растерянно и удивленно.
выдающимся. Я - лунатик. Первый в нашем роду. Дедушки и
бабушки перерыли в памяти всю нашу родословную и не обнаружили
и намека на то, что хоть кто-нибудь из моих предков имел
пристрастие разгуливать во сне по крышам и карнизам домов.
слишком мала. Незрелый лунатик. Но уже кое-какие коленца
отколола в сонном состоянии. В нашей семейной хронике
зарегистрировано, по крайней мере, два случая моего лунатизма.
встала из постели и пошла в туалет. Все сделала, что надо, и
на обратном пути, не дойдя до спальни, распахнула в коридоре
двери платяного шкафа, забралась в нижний ящик на кучу обуви
и, свернувшись калачиком, уснула. Я бы задохнулась от сильного
запаха нафталина, если бы мама не хватилась, что меня нет в
спальне, и после суетливых поисков на пару с папой не
обнаружила меня полузадохнувшейся в шкафу.
бабушка Сима, а она позвала еще одного своего коллегу, вынес
решение, что случай не смертельный. Это еще не лунатизм, а
какие-то намеки на него. Ребенок очень впечатлительный, легко
возбудим. Нужно усиленное питание, прогулки на свежем воздухе
и категорически запретить перед сном смотреть телевизор. На
всякий случай стали на ночь запирать балкон и окна. Это для
того, чтоб я не могла прогуляться на крышу.
совет вдруг обнаружил, что я расту одна среди взрослых и меня
забаловали. Поэтому решено было, чтоб я летом поехала не на
дачу со стариками, а с детьми, в пионерский лагерь. Я не
возражала. Мне самой надоело толкаться среди взрослых.
Москвой, мы спали в больших комнатах на десять-двенадцать
кроватей. Двери всегда были распахнуты настежь. Окна без
занавесок, и огромная луна всю ночь висела перед глазами, и,
чтоб уснуть, приходилось с головой прятаться под одеяло.
уже лежа в кроватях, имели обычай рассказывать всякие истории,
одна страшнее другой. Про привидения, про ведьм.
шипящими голосами пугали друг друга, и лежала, не шевелясь, со
всех сторон подоткнув под себя одеяло, чтоб мохнатая рука
очередного чудовища не могла коснуться моего, покрытого
гусиной кожей, тела.
от того, что кто-то чем-то колотил меня по голове. Я открыла
глаза и, к своему необычайному удивлению, обнаружила, что я не
лежу в своей кровати, а сижу на полу, положив голову на чужую
кровать кому-то на ноги. А обладатель этих ног, которому моя
голова явно мешала, отталкивал меня пятками и пинался.
в своей комнате, а в совершенно другой, расположенной в самом
конце длинной веранды, опоясывавшей спальный корпус. Значит, я
во сне проделала такой маршрут? Сломя голову бросилась я
бежать назад к себе, а войдя в свою комнату на цыпочках, чтоб
никого не разбудить и не вызывать нездорового любопытства,
пробралась в свою кровать и затаилась. Огромная луна, моя
искусительница, продолжала висеть за окном и, казалось,
подмигивает мне, как сообщница.
домашним тоже. Заодно я скрыла от них еще одно немаловажное
происшествие, случившееся со мной в пионерском, лагере, куда
меня направили заботливые родственники, чтоб я приобрела
навыки коллективизма. В лагере мне преподали первый урок
сексуального воспитания. Моими педагогами были
мальчики-пионеры, великовозрастные балбесы, которым тогда было
столько, сколько мне нынче, примерно по тринадцать лет.
час после обеда, когда дети должны спать. Мертвым он
называется потому, что считается, что в этот час дети лежат,
не шевелясь и не болтая, как мертвые. И отдыхают. Набираются
сил, чтоб коленки не тряслись в новом учебном году.
спальном корпусе, а на свежем воздухе, на лоне природы.
Невдалеке от лагеря была большая поляна в сосновом лесу.
Поляну пересекал извилистый и мелкий, по колено, ручей. В нем
рыба не водилась, а только носились стайки головастиков, а по
поверхности воды, чуть-чуть морща ее, бегали водяные паучки.
не боялось, что мы утонем, и играли в разные игры, прячась в
нависших над водой зарослях орешника, которые нам служили
африканскими джунглями.
стелил на траве и ложился, закрыв глаза, делая вид, что он
спит. Самые непоседливые старались укрыться от глаз вожатого в
зарослях орешника.
"Кнопкой" и никогда всерьез не принимали. А я - непоседа,
норовила быть везде, куда меня не звали, и поэтому тоже
уволакивала свое одеяло в кусты и располагалась там, рядом с
большими мальчиками, которые втихомолку курили, разгоняя
руками дым.
нет. Наоборот, поманили меня пальцем, чтоб я ближе к ним
подтащила свое одеял о и предложили мне, как равной, сыграть с
ними в очень интересную игру. Я, дуреха, не раздумывая,
согласилась. Так была польщена их вниманием.
а они - "врачи". Мы углубились в заросли, чтоб никто нам не
мешал. Мальчики по очереди носили меня на спине, и мне это
жутко нравилось. У некоторых из них верхняя губа была темной -
там пробивались усики.
мягкую постель и меня положили туда. А сами на коленях
окружили меня. Заглядывали в рот, проверяя гланды, потом по
очереди прикладывали ухо к моей груди, слушая сердце. Я
захлебывалась от восторга - так мне нравилось играть с
большими мальчиками.
с меня трусики и стали по очереди трогать пальцем у меня между
ногами. Мне стало щекотно, и я сжала колени.
лечить.
трогать пальцем у меня между ногами скоро приелось моим
докторам, и они предложили новую игру, которую они называли
"Здрасте-здрасте". Трусики надеть мне не разрешили и велели
лежать как и раньше, раздвинув ножки пошире.
как куколка!
не могла отказать этим кавалерам. А игра становилась все
интереснее.
кустами голосов, сняли с себя трусики, и я увидела их
пиписьки. Какие-то странные. Не такие, как у детей. А побольше
и прямые-прямые, как карандаши. У меня аж дух захватило от
удивления и любопытства.
моих ног и упираясь в траву руками. И тут я почувствовала
прикосновение.
должна была ответить:
своей пиписькой.
я попыталась подняться, но они прижали меня к одеялу. Тут я
рассердилась. Вцепилась зубами одному в руки, второго пнула
ногой. Вырвалась. И побежала через кусты, забыв свое одеяло. Я
бежала голая, без трусиков, не разбирая дороги, хоть никто
меня не преследовал. Ветки стегали меня по лицу и плечам,
сухие сучки царапали босые ноги.
был наш вожатый Толя, уже взрослый парень лет семнадцати, с
Круз Андрей
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Эриксон Стивен