могущественное орудие из всех, что у нас были. Романелли, возьми у
нашего гостя немного крови и сотвори ка - хорошего, качественного ка,
полностью сознающего свои действия. Мы не можем рисковать - мало ли что
у него в голове: он может покончить с собой или подцепить какую-нибудь
лихорадку. Приступи к этому немедленно, а потом запри его на ночь.
Допрос отложим на утро.
попытках спуститься к балкону самостоятельно он преуспел не более, чем
паук-сенокосец, пытающийся выбраться из ванны. В конце концов ему
бросили веревку, после чего Романелли повел Дойля обратно вниз по
лестнице.
единственной лампы привратник старательно размешивал в длинном чане
какую-то жидкость, неприятно пахнущую рыбой.
стол у стены. - Ах, да. - Романелли подошел к столу и осторожно поднял
большой медный кубок. - Вот, - сказал он, обращаясь к Дойлю. - Выпей
это, и ты избавишь нас от необходимости вливать это в тебя силой через
выбитые зубы.
в кубке резко, едко пахла какими-то химикалиями. Все же, напомнив себе,
что ему не суждено умереть раньше 1846 года, он поднес кубок к разбитым
губам и опорожнил его одним глотком.
слезы.
произнес Романелли, доставая из кармана нож.
Ромени. Он снова держался руками за грузила на башмаках и разгуливал по
комнате вверх ногами.
Романелли. - А теперь я развяжу тебе руки, и не вздумай делать никаких
глупостей.
покинуть Египет через четыре месяца, в здравом уме и невредимым. Кой
черт мне сворачивать с уже начертанного пути ради сомнительного
удовольствия схлопотать сотрясение или вывих руки?"
перламутровую жидкость в чане. Вот как, значит, подумал он, они вырастят
мою точную копию...
в Англию, с тем чтобы умереть в сорок шестом году? Это значит, я могу
погибнуть здесь, а в истории ничего не изменится?"
Романелли, и хотя поранил ладонь о нож мага, другая рука его сомкнулась
на предплечье противника, и отчаянным усилием он толкнул мага вперед, на
чан. Все же несколько капель крови из порезанной ладони упали в
перламутровую жидкость.
пригнувшись, вытащил из штанины свой самодельный кинжал и бросился на
перевернутого ка. Тот в ужасе взвыл и отпустил свои башмаки, однако,
прежде чем он успел взмыть в воздух, деревянный нож Дойля вонзился в его
грудь.
конца кинжала и, на глазах съеживаясь, по мере того как отравленный
воздух выходил из его тела, перелетел комнату, рикошетом отлетел от
стены, начал подниматься к потолку, но сбавил ход и завис, а потом начал
опускаться.
удалось сделать отчаянный кувырок через ванну, не задев ее.
устремился прямо на него, размахивая кинжалом и рыча так громко, как
только мог. Тот отпрянул в сторону, но недостаточно быстро. Дойль врезал
ему тупым концом своего кинжала, и он без сознания грянулся о пол. Эхо
шагов Дойля уже стихало.
шелестом падающего в пруд осеннего листа рядом с ним приземлились пустая
кожаная оболочка и одежды доктора Ромени.
***
человечку, шагавшему по вечерней улице, - его потрепанная одежда,
бледное ухмыляющееся лицо и всклокоченные седые волосы наглядно
свидетельствовали о том, что он не способен поделиться ни пенсом, да
вдобавок похоже, что он еще и не в своем уме. Лишь один безногий калека
на тележке предпринял целых две попытки, следуя за ним некоторое время
на своих колесах, однако в конце концов остановился, неуверенно покачал
головой и развернулся, чтобы возвратиться на свое обычное место.
Джуди.
братцев Долорес? Вот я его сей... - Голос осекся, и человечек покосился
на куклу.
Скоро его изношенные башмаки уже стучали по ветхому деревянному настилу,
и он остановился только на самом краю.
первые огоньки Суррея за ней, потом тихо рассмеялся.
пригнулся, подался вперед и, сложив руки над головой, рыбкой нырнул в
реку. Послышался тихий всплеск, и по воде разошлись круги, но никого
поблизости не оказалось, так что нырок прошел незамеченным.
двадцати футах от берега. Он стряхнул с лица налипшие мокрые волосы и
несколько секунд просто плыл, жадно глотая воздух.
и сухая одежда всего через несколько минут... - Он с довольным видом
поплыл дальше, останавливаясь время от времени отдохнуть; он
переворачивался на спину и смотрел на звездное небо. В конце концов он
оказался на самой середине реки, вдалеке от редких лодок и барж,
проходивших в тот вечер по Темзе.
изо рта уже пузырями, так как голова его скрылась под водой.
пузыри. Потом их не стало, и река без помех продолжала свой бег.
***
Анджело, стоявший на своем любимом месте у окна, увидел, как его любимый
ученик расставляет своему сопернику ловушку для приема, который Анджело
рекомендовал в бою с фехтовальщиком-левшой.
сих пор не удалось нанести укол, и Ричард Шеридан, подойдя к кучке
зрителей со стаканом бренди в руке, заметил вполголоса известному
боксеру Джексону по кличке Джентльмен, что лучшего боя ему не доводилось
видеть с тех пор, как Анджело открыл свой зал в Опера-Хаус на
Хеймаркете.
Великолепный, ложным выпадом оторвался от соперника и тут же сам
атаковал его сначала по внешней линии сиксты и сразу вслед за этим в
направлении кварты с другой стороны клинка соперника, и тому удалось
парировать оба удара, хотя встречной атаки провести он так и не смог. В
свои пятьдесят четыре года Гарри Анджело обладал неоспоримой репутацией
лучшего учителя фехтования в Англии - собственно, этот титул принадлежал
ему уже четверть века, с тех пор как его легендарный отец удалился от
дел. Поэтому он видел замысел ученика так же ясно, как если бы Чинни
произнес его вслух: еще одна сикста и повторный уход, только на этот раз
с переходом не в кварту, а в удар под клинок соперника, в незащищенную
нижнюю зону.
вместо стремительного ухода кончик рапиры продолжал трепетать на месте.
Соперник Чинни начал парировать ожидаемую кварту, однако, увидев, что
тот остается на месте, стремительно нырнул вперед, и пробковый шарик на
конце его рапиры ударил в холщовый жилет на животе Чинни.
перевел дух, шепотом пробормотав проклятие. Чинни Великолепный
отшатнулся назад и чуть не упал; несколько зрителей бросились подхватить
его. Соперник Чинни сорвал маску и швырнул ее вместе с рапирой на
дощатый пол.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Лондон Джек
Свержин Владимир
Пехов Алексей