больше нравятся.
Гарри, -- продолжал я.
дважды; днем мы убиваем только раз, а вечером сами уже наполовину мертвы. И
еще скажите, что он может найти меня в любое время в Нью-Стэнли или у Toppa.
богатым друзьям. Еще скажите, что это очень волнующее событие, и порой за
некоторыми нашими соплеменниками гоняются люди с незаряженными пистолетами.
Скажите, что он может найти меня в моей книге.
расстались самым дружеским образом. Сквозь туман мы разглядели на дальнем
краю равнины еще нескольких масаев, которые шли по дороге, сильно сгибая
колени, с коричневыми шкурами на плечах, с копьями, поблескивавшими в
утреннем свете.
туши висят под крышей, очищенные от крови и пыли, равнина кончилась, густой
кустарник снова теснится у самой дороги, и мы катим по красному песку, минуя
гряду холмов, к маленькой деревушке Кибайя, где есть беленькая гостиница,
магазин и множество возделанных участков. Здесь Дэн сидел однажды на стоге
сена, поджидая, не придет ли какой-нибудь куду пастись на маисовое поле, как
вдруг появился лев и чуть не сцапал Дэна. С тех пор деревушка Кибайя была
для нас овеяна славными воспоминаниями, и поскольку прохлада еще держалась и
солнце не успело высушить росу, я предложил, для того чтобы деревушка стала
нам еще более памятна, распить бутылочку немецкого пива с серебряной фольгой
вокруг горлышка и черно-желтой этикеткой, на которой изображен всадник в
доспехах. Сказано -- сделано. Затем, выяснив, что дорога впереди вполне
проезжая, мы попросили передать шоферам грузовиков, чтобы они следовали за
нами на восток, и, покинув историческую деревушку, двинулись к побережью, в
царство куду.
ехали по местности, которую Старик охарактеризовал как "миллион проклятых
миль Африки". Кустарник подступал вплотную {к} дороге, образуя непролазный,
низкорослый подлесок.
охотиться на них нет никакой возможности. Поэтому они такие здоровенные.
Просто, не так ли?
песчаные, окаймленные кустарником равнины, которые солнце превратило в
настоящие пустыни с редкими островками растительности там, где была вода:
места эти, по словам Старика, напоминали северную пограничную область Кении.
удивительно напоминающих жуков-богомолов, и мелких куду, которые, как мы
слышали, водятся в этих пустынных местах; но солнце стояло уже высоко, и все
живое попряталось. Наконец дорога поползла вверх, на низкие, синие от леса
холмы, отделенные друг от друга целыми милями редкого кустарника, а впереди
огромные, точно горы, дыбились два крутых лесистых холма. Они стояли по обе
стороны дороги, и, подъехав к тому месту, где красная полоса песка
суживалась, мы встретили стадо во много сотен голов, которое гнали на
побережье скупщики скота из Сомали; главный скупщик шел впереди, очень
эффектный в своем белом тюрбане и национальном костюме, в руке он нес
зонтик, торжественно, как символ власти. Мы с трудом выбрались из стада,
миновали живописные рощицы, проехали между двумя холмами и на небольшом
низком плато, в полумиле от них, увидели глиняные, крытые тростником хижины
туземной деревни. Отсюда холмы казались очень красивыми, склоны их были
покрыты лесом, а выше виднелись известняковые обнажения, открытые прогалины
и луга.
грязный, некогда белый кусок полотна, сколотый на плече на манер римской
тоги, вышел из-за хижины и повел нас назад по дороге, а потом влево, к очень
удобной лагерной стоянке. Вид у бедняги был жалкий; после того как Старик и
Дэн поговорили с ним, он с еще более жалким видом побрел прочь, чтобы
привести проводников, чьи имена были записаны на клочке бумаги, -- их
рекомендовал один голландский охотник, большой приятель Дэна, побывавший
здесь год назад.
скамеек, расстелили куртки в густой тени высокого дерева, позавтракали и
выпили пива, а потом в ожидании грузовиков дремали или просто лежали с
книгой. Еще до прибытия грузовиков вернулся дед с самым тощим, голодным и
жалким представителем племени вандеробо, который все время стоял на одной
ноге и скреб в затылке; он был вооружен луком, колчаном со стрелами и
копьем. Когда мы стали расспрашивать, тот ли это проводник, чье имя у нас
записано, дед сознался, что не тот, и, совсем уже сконфуженный, отправился
за рекомендованными проводниками.
проводниками-профессионалами, с ног до головы одетыми в хаки, и еще с двумя
жителями деревни, почти голыми. После долгих переговоров старший из двух
проводников в защитных штанах показал бумагу, адресованную "всем
заинтересованным лицам" и удостоверявшую, что податель cero хорошо знает
местность, надежный человек и способный следопыт. Удостоверение было
подписано каким-то охотником. Проводник в хаки назвал этого охотника "Бвана
Симба" -- "Истребитель Львов", -- чем привел нас в бешенство.
льва, -- сказал Старик.
Дэна. -- Бвана Физи душит их голыми руками.
Тзигги, повелительницу саранчи.
деньгах. После того как договорились насчет обычной поденной платы, Старик
обещал им за каждого убитого куду по пятнадцать шиллингов.
признаться, мне не очень-то по душе этот парень, несмотря на то, что пишет о
нем "Бвана Симба".
пользовался на побережье самой доброй славой.
-- Каждому достанется один голый и один в штанах. Между прочим, я лично
предпочитаю голых проводников.
себе по голому партнеру, обнаружилось, что из этой затеи ничего не выйдет.
Главный горлопан, финансовый гений и, как выяснилось, не менее гениальный
актер, который представлял в лицах, как Бвана Симба убил в последний раз
куду, прервал свою пантомиму и заявил, что будет охотиться только с
Абдуллой, коротеньким большеносым грамотеем: они, мол, всегда охотятся
вместе, так как сам он не ходит по следу. Потом он возобновил пантомиму, в
которой изображались Бвана Симба, еще один персонаж, именуемый "Бвана
Доктор", и рогатые твари.
два ученых оксфордца, и будем тянуть жребий, -- решил Старик.
Притом вы ведь и сами отличный следопыт. Дед уверяет, что два других --
хорошие проводники.
соломины.
объяснил он. -- А кто короткую -- двух голых молодцов.
получает право первого выбора, -- сказал Старик.
переговоры, во время которых Актер врал, будто он убил полдюжины куду из
всевозможных засад или подкрадываясь по открытому месту, устраивая облавы
или выпугивая зверей из кустов.