последнюю очередь взял порцию себе и с жадностью накинулся на еду, запивая
индейку охлажденным "Сотерном", который небольшая армия кухонных мальчиков
все время подливала во все стаканы, опустевшие хотя бы наполовину. За
индейкой последовал ростбиф, жесткий и обуглившийся по краям, но полусырой
внутри, а также бесконечный поток горячих булочек с маслом... И бутылки,
бутылки... в которых Дойль признал восхитительное сухое, крепкое "Бордо". На
десерт подали сливочный пудинг и херес.
многие из них, к зависти Дойля, набили глиняные трубки и умело раскурили их
от пламени свечей. Копенгагенский Джек подвинул свой стул к краю подиума и
хлопнул в ладоши, привлекая внимание публики.
Дойль подумал, что это и есть Красавчик, но из-за стола поднялся угрюмый
небритый человек и ответил:
на ступени подиума.
мял в руках старую кепку.
прятали пять шиллингов в сточной трубе, Красавчик.
Марко, видите ли. Я опасался, что меня ограбят.
выручили только несколько пенсов?
плеча, наверное, бывший владелец пальто умер лет двадцать назад и был
несколько крупнее нынешнего.
капитан, - кажется, я согласился забыть два подобных проступка за последние
несколько месяцев. Молодой человек на ступеньках пристально смотрел на
Дойля, во взгляде его читались сомнение и тревога. Дойля обеспокоило такое
назойливое разглядывание, но тут как раз юноша отвернулся.
кое-что: мы забудем, что вы когда-то были членом нашей конгрегации, а вы,
конечно, должны будете забыть дорогу к моему дому.
Возьмите пять шиллингов. - Оставьте их себе. Они вам пригодятся; А теперь
уходите.
самые решительные меры для выпроваживания неугодных.
делам. Есть ли здесь просители, желающие поступить в конгрегацию?
уровня подсвечника на столе.
задрожали все чашки на столе, восполнил недостаточность жеста.
зовут?
вскочил, быстро перепрыгнув через перила на площадку, где сидел за столом
капитан, и что-то настойчиво зашептал ему на ухо.
сомнением покачал головой и что-то прошептал, наверное, что-то вроде: "А вы
уверены?" Молодой человек усиленно закивал и что-то добавил.
не работает ли этот усатый юнец на лысоголового шефа цыган.
запирать. "Если они попытаются схватить меня, я буду за дверью раньше, чем
эти ребята успеют встать из-за стола", - подумал Дойль, несколько
успокоившись.
ждали результатов тайных переговоров. - Молодой Джеки сказал мне, что наш
новый товарищ Брендан Дойль только что прибыл в наш город из Бристоля, где
он весьма преуспевал, выдавая себя за глухонемого. Под именем... э-э...
Немого Тома он эксплуатировал сочувствие жителей Бристоля в течение
последних пяти лет, однако был вынужден уехать оттуда, потому что - в чем
там было дело, Джеки? - А, я вспомнил, он увидел друга, выходившего из
борделя, и девушка, с которой парень провел ночь, наклонилась из окна
второго этажа, в руках у нее был... тяжелый мраморный ночной горшок, который
она собиралась сбросить на голову бедному малому, а он уже почти выходил из
дверей. Быть может, они не сошлись в цене и девушка сочла себя обиженной. А
может, была какая другая причина, не знаю. Это все не важно, но, увидев
такое, Дойль закричал на всю улицу: "Осторожно! Назад, дружище, эта шлюха
собирается размозжить тебе голову!" Итак, жизнь друга была спасена, но
бедный Дойль выдал себя с головой - ведь прохожие слышали, как он вопил, и
скоро все уже знали, что он может говорить не хуже любого другого. В
результате ему пришлось покинуть город.
товарищ. Ролик же добавил:
капитан властно поднял руку, все глаза снова обратились к нему, и Дойль так
ничего и не сказал.
возобновить занятия ремеслом нищего здесь, в Лондоне, и поскольку он может
преуспеть, только если совсем не будет говорить, а если он произнесет хотя
бы слово, ему грозит повторное изгнание, он должен снова привыкнуть
объясняться только жестами. Ведь вам необходимо потренироваться, чтобы снова
стать Немым Томом, не так ли, мистер Дойль?
- Но почему и откуда этому мальчику известно, что у меня должен быть
акцент". Он неуверенно улыбнулся и кивнул.
сказал мне, что вы были с ним большими приятелями и в Бристоле частенько
встречались, поэтому я позволю ему похитить вас на время у нашей компании с
тем, чтобы он объяснил вам наши обычаи. А теперь выслушаем остальных
кандидатов. - Следующий, встаньте!
спрыгнул с платформы и бросился к Дойлю. Полы его несоразмерного пальто
развевались, как крылья птицы. Ошарашенный Дойль сделал шаг назад и глянул
на дверь.
зла, да к тому же она все равно через неделю променяла вас на другого.
***
перед столовой. Уже стемнело, и его пробирала дрожь от холода.
На эти деньги он сможет купить пару дней беззаботной жизни, скрашенной
пивом, пирожками с мясом и игрой в кегли.
шиллингов кончатся. Что он будет тогда делать? Он мог бы спросить капитана.
Но ведь капитан его выгнал, и теперь придется самому заботиться о снискании
хлеба насущного. Хныча от жалости к себе, он поспешил вниз по Пай-стрит,
похлопывая время от времени по щекам, видимо, надеясь столь странным
способом пробудить хоть одну конструктивную мысль.
***
маленькой комнатке было холодно, несмотря на тлеющий в камине уголь.
стараясь устроить хорошую тягу. - Я сказал капитану, что не надо давать вам
говорить, и он придумал для этого историю. Вы не могли бы закрыть окно? А
теперь, пожалуйста, садитесь.
Дойль предпочел тот, который стоял ближе к двери.
задохнулся от такой наглости. Да что этот сопляк себе позволяет! Да как он
смеет! Нахальный щенок. Его студенты и то старше, а этот паршивец... тут
Дойль несколько смягчился, увидев в руках юноши бутылку.
обращали на это внимания. Джеки сел, взглянул на Дойля как-то загадочно и
сурово, налил бренди в два бокала и протянул один Дойлю.
и понюхал. Судя по запаху, это лучшее из всего, что ему когда-либо