Чтение 23–й страницы книги ~Монах и кошка (Кайдан)~

- А Норико?

- Норико с ней не было. Да разве бы девочка посмела ночью бегать
между дворцами? И к тому же Норико приставлена служить нашей молодой
госпоже... - Кэнске задумался, вспоминая, какой ранг придворной дамы
присвоен дочке его хозяина и с какого китайского знака начинается
фамилия Минамото, и закончил не очень уверенно: - ... Гэн-но-тюро...
Разве может она сопровождать ночью какую-то другую даму?

- И та дама была совершенно непохожа на Норико? - спросила госпожа
Акико. Оставалось предположить, что девчонка стянула где-то дорогой
наряд.

- Она куда старше Норико, ей, пожалуй, лет двадцать будет, -
подумав, сообщил Кэнске. - А то и все двадцать два.

- Но кто же это? - изумилась Акико. - Погоди... Не может быть,
чтобы ты не видел Норико!

- Очень даже может быть! - отрапортовал старший кэрай. - Если она
вышла не через южный вход, как полагается, то ее видел не я, а
господин Фудзивара Нарихира.

- Кстати, а где он, господин Нарихира? - наконец догадалась
спросить Акико.

- Да он, я полагаю, во дворце Дзидзюдэн, там же, куда изволил
проследовать и господин Юкинари. Сперва туда мой господин вошел, а
двое слуг у входа остались, потом, насколько я понимаю, та дама, а
потом уж - и господин Фудзивара Нарихира.

- Они попросту не найдут друг друга в этом огромном дворце, -
заметила Акико. - Как бы то ни было, я тоже должна пойти туда. Будешь
меня сопровождать. Должна же я найти эту скверную девчонку!

- Может быть, не стоит вам в темноте там бродить? - осмелился
возразить Кэнске. - Я сам ее найду и приведу.

- А если она тебя не послушает? Девчонка, очевидно, уродилась
скрытной и лживой! - в сердцах воскликнула госпожа Акико. - Если ее
поймают на чем-то недозволенном, отвечать за нее придется ее хозяйке,
Гэн-но-тюро... госпоже Йоко, твоей молодой хозяйке, ты это понимаешь?

- С позволения госпожи, я буду сопровождать... - проворчал Кэнске.
- Только я бы на вашем месте не ходил. Нечисто там...

- Разумеется, во дворце грязно, - согласилась Акико. - И я могу
испачкать платья. Воображаю, что там делается... Но платья мне
выстирают, пусть это тебя не беспокоит.

- Я о другом. Там, видно, нечистая сила завелась, - сообщил
Кэнске, вставая с колен. - Недаром же господин Фудзивара Нарихира
пригласил с собой заклинателя злых духов!

- Кого?.. Уж не сошел ли он с ума?..

- И амулеты себе на шею повесил, - сердито добавил Кэнске.

- Тем более нужно пойти! - даже обрадовалась госпожа Акико. -
Такое забавное событие нельзя пропускать! Воображаю, как это будет
смешно...

Но по физиономии Кэнске было видно, что он, старший кэрай, ничего
смешного в заклинании злых духов не находит.

Однако ослушаться приказания он не мог.

В жизни придворных дам обыкновенная прогулка в сад уже была
событием, а путешествие до караульни Левой или Правой гвардии - делом,
о котором могли и государю доложить. Хотя принять ночного гостя и
выпустить его на рассвете дама могла почти безнаказанно, все ее
похождения строго ограничивались стенами дворца, где она состояла при
ком-то из государевых супруг. Госпожа Акико оглянулась по сторонам,
убедилась, что возле дворца Кокидэн никто не бродит, распевая японские
или китайские стихи, никто не спешит на любовное свидание, а до
прохода Человека-Петуха, громко обьявляющего сперва свое имя, а потом
час и четверть часа, время еще есть.

И она, подхватив свои многочисленные подолы, перебежала открытое
место легко, как молоденькая девушка. Кэнске последовал за ней,
поражаясь ее смелости.

На самой лестнице дворца Дзидзюдэн придворная дама малость
оробела.

- Ты иди вперед, - велела она кэраю. - Вряд ли та дама и господин
Юкинари беседуют в большом зале. Обычно там так расставляют
перегородки, чтобы было где разместить и слуг, и танцоров, и
музыкантов... Они наверняка нашли себе уютный закуток. Какой знак ты
должен подать господину Нарихара?

Кэнске оглянулся по сторонам - не видит ли их кто на этой широкой
лестнице? И два раза негромко каркнул.

- Кра-а-а! Кр-ра-а! Простите, так уж мы уговаривались...

- Ты считаешь, что вороны кричат по ночам? - зажимая рот рукой,
чтобы не рассмеяться, спросила госпожа Акико. Отняв руку, она
уставилась на ладонь и сразу же отвернулась от Кэрая.

Наложенные с утра белила, потревоженные рукой, стали осыпаться - и
она знала, что на лице останутся некрасивые пятна.

- Вот именно потому, что ворон, если он в своем уме, ночью орать
не станет... - объяснил Кэнске. - И это тайный знак тэнгу. Даже если
кто-то услышит - подумает на них.

А услышал это наивное карканье не кто-нибудь, а Бэнкей, который
выбрал для засады неожиданное, но весьма удобное место - знаменитую
снежную гору перед государевой резиденцией - дворцом Сэйредэн. Ее
утыкали сверху сосновыми ветками, так что было где спрятаться. Сверху
Бэнкей прекрасно видел дворец Кокидэн, а когда переполз чуточку левее
- то и дворец Дзидзюден, куда этой ночью все, как сговорившись,
затеяли какое-то подозрительное паломничество.

- Очень все это любопытно, - сказал сам себе Бэнкей. - Сперва
молодой господин Минамото Юкинари, потом закутанная дама, потом
господин Фудзивара Нарихира с целой свитой, а теперь еще и эти двое...
Уж не пир ли они там затеяли?

Вдруг он закусил губу.

- Пир... - повторил он. - А вот и гости прилетели...

На краю черепичной крыши маячил черный шар. Он легко приподнялся в
воздух - и стало видно, что за ним тянется черный шлейф...

Бэнкей схватил посох и кубарем скатился с горы.

* * *

- Наконец-то я нашел тебя, - сказал Юкинари. - Я по всему
государеву дворцу искал тебя и нашел. Наконец-то я слышу твой голос...

- И я слышу твой голос... - повторила стоявшая перед ним
красавица. Китайская накидка стекала с ее плеч, мерцая голубым узором
по белому полю, а из-под накидки виднелись нарядные платья, и все это
было нежным, светящимся, полупрозрачным, а в середине угадывался синий
силуэт.

Они стояли у открытой створки ситоми, для приличия любуясь луной,
потому что утонченные любовники начинают беседу с вещей изысканных.

- Какие у тебя прекрасные волосы... но я думал, что у тебя густая
блестящая челка, а ты убираешь их со лба... и лоб... какая
поразительная белизна...

Честно говоря, Юкинари не знал, что нужно говорить даме в ночь
первого свидания, хотя что нужно делать - он знал прекрасно. Толстушка
в красном переднике много чему научила его на постоялом дворе. И без
всяких поэтических сравнений...

- Ты тоже красивый, - тонкие пальцы красавицы коснулись его
округлых щек. - Но я не за красоту тебя полюбила. Я полюбила тебя за
твою любовь ко мне...

- Я ее ничем еще не доказал, - скромно сказал Юкинари. Хочешь -
докажу? Я бы приходил сто ночей подряд к твоим воротам, если бы ты
только приказала!..

- Нет! - воскликнула она. - Только не это, не это... Это уже
было...

- Сто лет назад, - согласился Юкинари, удивленный ее испугом. -
Была такая женщина, Оно-но Комати, она тоже писала стихи и велела
кому-то из придворных приходить к ней сто ночей подряд. Только он не
дождался - на сотую ночь умер. Говорят, прямо под ее воротами...

- На самом деле все было не так... - прошептала красавица. - И не
говори мне больше об этом. Оно-но Комати была безумна, когда придумала
это испытание, а я вовсе не хочу тебя испытывать. Я просто хочу быть с
тобой счастлива. Я просто хочу любить тебя!

Но воскликнула она это так, что более опытный мужчина услышал бы в
голосе отчаяние.

- И я хочу любить тебя, - немедленно отвечал Юкинари. - И я рад
был бы терпеть ради тебя те девяносто девять бессонных ночей... Так
давай же постелим на пол нашу одежду...

Он протянул руки и коснулся узких плеч красавицы.

- Постой, постой... - прошептала та. - Дай насмотреться на тебя...

А сама уже грациозно опускалась на колени, и вместе с нею
опустился юноша.

- Приди - на твою любовь отвечу такой любовью, что звезды... -
произнес Юкинари. - А дальше? Что же дальше?

- Не знаю, - ответила красавица. - я не успела дописать эти
стихи... я начала их так давно... Но они нашли тебя - вот что главное!
Осторожно... не сомни свою шапку... давай ее сюда...

Юкинари было страшно.

Стоявшая перед ним на коленях, глаза в глаза, женщина сгорала от
любви. Каждое прикосновение ее легких рук и даже каждый взгляд были
поцелуями. Он знал, что любовь между мужчиной и женщиной должна быть
прекрасна и возвышенна, но не думал, что она живет на кончиках
пальцев. Если бы красавица попросту бросилась ему на шею - было бы