Чтение 23–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

приходилось иметь дело со служанками, чем с госпожами.

- И что же вы сделали?

- Я поднялся и открыл дверь, но едва я высунул голову, как две маленькие,
не слишком нежные, но и не чересчур загрубелые ручки наложили мне па глаза
повязку.

- И вам при этом не сказали ни слова?

- Нет, как же, мне было сказано: "Идите со мной, не пытайтесь разглядеть,
куда я вас веду, молчите, вот ваше вознаграждение".

- И этим вознаграждением?..

- Оказался кошелек с пистолями, который вложили мне в руку.

- Ага! И что вы ответили?

- Что я готов следовать за моей очаровательной проводницей. Я не знал,
очаровательна она или пет, но подумал, что маслом каши не испортишь.

- И вы последовали за ней без возражений, не требуя никаких гарантий?

- Мне часто приходилось читать в книгах о подобных историях, и я заметил,
что для врача они всегда кончаются чем-нибудь приятным. Итак, я последовал
за незнакомкой, как я уже имел честь вам доложить; меня вели по твердой
земле, к ночи подмерзло, и я насчитал четыреста, четыреста пятьдесят,
пятьсот и, наконец, пятьсот два шага.

- Хорошо, - сказал Бюсси, - это было умно с вашей стороны. И вот теперь
мы, по-вашему, должны быть у той двери?

- Во всяком случае, где-то поблизости от нее, потому что на сей раз я
насчитал четыреста девяносто девять шагов. Конечно, хитрая девчонка могла
повести меня окольным путем, - по-моему, она была способна выкинуть со мной
подобную штуку.

- Да, допустим, она позаботилась о такой предосторожности, тем не менее,
будь она даже хитра, как сам дьявол, наверное, она все же сболтнула вам
что-нибудь, назвала какое-то имя?

- Никакого.

- Может быть, вы сами что-нибудь приметили?

- Только то, что можно приметить пальцами, приученными в иных случаях
заменять глаза, то есть - дверь, обитую гвоздями, прихожую за дверью, в
конце прихожей - лестницу.

- Слева?

- Вот именно. Я даже сосчитал ступеньки.

- Сколько их было?

- Двенадцать.

- И потом сразу вход?

- Думаю, что сначала коридор: открывали три двери.

- Хорошо.

- А потом я услышал голос. Ах, на сей раз это был голос госпожи, такой
нежный и мелодичный.

- Да, да. Это был ее голос.

- Конечно, ее.

- Ее, ее, клянусь вам.

- Вот уже кое-что, в чем вы можете поклясться. Дальше меня втолкнули в
комнату, где лежали вы, и разрешили снять повязку.

- Все так.

- И тогда я вас увидел.

- Где я был?

- Вы лежали на постели.

- На постели с занавесками из белого шелка в золотых цветах?

- Да.

- А стены комнаты были покрыты гобеленами?

- Правильно.

- А на потолке написаны фигуры?

- Точно так, а в простенке между окнами...

- Портрет?

- Вот именно.

- Женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати лет?

- Да.

- Блондинки?

- Да, несомненно.

- Прекрасной, как ангел?

- Еще прекрасней!

- Браво! Ну и что вы сделали?

- Я вас перевязал.

- И отлично перевязали, даю слово!

- Старался, как мог.

- Превосходно перевязали, просто превосходно, милостивый государь,
сегодня утром рана почти закрылась и стала розовой.

- Это благодаря бальзаму, который я составил; на мой взгляд, он отлично
действует, ибо, не зная, па ком мне его испробовать, я не раз протыкал себе
кожу в самых различных местах тела, и - честное слово! - через два-три дня
дырки уже затягивались.

- Любезный господин Реми, - воскликнул Бюсси, - вы замечательный человек,
я полон всяческого расположения к вам... Но дальше, что было дальше?
Рассказывайте.

- Дальше вы снова потеряли сознание. Голос спросил меня, как вы себя
чувствуете.

- Откуда он спрашивал?

- Из соседней комнаты.

- Значит, самой дамы вы не видели?

- Нет, не видел.

- Что вы ей ответили?

- Что рана не опасна и через двадцать четыре часа затянется.

- И она была довольна?

- Ужасно. Она воскликнула: "Боже мой, какое счастье!".

- Она сказала: "Какое счастье!"? Милый господин Реми, я вас озолочу. Ну
дальше, дальше.

- Вот и все, никакого дальше. Вы были перевязаны, и мне уже ничего не
оставалось там делать. Голос сказал мне: "Господин Реми..." - Голос знал
ваше имя?

- Конечно, все из-за того несчастного, которого проткнули ножом. Помните,
я вам говорил?

- Верно, верно; итак, голос сказал: "Господин Реми..." - "Будьте до конца
человеком чести, не подвергайте опасности бедную женщину, поддавшуюся
чувству сострадания; завяжите себе глаза, позвольте отвести вас домой и не
пытайтесь подглядывать по дороге", - Вы обещали?

- Я дал слово.

- И вы сдержали его?

- Как видите, - простодушно ответил молодой человек, - иначе я не искал
бы дверь.

- Ладно, - сказал Бюсси, - это великолепная черта характера,
показывающая, что вы галантный кавалер, и хотя внутри у меня все кипит от
злости, я не могу не сказать: вот моя рука, господин Реми.

И восхищенный Бюсси протянул руку молодому лекарю.

- Сударь! - воскликнул пораженный Реми.

- Примите, примите ее, вы достойны быть дворянином.

- Сударь, - сказал Реми, - я вечно буду гордиться тем, что имел честь
пожать руку отважному Бюсси д'Амбуазу. А пока что совесть моя неспокойна.

- Это почему же?

- - В кошельке оказалось десять пистолей.

- Ну и что?

- Это слишком много для лекаря, которому больные платят за визит пять су,
а то и совсем ничего не платят, и я разыскивал дом...

- Чтобы вернуть кошелек?

- Вот именно.

- Любезный господин Реми, вы чересчур щепетильны, клянусь вам; эти деньги
вы честно заработали, они ваши по праву.

- Вы думаете? - с явным облегчением спросил Реми.

- Я отвечаю за свои слова, но дело в том, что расплачиваться с вами
следовало вовсе не этой даме, ведь я ее не знаю, и она меня тоже.

- Вот еще одна причина вернуть деньги. Сами видите.

- Я хотел вам сказать только, что и я тоже, и я ваш должник.

- Вы мой должник?

- Да, и я расквитаюсь с вами. Чем вы занимаетесь в Париже? Давайте
рассказывайте. Поверьте мне ваши тайны, любезный господин Реми.

- Чем я занимаюсь в Париже? Да, в сущности, ничем, господин граф, но я
мог бы кое-чем подзаняться, имей я пациентов.

- Ну что же, вам очень повезло; для начала я вам доставлю одного
пациента: самого себя. Поверьте, у вас будет большая практика! Не проходит
дня, чтобы либо я не продырявил самое прекрасное творение создателя, либо
кто другой не подпортил великолепный образчик его искусства в моем лице. Ну
как, согласны вы заняться штопанием дыр, которые будут протыкать в моей
шкуре, или тех, которые я сам проткну в чьей-нибудь оболочке?

- Ах, господин граф, - сказал Реми, - у меня так мало заслуг...

- Напротив, вы именно тот человек, которого мне надо, дьявол меня побери!
Рука у вас легкая, как у женщины, и с этим бальзамом Феррагюс...

- Сударь!

- Вы будете жить у меня, у вас будут свои собственные апартаменты, свои
слуги; соглашайтесь или, даю слово, вы ввергнете меня в пучину отчаяния. К
тому же ваша работа еще не закончена: вам надо сменить мне повязку, любезный
господин Реми.

- Господин граф, - отвечал молодой врач, - я в таком восторге, что не
знаю, как выразить свою радость. У меня будет работа! У меня будут пациенты!

- Ну пет, ведь я вам сказал, что беру вас только для себя самого.., ну и
для моих друзей, естественно. А теперь - вы ничего больше но вспомните?

- Ничего.

- Ну, коли так, то помогите мне разобраться кое в чем, если это возможно.