измученный, он
опустился у подножия дерева. Гроза постепенно стихала. Тучи неслись на
восток; там они высились пышными и легкими грудами, слегка окрашенными в
розовый цвет последними лучами заходящего солнца. В их нижних, темных
слоях все еще виднелись далекие вспышки молний; время от времени
доносились глухие, едва слышные раскаты грома. Дольф поднялся на ноги и
осмотрелся вокруг, не ведет ли от берега какая-нибудь тропинка, - но все
было пустынно и дико, нигде никаких следов человека. Скалы беспорядочно
громоздились одна над другой; повсюду лежали стволы могучих деревьев,
поваленных яростным ветром, свирепствующим в этих горах; иные, может
быть, обрушились, достигнув своего предельного возраста. Даже скалы - и
те были увиты диким виноградом и поросли кустами терновника; все это
переплеталось друг с другом, образуя трудно преодолимую живую преграду;
при малейшем движении Дольфа с мокрых листьев на него низвергался
ливень. Он стал карабкаться на одну из вздымавшихся почти отвесно
возвышенностей, но при всей крепости своих мышц и ловкости сразу же
понял, что это предприятие требует силы самого Геркулеса. Несколько раз
случалось, что единственною его опорою были осыпавшиеся под ногами
выступы скал; неоднократно цеплялся он за корни и ветви деревьев и почти
что повисал в воздухе. С характерным свистящим звуком стремглав пронесся
над его головой лесной голубь; пронзительно клекотал орел на вершине
нависшего над бездной обрыва. Карабкаясь таким образом, Дольф, чтобы
облегчить подъем, готов был уже уцепиться за очередной куст, как вдруг
что-то зашелестело в листве, и он заметил змею, молнией скользнувшую
почти у самой его руки. Змея тотчас же свернулась в клубок, готовая
отразить нападение; Дольф видел ее маленькую плоскую головку,
раздвинутые челюсти и быстро вибрирующий язычок, колыхавшийся, как
пламя, в ее широко разинутой пасти. Сердце у него замерло, он едва не
выпустил ветки; еще немного - и он свалился бы в пропасть. К счастью,
змея недолго занимала оборонительную позицию; это было инстинктивное
движение самозащиты; обнаружив, что ее не трогают, она скрылась в
расщелине. Провожая ее напряженным, исполненным ужаса взглядом, Дольф
заметил, что находится в ближайшем соседстве с гнездом гадюк, которые,
сплетаясь друг с другом, корчились и шипели над бездной. Он постарался
как можно скорее оказаться подальше от страшных соседок. Воображение его
было захвачено этой новой, грозной опасностью: в каждой изогнутой,
корявой лозе он видел теперь гадюку, в шелесте сухих листьев ему чудился
звук, производимый хвостом гремучей змеи.
лесом. Всюду, куда только в просветы между деревьями проникал его взор,
он видел высокий берег, поднимавшийся грядою громоздящихся друг над
другом возвышенностей и скал, и вдалеке - гигантские горы, которые
господствовали над всем остальным и замыкали пейзаж. Нигде не было видно
следов рук человеческих, нигде над деревьями не вился дымок, который
указывал бы на человеческое жилье. Все было пустынно и дико. Стоя у
обрыва, над глубоким ущельем, края которого поросли лесом, Дольф
случайно столкнул ногою большой обломок скалы; он полетел вниз, с
треском ломая верхушки деревьев. Громкий, пронзительный крик донесся
снизу; тотчас же прогремел выстрел, и пуля, скосив по дороге несколько
веток и листьев, вонзилась в кору большого каштана.
опасаясь, как бы враг не вздумал его преследовать. Ему удалось
благополучно возвратиться на берег, и он решил оставить попытки
проникнуть глубже, в места, таящие столько опасностей.
Что делать дальше? Где найти кров? Близился час всеобщего отдохновения:
птицы возвращались в свои привычные гнезда, в сумеречном воздухе стали
носиться летучие мыши, и козодой, паря высоко над землей, казалось,
выкликал на небо звезды. Наконец подкралась ночь и окутала все
непроницаемым мраком; хотя лето было в разгаре, ветерок, скользивший над
рекой и сырыми лесами, основательно пробирал и пронизывал Дольфа,
промокшего насквозь.
камне. Вдруг между деревьев он заметил огонек, мерцавший совсем близко
от берега, в том месте, где изгиб реки образует просторную бухту. Этот
огонек вернул Дольфу бодрость: он принес с собою надежду, что, быть
может, невдалеке он разыщет человеческое жилье, в котором найдет чем
удовлетворить настоятельные требования желудка и - что в равной мере
было необходимо в его положении - удобный ночлег. С огромными
трудностями преодолевал он расстояние, отделявшее его от огня: он
двигался по выступам скал, подвергаясь опасности соскользнуть в воду,
перелезал через стволы огромных деревьев, иные из которых были только
что повалены бурей и лежали, так плотно примыкая друг к другу, что ему
приходилось с трудом пробиваться сквозь их ветви. Наконец он достиг
гребня скалы, нависшей над небольшою лощиной, в которой горел заветный
огонь. Оказалось, что это костер, разложенный у подножия старого дерева,
одиноко стоявшего посреди зеленой лужайки, зажатой со всех сторон
скалами. Костер бросал красные блики на серые камни и нависающие
деревья, оставляя кое-где темные пятна, казавшиеся входами в
многочисленные пещеры. Рядом журчал маленький ручеек; в нем виднелось
зыбкое отражение пылающего костра. Около огня двигались две фигуры;
кроме того, несколько человек сидели возле него на корточках. Так как
эти люди расположились между ним и огнем и находились в тени, Дольфу не
удалось разглядеть их как следует, но случайно один из них подошел к
костру с другой стороны, и благодаря тому, что его осветил отблеск
пламени, Дольф по раскрашенному лицу и сверканию серебряных украшений
определил, что перед ним был индеец. Он присмотрелся внимательнее и
увидел прислоненные к стволу дерева ружья и распростертый на земле труп.
всему, пред ним были те самые люди, которые стреляли в него из оврага.
Не решаясь в столь пустынном и диком месте довериться этим бесчеловечным
варварам, он сделал попытку потихоньку уйти. Однако он опоздал: индеец,
со свойственной его расе орлиною зоркостью, заметил легкое движение в
кустах среди скал и схватил одно из прислоненных к дереву ружей; еще миг
- и меткая пуля навсегда исцелила бы Дольфа от страсти к бродяжничеству
и приключениям. Он громко выкрикнул по-индейски дружеское приветствие;
сидевшие у костра вскочили на ноги. Ему ответили таким же приветствием и
приглашением подсесть к огоньку.
оказывается, не только из индейцев, но и из белых. Главарем был, судя по
всему, тот, кто сидел на пне у огня, - широкоплечий плотный мужчина, уже
немолодой, но еще свежий и крепкий. Лицо его, загорелое и обветренное,
приобрело почти такой же оттенок, как у индейцев. У него были крупные,
но свидетельствовавшие об открытом и веселом нраве черты лица, нос с
горбинкой и рот, заставлявший вспомнить о большом доге. Лицо до половины
было закрыто тенью, отбрасываемой широкополой шляпой с оленьим хвостом,
из-под которой виднелись коротко остриженные пряди седых волос. Одежду
его составляли охотничья блуза, индейские гамаши и мокасины; стан
перехватывал широкий бисерный пояс, на котором висел томагавк.
Всмотревшись внимательно, Дольф, к великому своему изумлению, уловил в
его облике что-то общее со стариком из "Дома с привидениями". Впрочем,
этот человек был моложе, совсем по-иному одет и отнюдь не мрачного вида;
установить, в чем именно заключается сходство, было бы в высшей степени
затруднительно, но что сходство тут действительно было, в этом не могло
быть никакого сомнения. Дольф подошел к нему не без страха, но ему был
оказан самый искренний и радушный прием, так что он несколько
успокоился. Оглядевшись вокруг, он увидел, что встревоживший его труп -
просто-напросто туша убитой лани; опасения его рассеялись окончательно;
наконец щекочущий ноздри лакомый запах, исходивший из объемистого котла,
подвешенного над огнем при помощи кривой ветви, и удостоверявший, что на
ужин варится вкусное блюдо, привел его в отличное настроение.
партий, какие в те дни нередко составлялись из поселенцев, живущих на
берегах Гудзона. Охотник всегда гостеприимен, и ничто не делает людей
общительнее и проще, чем встреча в глуши. Начальник партии, лукаво
посмеиваясь, предложил ему глоток горячительного напитка, чтобы согреть,
Шилова Юлия
Круз Андрей
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Белов Вольф