СССР, показали себя утонченными знатоками абстрактного экспрессионизма.
Правда, уходя, им захотелось узнать, почему такая мазня висит в холле.
малюток, и едва не довел их до слез. Они ужасно смутились. Стали бурно
извиняться, говорить, что не поняли истиной сути литографий, а вот теперь,
когда я объяснил, единодушно считают эти картины самыми значительными в
коллекции. А потом ходили от картины к картине, сокрушались насчет горькой
судьбы, уготованной этим девочкам. Все это почти не переводилось, но я
ухватил слова "рак", "война" и тому подобные.
нечего сказать.
кивали головами. И я спросил молодого человека из Госдепартамента, что они
кричат, а он перевел:
20
он когда-то с Бескудниковым? Почему не высмеял его и не ушел, отыскав другую
работу? А вот почему: к тому времени я уже многое понимал в мире
коммерческого искусства и знал, что художников вроде меня пруд пруди, и все
умирают с голода.
три раза в день, занимательные поручения, позволявшие странствовать по всему
городу, наконец, общество прелестной Мерили, с которой я проводил массу
времени.
x x x
поработать у нас на кухне, и его наняли. Сэм By великолепно готовил - и
обыкновенные американские блюда, и изысканные китайские, а кроме того, как и
раньше позировал, когда Грегори писал матерого преступника Фу Манчу.
x x x
доставляли мне такое удовольствие, надо снова начать писать.
Берман так, как в свое время Эдит: "Я сделал все посильное, чтобы не
относиться к себе серьезно".
профессиональной жизни, когда я занимался только искусством: первая
персональная выставка, продажа картины за огромную сумму, дружба с
собратьями по кисти, похвала критиков, - что?
том, что если нас с холстами да красками посадить в индивидуальную капсулу и
забросить в космос, то у нас все равно останется то, что мы любим в
живописи, - возможность наносить краску на холст.
прекрасная рецензия, колоссальный аванс, экранизация, или когда видишь, как
твою книгу читают, - что?
и забросили в космос, но при условии, что с ней законченная набранная
рукопись и в придачу кто-нибудь из издательства, где она печатается.
издателю и говорю: "Вот! С этим покончено. Больше не желаю этого видеть".
x x x
она не выкинула свой фортель. Я тоже был в западне. А потом понял: есть еще
третий такой же - Фред Джонс. Казалось бы, красивый, величавый, гордится
положением помощника великого художника Дэна Грегори, но и он - та же Нора.
под откос, но на войне у него проявился талант запускать в воздух платформы
с крыльями с пулеметами. Когда он в первый раз поднял в небо эту штуковину -
аэроплан, то, должно быть, испытал то же чувство, что и Терри Китчен,
впервые взявший в руки пульверизатор. А второй раз Фред Джонс испытал то же
чувство, когда всадил пулеметную очередь во что-то голубеющее перед ним и
увидел, как летевший впереди самолет выписывает спираль из дыма и огня, а
потом падает вниз и взрывается солнечной вспышкой.
достижимая!
падающими самолетами и продырявленными аэростатами, - это самое красивое,
что он видел на свете.
спирали и дымовые пятна на небе, можно сравнить с ощущениями Джексона
Поллока, когда тот видел, как растекаются капли краски на холсте, лежащем на
полу студии.
самого привлекательного для толпы - самопожертвования.
x x x
рота.
сделал бы себе, юнцу зеленому, страшное предсказание: "Эй ты, самоуверенный
армянский мальчишка! Послушай-ка. Знаешь, почему Фред Джонс такой странный и
такой мрачный? И сам будешь таким же - одноглазым ветераном, который боится
женщин и не приспособлен к жизни на гражданке".
экспериментировал, прикрывая один глаз рукой. Смотрел одним глазом, но мир
не казался таким уж обедненным. Я и сейчас не ощущаю, что отсутствие глаза -
такая уж серьезная помеха.
каково быть одноглазым. Ведь она может спросить кого угодно о чем угодно и
когда угодно.
x x x
"недомерком-арапахо" - сам-то похож на индейца, а на побегушках у него
Мерили и Джонс. Думаю, они бы замечательно подошли для иллюстрации Грегори к
какому-нибудь рассказу из времен Римской империи: император, а за ним
послушно ходит пара белокурых голубоглазых пленников-германцев.
людях, был Фред, а не Мерили. Фред сопровождал его на званые вечера, на
лисью охоту в Виргинии, в круизы на яхте "Арарат".
Грегори и Фред были мужчины как мужчины. Никакие не гомосексуалисты.
Мерили длинных прогулок по Манхеттену, во время которых на нее по три,
четыре раза оборачивались прохожие. Видно, понять не могли, как такой юнец,
явно не родственник, добился расположения этой удивительно красивой женщины.
ответила:
вокруг. Если ничего другого у тебя не будет, жалеть нечего.
современного искусства. Уже около трех лет прожил я в Нью-Йорке, и мне было
почти двадцать. Теперь я уже не был подающим надежды учеником. Я был наемным
служащим у художника, и хорошо, что имел хоть такую работу. Множество людей
охотились за любой работой и ожидали конца Великой депрессии, чтобы снова
началась нормальная жизнь. Но пришлось пережить новую мировую войну, прежде
чем началась нормальная жизнь.
x x x
когда Дэн Грегори застукал нас с Мерили выходящими из Музея современного
искусства.
21
искусства в день Святого Патрика*, когда вверх по Пятой авеню - полквартала
от музея - с трещотками и барабанным боем двигался традиционный парад.
Лимузин Грегори с поднимающимся верхом - самое прекрасное средство
передвижения, производившееся в Америке, - из-за этого парада застрял в
пробке как раз перед входом в музей. За рулем сидел бывший авиатор первой
мировой войны Фред Джонс.
и я, накапливал ее. Так я, во всяком случае, думаю, припоминая, как он
выглядел за рулем роскошного лимузина Грегори. Но черт с ним, с Фредом. Еще
некоторое время, пока его не убьют в Египте, с ним все будет в порядке, а
вот мне предстояло окунуться в самостоятельную жизнь и при этом попытаться