Квуд-ла, чье поведение очень его занимало. Владелец "Старого корабля" сосал
карандаш и пристально смотрел на пса. Иногда он почесывал карандашом свои
каштановые волосы и записывал слово. А Квудл, наделенный собачьим
пониманием, сидел прямо, склонив голову, словно позировал художнику.
для неопытных поэтов), была готова раньше, чем песня Дэлроя, хотя он и
спешил ее кончить.
но в действительности именующиеся Песней Квудла. Приводим лишь часть:
глухи навеки, Вам даже вонь аптеки Носов не прошибет.
ночь сырая, Когда из-за сарая Ты внюхаешься в тьму.
косточки, в овраге
утра дух пьянящий - Все это, к славе вящей, Лишь нам дарует Бог.
вам ваша удаль - На что вам ваша удаль Безносых бедолаг?
цель - одна лишь истина) вынужден сообщить, что некоторые строки были
впоследствии выброшены по совету капитана, а некоторые - отредактированы
самим Птичьим Поэтом. В описываемое время самым живым в них был припев:
"Гав-гав-гав!", который исполнял Патрик Дэлрой и подхватывал с немалым
успехом пес Квудл. Все это мешало капитану закончить и прочитать более
короткое творение, в котором он обещал выразить чувства англичанина. Когда
же он стал читать, голос его был неуверенным и хриплым, словно он еще толком
не кончил. Издатель (чья цель - истина) не станет скрывать, что стихи были
такими:
Отважных, поведет, Он прежде пообедает, И выпьет он вина, Ему досталась
мудрая И добрая страна'.
Глубокомысленная. Я и впрямь считаю, что в этом вся ваша суть. Враги
говорят, что вы глупы. Сами вы гордитесь неразумием, и гордость эта -
единственная ваша глупость. Разве сколотишь империю, утверждая, что дважды
два - пять? Разве станешь сильнее оттого, что не понимаешь химии или простой
считалки? Но это правда, Хэмп. Вы - поэтические души, вас ведут ассоциации.
Англичанин не примет деревни без сквайра и пастора, колледжа без портвейна и
старого дуба. Поэтому вас и считают консерваторами; но дело не в том. Дело в
тонкости чувств. Вы не хотите разделять привычную пару не потому, что вы
глупы, Хэмп, а потому, что вы чувствительны. Вам льстят и лгут, приписывая
любовь к компромиссу. Всякая революция, Хэмп, - это компромисс. Неужели ты
думаешь, что Вулф Тоун или Чарлз Стюарт Парнелл никогда не шли на
компромисс? Нет, вы боитесь компромисса, и потому не восстанете. Когда бы вы
захотели преобразовать кабак или Оксфорд, вам пришлось бы решать, что
оставить, чем пожертвовать. А это разбило бы вам сердце, Хэмфри Пэмп.
мрачно сказал:
тот, по чьей вине мы попали в эту переделку. Когда вашим милым, прекрасным,
пленительным творением завладевает человек другого типа, другого духа, лучше
бы вам было жить под гнетом точных французских законов. Когда английской
олигархией правит англичанин, лишенный английских свойств, тогда получается
весь этот кошмар, конец которого ведом только Богу.
учтивый поэт, таков. Если, странствуя по Земле, вы найдете остров (скажем,
Атлантиду), который не примет всех ваших красот, вы не дадите ничего, и
скажете в сердце своем: "Пускай гибнут", и станете жесточайшими из земных
владык.
городка - иная, западная. Быть может, шофер сострил насчет Уэллса, но ехал
он в том направлении.
рабочих казались более усталыми, чем другие люди к вечеру. Усталыми казались
пылкую речь.
родов. Одни идеализируют реальное, другие - их намного меньше - воплощают
идеальное. Такие поэтические натуры, как вы, обычно идеализируете реальное.
Это я выразил в песне, которую...
встали леса, домики предместья внезапно ободрились. Подобный выстрелу звук
остановил автомобиль, как остановил бы его настоящий выстрел.
колесницу. Он открыл неожиданное множество дверок и что-то трогал, что-то
крутил, что-то ощупывал.
которого они еще не слышали.
допустивший крупную ошибку. Он был по-прежнему мрачен, но голос его заметно
приблизился к своему будничному звучанию.
-Куда вы приедете, собственно?
вожу, а не он. И вот, мотор повредил. Как говорится, незадача...
покачнулся. Собака, неистово лая, выскочила за ним.
меня злит в англичанах. Он помолчал немного.
убить время, а не тирана. Наш друг был готов взбунтоваться,-и что же?
Читаешь ты "Панч"? Конечно, читаешь. Только Пэмп и "Панч" и остались от века
Виктории. Помнишь прекрасную карикатуру? Два оборванных ирландца с ружьями
поджидают за камнем помещика. Один говорит, что помещик запаздывает. Другой
отвечает: "Надеюсь, с ним ничего не случилось". Что ж, это правда, но я
открою тебе секрет. Он не ирландец, он англичанин.
молочной узкая, как щель, улочка. Однако она была не так узка, ибо Патрик
Дэлрой исчез в ней.
за ним и вышел снова с виноватой торопливостью, поднося руку к кепке и
засовывая что-то в карман. Потом он исчез в гараже и появился опять; в руках
у него были какие-то странные предметы.
собирались шоферы-иначе трудно объяснить, почему очень высокий шофер в
темных очках и кожаной куртке подошел к кабатчику и вручил ему такие же очки
и куртку. Особенно же странно, что шофер этот сказал:
автомобиль. Какой автомобиль, мой искатель истины? Тот, который я купил, а
ты поведешь.
оставил осла и хозяина. Но и осел, и хозяин исчезли.
может, и впрямь приносили счастье, как серебряная монета. Они не только
посвятили мистера Гиббса в таинства Диониса и научили мистера Булроза
повадкам далеких предков, но и произвели немалую перемену в душе Птичьего
Поэта. Он был не хуже и не глупее Шелли; просто он жил в лживом и сложном
мирке, где ценятся слова, а не предметы. Ни в малой мере не хотел он уморить
своего шофера;
наедине с ослом и луной, и много раз изменилось то, что его ученые друзья
назвали бы состоянием духа.
думал, что шофер голоден;
ослоубийцы. В эти минуты мистер Уимпол был готов терзать своего шофера
Орлов Алекс
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Белов Вольф
Мурич Виктор
Сапковский Анджей