Чтение 23–й страницы книги ~Жемчужина Нила~

- А вашей героине не приходило в голову расшатать прутья решетки?

Он поднялся, подошел к окну, затем дернул за последний прут, и тот
оказался у него в руке.

Джоан была ошеломлена. Ей не терпелось подробнее расспросить Алмаза.

- Просто невероятно! И вы просидели здесь пять лет?

- Возможно, до настоящего времени я не был готов к побегу.

Он добродушно улыбнулся, взмахнул в воздухе руками и в них появилась
роза. Он протянул ее Джоан. Она приняла цветок, не отрывая взгляда от
Алмаза, и понюхала его. Роза была настоящей, она пахла свежестью и была
необыкновенного персикового цвета. Так кто же он, этот Алмаз, Аби
аль-Рас? Что он за человек, если провел в тюремной камере пять лет,
зная, что в любой момент может убежать? Больше всего ее поражало то, что
все годы он терпел жестокое обращение Омара. Этому должно быть
объяснение. В одном Джоан была уверена: Алмаз, больше чем волшебник,
гораздо больше.

Он улыбнулся Джоан и показал на окно:

- Попробуем?

Джоан кивнула, и они вместе начали вытаскивать прутья.

***

Оказалось, что Джек весьма кстати поинтересовался у Тарака, где
находится дворец Омара, потому что ему бы и в голову не пришло счесть
это невзрачное, ничем не примечательное сооружение резиденцией одного из
самых могущественных, богатых и опасных людей на Ближнем Востоке.

Дойдя до ворот, Джек постучал, но ответом ему была тишина. Он
постучал еще раз, потом подергал дверь. Наконец, на уровне лица
открылось маленькое окошко, в котором показалась пара злющих желтых
глаз.

- Привет. Меня зовут Коултон. Я друг Джоан Уайлдер. Передайте ей, что
я приехал и хочу видеть ее.

На лице Джека играла беззаботная улыбка, но охранника она не тронула.
Тот пристально смотрел на Джека, желтые глаза его все больше сужались.
Затем он перевел взгляд на Ральфа.

- А я ее брат, - сказал Ральф.

Окошко захлопнулось. Джек и Ральф ждали. Они слышали гул голосов и
шарканье ног, но к двери никто не подходил. В животе у Ральфа урчало от
голода. Он переступил с ноги на ногу и вопросительно посмотрел на Джека.

- Давай не будем спешить. Может быть, сначала Омар покормит нас?

Джек вздохнул с отвращением. Надо было быть последним идиотом, чтобы
взять с собой Ральфа. Он то и дело жаловался: то сигареты не те, то еда
не та. То он терпеть не мог вина, то ему срочно нужен был сортир. Ноги у
него болели от хоть бы, а задница - от езды на верблюде. Джеку с трудом
верилось, что Ральф отсидел шесть месяцев в тюрьме. Это больше походило
на вранье.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем охранник вновь появился у
дверей.

- Мне ведено передать, что она не желает видеть вас. Всего хорошего,
- процедил он сквозь зубы и захлопнул створки.

Джек недоуменно смотрел на закрытое окошко.

- Эй, послушайте! Что значит "всего хорошего"? Джек навалился на
дверь и начал барабанить по ней кулаком. Им не удастся так легко от него
отделаться.

Он стучал, пока не отбил руки.

- Отличная работа, мой влюбленный мальчик. Они знают, что говорят.
Женщина, которая встретила на своем пути святого, не возвратится к
простому смертному.

Джек свирепо глянул на Ральфа. Он не нуждался в его ехидных
замечаниях. Теперь он еще больше укрепился во мнении, что Джоан в
опасности. Это не Джоан не пускала его во дворец, а Омар.

- Послушай, здесь должен быть еще один вход.

- Ну конечно, господин оптимист. У меня есть идея. Мы находим черный
ход, оборачиваемся котами и просим блюдце молока.

- Заткнись ты, - огрызнулся Джек. Его терпению приходил конец.

Ральф сделал вид, что это его задело.

Ярость и чувство безысходности начали овладевать Джеком.

- Ты оказался здесь исключительно благодаря мне, - напомнил он
Ральфу.

- Да, и за это мне следует прикончить тебя прямо на месте.

Ральф всегда без обиняков излагал свои мысли и намерения. Он устал от
людей, которые постоянно стремились помыкать им. Сначала это был Айра,
его кузен. Одному Богу известно, где он сейчас находится, но когда Ральф
доберется до камня, встреча с Айрой станет тем семейным торжеством,
которое пройдет по его, Ральфа, плану. Если бы не этот алмаз, Ральф
давно бы прикончил Джека, и был бы отомщен. То, что им приходилось
мириться друг с другом и терпеть присутствие друг друга, раздражало
обоих. Джеку следовало бы зарубить себе на носу - впрочем, как и Айре -
обидчиков Ральф не прощает.

Джек шел вокруг дворца, пытаясь заглянуть в окна и двери. Но двери
были заперты, а большинство окон закрыто ставнями.

- Она, должно быть, за одним из этих окон. Завернув за угол, он
увидел еще окна. Они были открыты, как предположил Джек, для доступа
свежего воздуха.

Ральф внимательно оглядывал дворец и некоторые прилегающие к нему
здания. Затем бросил взгляд на высокую башню в конце дворцовой стены.

- Вот она! - закричал он Джеку, показывая на башню.

***

Джоан выбралась из окна на неровный выступ и посмотрела вниз. Если бы
она находилась сейчас на высоте нескольких сот этажей, то и тогда не
была бы больше напугана. Закинув голову, она прижалась спиной к стене и
впиваясь пальцами в бороздки между кирпичами, медленно скользила по
выступу. Она двигалась влево, туда, где ее не сможет увидеть Омар, если
посмотрит из дворцового окна. Под ногами Джоан лежала узкая улица, на
противоположной стороне которой располагались многочисленные здания. Все
они были ниже башни, но ближайший дом был пятиэтажным. От некоторых
строений тянулись бельевые веревки, которые сначала крепились к башне, а
затем шли к пятиэтажному дому. Там, по всей видимости, жило несколько
семей, поскольку от него шло не менее дюжины веревок, и все на разной
высоте. Джоан это напомнило Нью-Йорк.

Джек наблюдал, как Джоан и какой-то тощий человек - просто кожа да
кости - двигались по выступу башни. Джоан чуть не потеряла равновесие,
наступив на шатающийся кирпич, отчего тот полетел вниз.

- Эй, Джоан Уайлдер, ты опять пытаешься удрать от меня?

Джоан замерла, услышав его голос. Что это? Ей почудилось? Нет, это
он...

- Джек, ты жив! - радостно закричала она, глядя вниз. Ей следовало
больше доверять своей интуиции - если бы он умер, она бы это обязательно
почувствовала. Значит, это не из области фантастики: его привели сюда
узы любви, связывающие их.

Он улыбнулся ей, кивнув в знак подтверждения.

- Да, вопреки желанию твоего идола. Он вдруг сообразил, что она была
не в помещении, а стояла на карнизе. И вместе с ней какой-то тип.

- Какого черта ты там делаешь?

- Не кричи. Мы спасаемся бегством, - ответила она спокойно.

- От кого?

- От Омара.

- Разве я не предупреждал тебя?

Он улыбнулся. Это была его Джоан. Омар, должно быть, решил, что
надежно упрятал ее за решетку, но Джек мог бы немало порассказать ему о
Джоан. Ее ничто не способно остановить. Видя, как она за дюйм за дюймом
нащупывая дорогу, бесстрашно двигалась вперед, он вспомнил, как они
перебирались через ущелье в Колумбии. Тогда Джоан ухватилась за лиану и,
раскачавшись, перелетела на другую сторону ущелья. Теперь он снова
восхищался ею.

- Джек! - крикнула Джоан. В голосе ее звучал упрек. Она стоит на
узком карнизе и, как канатоходец, балансирует на одной ноге, стараясь не
потерять равновесие и не упасть, а Джек опять выпендривается, пытаясь
доказать, что лучше нее разбирается в людях. Вот они, мужчины!

Ральф фыркнул, слушая, как обмениваются любезностями Джек и Джоан. К
тому моменту, когда они закончили пикироваться, Ральфа уже душил хохот.

Джек посмотрел на него, на его рот, искривившийся в отвратительном
рычании.

- Что ты гогочешь?

- Вы оба - неудачники!

Джек отмахнулся от Ральфа и снова повернулся к Джоан.

- Держись. Я помогу тебе спуститься.

- Интересно будет посмотреть, - засмеялся Ральф. Поистине этот шут со
своей шутихой стоили друг друга. Удивительно, как это в Колумбии им
удалось смыться, прихватив изумруд. Но, к счастью, после Латинской
Америки их умственные способности явно ослабли, стало быть, ему не
составит труда удрать от Коултона и его девчонки и залечь в берлогу
где-нибудь на Таити. Нужно будет найти тихое местечко... И желательно
подальше.

В этот момент Джоан услышала пронзительный крик, донесшийся с
дворцовой стены. Поднял тревогу один из охранников, стоящих на карауле у
ее дверей. Он предупреждал других, что была предпринята попытка к
бегству. Джоан слышала глухие удары своего сердца. Она попыталась
двигаться быстрее, но под тяжестью каждого шага старые кирпичи