универмага.
- От какого универмага? - изумился Федор. Боец хорошо ориентировался во всех
торговых точках города. А тут - новость!
- От сгоревшего, - пояснила Людмила Сергеевна.
- Чего?
- Ну универмаг, сгоревший, на углу Обводного и Московского... Полукругом... В
лесах стоит...
Сигизмунд молча слушал их диалог. Смотрел на Федора. И буквально тонул в
ощущении собственной устарелости. Новое поколение не знает универмага
"Фрунзенский". Оно и легендарного командарма Фрунзе не знает. Оно выбрало пепси
и на том успокоилось.
А вон Сигизмунд командарма знает. Его враги заоперировали. Поколению Сигизмунда
командарма крепко в голову вбили. И это мистически роднит Сигизмунда с Людмилой
Сергеевной.
С другой стороны, Людмила Сергеевна не знает "Сайгона". Да и Федор "Сайгона" не
знает. Блин, до чего же я одинок!
- Светка! - окликнул Сигизмунд ни с того ни с сего. - Ты в "Сайгоне" бывала?
- Что? - не поняла Светочка.
- Да ничего, не отвлекайся. Это я так.
Так когда же сгорел "Фрунзенский"? Тому уж лет десять, наверное. Боец Федор был
тогда несознательным одиннадцатилетним хулиганом. Светка, небось, топталась на
дискотеках. Людмила Сергеевна шла на "Ветерана Труда". Жаль - не дошла. Десять
лет, м-да... Помнится, горел "Фрунзенский" аккурат в разгар "Интенсификации-90".
Вспомнить бы еще, что это такое...
- В общем так, Федор. Садишься на метро. Есть там у вас, на Охте, какое-никакое
метро?
Федор обиделся.
- У нас хорошее метро.
- Вот, - одобрил Сигизмунд. - Садишься. Как там оно у вас называется? "Площадь
Брежнева"?
- Да ну вас, Сигизмунд Борисович... - Федор разобиделся еще больше. -
"Красногвардейская".
- Неважно. Главное - до станции "Фрунзенская" доехать. Доедешь, боец?
Боец сказал, что доедет.
Людмила Сергеевна пошла набирать воду для кофе.
Сигизмунд продолжал, постукивая пальцем по бесполезному справочнику:
- От "Фрунзенской" иди до моста. Налево садик увидишь.
Федор закивал. Стало быть, знает садик. Пиво там, небось, пил.
- В садике том театр помещается.
- А то я не знаю! - не выдержал Федор. Умел Сигизмунд его доцарапать. А зачем
доцарапывал - того Сигизмунд и сам не знал. Может, за морпеховскую таблетку
отомстить желал. Неосознанно. Это все комплексы.
- Так вот, Федор, ты в сторону садика не ходи. Ты прямо в противоположную
сторону иди. Понял? Там минут десять ходу. Тебе - минут семь. Светке, если на
каблуках, - пятнадцать.
- Ясно, - сказал Федор. Сигизмунд видел, что ему действительно ясно.
- Кстати, Федор, - спохватился Сигизмунд, - сколько я тебе за лекарство должен?
- Обижаете, Сигизмунд Борисович.
Сигизмунд увидел, что Светка с интересом смотрит на них. И пояснил - специально
для Светки:
- Таблетка морпеховская, лечит от всех болезней. Чугунная. В ней электроники
видимо-невидимо. Сидит в организме, вибрирует и через то целит. Морпехи почему
Саддама Хусейна побили? Они все с такой таблеткой в атаку бегали.
- У нас тоже такие сейчас продаются, - со знанием дела сказала. - Говорят, от
импотенции здорово помогает.
Уела.
- Ты работай, не отвлекайся, - осадил ее Сигизмунд.
Федор хохотнул. Он всегда так мужественно бугрился пятнистыми штанами, что
язвительную светочкину выходку даже и не подумал принять всерьез.
Задание у Федора было заурядное: надлежало вытеснить противника - на этот раз в
виде рыжих домовых муравьев - из кухни. Специфика поручения заключалась в том,
что кухня принадлежала Устюжскому подворью Спасо-Преображенского монастыря.
Фирма "Морена" не должна ударить лицом в грязь перед представителями Церкви.
Сигизмунд особо подчеркнул это в напутственной речи бойцу.
Договариваясь по телефону с отцом Никодимом, Сигизмунд, раздухарившись, дал аж
трехлетнюю гарантию. Уж больно сомневался подозрительный батюшка. Уж больно не
доверял. Во! Знай наших. Фирма "Морена" веников не вяжет.
Вернулась Людмила Сергеевна. Выпили кофе с домашней ватрушкой.
Потом Людмила Сергеевна поехала домой - клиентов обзванивать. Боец Федор отбыл
на задание.
* * *
Минут пятнадцать Сигизмунд гонял на компьютере шары. Светка, не поднимая головы,
писала. Авторучкой скрипела.
Сигизмунд соскучился. В глазах зарябило. От компьютера - он это остро ощущал -
исходили какие-то особо злокозненные оглупляющие лучи. Выключил.
Подобрался к Светке сзади и засунул руки ей за шиворот.
- Отстань, - сказала Светочка.
- Дуешься?
- Не дуюсь. Отстань, некогда.
- Ну, ну, - пробормотал Сигизмунд и проник пальцами за жесткое кружево
бюстгалтера.
- Иди лучше и купи мне тампакс, - сказала Светочка, не поднимая головы.
- А, - протянул Сигизмунд. Убрал руки. Не больно-то и хотелось. Он больше так,
для приличия.
Нет, Светочка очень ничего. И, кстати, добрая. Но скучноватая.
Есть еще актерка Аська. Из того самого театра, в садике, на Обводном. Аська
тощая, как пацан, ребра торчат. Волосы стрижет почти наголо и красит притом в
безумный оранжевый цвет. Это ей, кстати, идет. На аськином лице - изможденном
лице освенцимского подростка - горят два огромных глаза. И все тонет в
ослепительном свете этих глаз. Сигизмунд так толком и не разобрал, какого они
цвета. Может быть, потому, что при дневном свете практически и не виделись.
К Аське он ходил, когда ему хотелось странного. Сейчас Аська рухнула в очередной
роман, и гореть ей на незримом огне еще самое малое неделю. На памяти Сигизмунда
это был уже пятый или шестой роман. Шла Аська по жизни, как автомобиль по
ул.Желябова - из одной ухабины в другую, из одной колдобины да в соседнюю.
И горела, горела на незримом огне...
Представил себе Аську - какой она будет на следующей неделе, когда отгорит.
Опаленная будет.
Опаленная Аська бывала еще покруче, чем горящая.
Но вот странное дело - и Аськи Сигизмунду сейчас не хотелось.
Невольно начал свою юродивую с другими бабами сравнивать.
Аська - да, Аська странная. Но аськина странность понятная. Ничего в ней из ряда
вон такого нет. Девкина же странность... странная. Иначе и не скажешь.
Светочка - та просто пресная. Хотя хорошенькая. И на мордашку, и так. А вот
девка не пресная. Хотя рожа у нее тупая и ресницы белесые. Ужас.
Наталья? Ой нет, не надо.
Чем девка в первую очередь прославилась? Тем, что пробудила в нем, Сигизмунде,
какие-то совершенно забытые чувства. То, с чем расстался лет двадцать назад.
Журнал порнушный показать ей постеснялся - с ума сойти. За сиськи случайно
хватанул - и поплыл.
Сейчас вон Светочку ухватил - и ничего. И с Аськой не смущался, когда втроем с
ней и еще какой-то безымянной подружкой кувыркались.
Он снова наклонился над Светкой. Легонько куснул ее за ухо.
- Ну, я пошел, - сказал он. - Закроешь.
- Ага, - сказала Светка, не поворачиваясь. - Пока.
- Если что, звони. Я буду дома.
Он вышел из офиса. Было три часа дня.
* * *
Неистовое торжище на Сенной было в самом разгаре.
Неожиданно по одному углу площади, где кучковались бабки, прокатилась волна
беспокойства. То одна, то другая взвизгивала, вскрикивала, принималась
браниться. Влекомый праздным любопытством, Сигизмунд сунулся посмотреть - в чем
дело. Ему охотно показали.
Собственно, эта демонстрация и вызывала крики-визги.
Демонстрацию производила кошка. Кошка серая помойно-бачечная. Она бродила по
торжищу с торжественным видом и, переходя от человека к человеку, предъявляла
убиенную крысу. Чешуйчатый хвост трупа свисал до асфальта. Кошка страшно
гордилась своей победой и требовала, чтобы ее хвалили.
Сигизмунд как профессионал оценил вклад кошки в общее дело борьбы с паразитами.
Коллега, блин.
Внезапно он остановился. Резко, будто его окликнули. Развернулся, разом забыв о
кошке, о Светочке - вообще обо всем.
Он вдруг понял, что ему смертельно хочется домой.
* * *
Дома Сигизмунда ждал кобель. Прыгал, норовил лизнуть в лицо, раздеваться мешал.
Когда Сигизмунд повесил куртку на крючок, начал челночные рейсы от Сигизмунда к
девке и обратно. Радостью делился.
Сигизмунд не спеша разулся, потрепал кобеля за уши и заглянул в "девкину"
комнату.
А там было нехорошо. И радость, и нетерпение - странное, если задуматься - разом
сменились тревогой. И тревога эта оказалась сильнее, чем Сигизмунд ожидал.
Когда Сигизмунд вошел, девка повернулась к нему. Она лежала на тахте, накрывшись
одеялом. Более мутноглазая, чем обычно. И лицо красное.
Этого еще не хватало. Болеть собралась, что ли? Сам Сигизмунд с чувством, с
толком болел в последний раз восьмиклассником. Потом не до того стало. То учеба,
то работа. На работе, пока профсоюзный стаж не выбран, вообще болеть смысла не
было - платили гроши. Потом стаж набрал, но привычка не болеть осталась. Да и
отшибала советская бесплатная медицина всякую охоту хворостям предаваться.
Градусника - и то в доме не водилось. Наталья забрала.
Впрочем, без всякого градусника было видно, что температура у девки нешуточная.
Круз Андрей
Гюго Виктор
Акунин Борис
Суворов Виктор
Шилова Юлия