Востоке с его абсолютно сухим воздухом, этого не происходит. Человеческий
организм здесь быстро обезвоживается и, идя навстречу его требованиям,
восточники в огромных количествах поглощают чай, компот, морс -- на выбор.
Пьют утром, днем, вечером и даже ночью, так как плоть жаждет влаги вне
зависимости от времени суток. А те, кто не желает ночью вставать, вешают
возле койки мокрую простыню или набрасывают на лицо влажное полотенце:
все-таки воздух становится помягче, не так дерет носоглотку.
сражений в "чечево". Здесь рассаживалось человек пять-шесть, дежурный
доставлял из камбуза чайник, заварку, сахар, сгущенку -- и начиналось
священнодействие. Особенно преданно и беззаветно любил эту процедуру Иван
Тимофеевич Зырянов. Он пил чай истово, со вкусом, самозабвенно опустошая
чашку за чашкой и жмуря от наслаждения глаза. Иногда, устав лежать в
опостылевшей постели, выходил на огонек и Василий Семенович. Он заметно
похудел и ослаб, но дышал уже не так тяжело, как в первые дни болезни. В
наброшенной на плечи каэшке и в унтах на босу ногу, начальник присаживался к
столу, прихлебывал чай и рассказывал одну из своих бесконечных и, как
правило, поучительных историй,
рационально использовать рабочую силу... В бытность свою начальником станции
СП-13 я поступал таким образом: собиралась вот такая веселая компания
почесать язык или на диспетчерское совещание -- ставил два мешка картошки.
Чтобы совместить приятное с полезным. Научными авторитетами доказано, что
именно за чисткой картошки в голову приходят самые умные мысли!
самые светлые мысли приходят тогда, когда картошку чистят другие.
Наши ребята мечут икру.
строительных материалов сворачивать работы. Золотое летнее время пропадает.
Помимо всего прочего, у нас кончается курево. Под Новый год Сидоров послал
Ташпулатову радиограмму с просьбой первым же бортом прислать "Стюардессу" --
наши любимые сигареты, но некурящий Рустам воспринял радиограмму слишком
прямолинейно и своим ответом на несколько дней развеселил станцию: "Намек
насчет стюардессы понял, рад был бы помочь, но увы..."
себя. -- Ермаков и Русаков летчики опытные и не из робких и трассу хорошо
чувствуют. А знаете, чем закончился первый полет иа Восток? Это было во
Вторую экспедицию. Летчики -- и какие летчики! -- просто не нашли станцию.
Повертелись над предполагаемым районом, израсходовали горючее и вернулись в
Мирный несолоно хлебавши. Иголка в стоге сена! Вот закончат Борис и Гера
монтаж пеленгатора -- будем самолеты к себе притягивать, как на ниточке. До
конца февраля времени еще много, в марте, когда стукнут настоящие морозы, к
нам никто не полетит. То есть полетели бы, да инструкция не позволяет, с
нарушителями Марк Иванович Шевелев расправляется как повар с картошкой.
смелость и постоянную готовность к риску. Сесть на нашу полосу не хитрость
-- взлететь тяжело. Воздух настолько разрежен, что два мощных мотора с
натугой поднимают разгруженный ИЛ-14.
произошло в Шестую экспедицию. Последний самолет, пилотируемый Борисом
Миньковым, прилетел на станцию в середине марта, когда морозы достигали
шестидесяти пяти градусов. Самолет разгрузили в считанные минуты, но и
спешка не помогла: моторы заглохли. Началась отчаянная борьба с морозом.
Самолет обложили брезентом и начали прогревать моторы авиационными лампами
АПЛ. За несколько часов отогрели, выбросили из самолета все лишнее,
максимально его облегчили, но тщетно: совершенно пустой ИЛ сделал четыре
захода, но не мог оторваться от полосы. Когда люди совсем обессилели,
Миньков сказал радисту: "Все, строчи радиограмму: привет, ребята, остаемся
зимовать..." На пятый раз взлетели...
жизнью рискнут, но не подведут товарищей. А в Одиннадцатую экспедицию
произошел такой эпизод. Оставался последний рейс на Восток, а мороз -- за
пятьдесят. По инструкции все правильно, можно не лететь. Но ведь тогда физик
Геннадий Давыдов останется без приборов! Мы умоляли: прилетайте, не надо
садиться, сбросьте на парашютах! Отказались. Так и остался Геннадий на год
без приборов. Экипаж тот ушел на "Оби" домой, а мы, помню, сели за стол и
сочинили радиограмму: "Плавать у вас лучше получается. Счастливого пути.
Благодарные восточники". Рассказывали, что командир экипажа после такой
благодарности весь рейс людям на глаза старался не показываться. Понял,
наверное, что такое не прощается.
домик, он сегодня прораб, Сергеев и Флоридов -- монтировать пеленгатор, а
Василий Семенович -- в постель болеть.
посуду, ножи, ложки и вилки, разливаю в чашки компот. Нас пока еще всего
тринадцать человек, за столом размещаемся легко. А после обеда будет отдых,
потом -- полдник, вечером ужин, кинофильм, и во всех промежутках -- чай,
чай, чай и любимые всеми нами беседы за круглым столом.
одном белье выскочил в каюткомпанию. Здесь в окружении полуодетых товарищей
стоял Гера Флоридов и размахивал радиограммой.
прилетят американцы. И не простые, так называемые средние американцы, а
конгрессмены Соединенных Штатов Америки! Ну, положим, сенатора Фулбрайта
среди них нет, равно как Тэда Кеннеди и Губерта Хемфри, а есть не столь
широко известные их коллеги: Джеймс 0'Хара, демократ от Мичигана, Джон Уолд,
республиканец от Вайоминга, Вильям Мак-Калоч, республиканец от Огайо, Джерри
Петтис от Калифорнии и Д. Уолли от Пенсильвании. Вместе с ними прилетают
начальник американской антарктической экспедиции адмирал Уэлч, шеф программы
антарктических исследований Томас О. Тоунс и журналист Джеральд Дьюпи.
клиентов. Обернувшись в простыню, в кресло плюхнулся Коля Валюшкин.
запустил в буйную шевелюру клиента свой электрический агрегат.
объявил аврал по уборке помещений. Заниматься с утра черной работой никому
не хотелось.
задумчиво сказал Ельсиновский, гости не из тех, кого можно запросто хлопнуть
по плечу и спросить: "Проголодался небось как собака?" И ответственный за
санитарное состояние станции "док" отправился злодействовать по комнатам.
Только и слышалось:
стола окурок и сменить наволочку! Снять ковбойку с лампочки!
высыпали из дома встречать. На полосу садился огромный реактивный самолет
типа "Геркулес" с опознавательными знаками Соединенных Штатов Америки. Из
открытой двери выглянул веселый негр, подмигнул нам и закрепил трап, по
которому один за другим начали спускаться высокие гости. Опережая всех, к
нам быстро шел моложавый конгрессмен, приветственно помахивая рукой.
английском языке.
прослезился: -- Здорово, братцы! Умоляю, скажите что-нибудь по-русски, хоть
выругайтесь! Сил нет, как соскучился!
зимующий на Мак-Мердо в порядке научного обмена (на Майкла Мейша, четыре дня
назад улетевшего в Мирный). Сергей бил нас по спинам, целовал в подшлемники
и прямо-таки светился от счастья. Но даже в такую волнующую минуту он успел
шепнуть нам предупреждение:
каэшки!
на "рыбьем меху", высокие ботинки, спортивные кепи. Да, в таком
обмундировании по Антарктиде не погуляешь. Дрожа от холода и задыхаясь --
воздух-то у нас выдавался по восточной норме! -- гости ускорили шаг и
устремились в кают-компанию. Здесь их встречали представители
общественности, учтиво шаркая унтами и произнося заранее вызубренное слово
"велкам", что в переводе означает "добро пожаловать!", и "хау ду ю ду?",
чего можно было и не спрашивать, так как ответ был написан на уже заметно
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Акунин Борис
Акунин Борис
Березин Федор
Никитин Юрий