грохоту, наблюдая, как скребет по бетону страшная культя, оставляя на
каменном покрытии жирные малиновые следы, стараясь сдвинуть его
парализованное тело с места. Но она, конечно же, не могла этого сделать.
Тело стало пугающе тяжелым. Кто-то дергал его за онемевшее плечо, но он
был даже не в состоянии повернуть голову и рассмотреть - кто. Еще чьи-то
руки потянули его за одежду, помогли подняться. Это казалось немыслимым,
но он стоял! Более того - двигался! Носки сапог косолапо перемещались по
бетону, крючками цеплялись за какие-то ступени.
загадку, но что-то мешало ему. Чей-то не умолкающий ни на мгновение голос:
Господи! Они все-таки добрались!.. Собрав остаток сил, Дуг слабо закивал.
Он вспомнил. Да, он должен запустить корабль, оторвать его от плюющейся
металлом Саквенты.
А мы тебе поможем.
На какое-то время он снова потерял сознание. Под нос сунули что-то остро
пахнущее, чужие руки массировали виски, стирали со лба кровь.
превратились в тонкие, почти женские. Наверное, ему вкололи какой-нибудь
сильный наркотик. Он перестал ощущать боль. Тело пропало, обратившись в
бесчувственный придаток. И тотчас в памяти всплыло лицо Конды. Конда!..
Дуг встрепенулся, и желание его было услышано. Живая и невредимая, Конда
склонилась над его плечом. В руках у девушки был бинт, - она бинтовала ему
левую кисть.
сверкал перед ним сотнями кнопок и приборов. Он лихорадочно вспоминал. К
счастью, все, кажется, было знакомо. Стартовые ключи, блокировка...
Вспыхнули индикаторы готовности. Стало быть, с этим порядок. Что же еще?
Ага! Левый фестон? Включить его! А теперь добавить питание на первый
энергоблок. Там совсем почти ничего. И не сюда, а вверх!.. Чужие руки
сновали по пульту, угадывая его команды. Дуг показывал, говорил и кивал.
Не очень споро, но дело двигалось. Он удовлетворенно вздохнул. А вот
теперь можно и зажигание. Гравитроны держать на средней метке и постепенно
один за другим включать отражатели. Все. Теперь будет работать программа.
Переключить все на автоматику и отдыхать...
Невообразимо тяжело дышать. Это, должно быть перегрузка. Никто, конечно,
не догадался задействовать антигравитационный комплекс. Культя его
указующе дернулась. Красные капли обагрили пульт. Вот теперь действительно
все. И нет больше сил сопротивляться. Дуг уронил голову. С ревом зашумели
вздымающиеся волны, смешливо завихрились пенные гребешки. Он погружался в
океан небытия.
Но он ведь и не поправился. Несколько раз его выносили к пульту для
проверки курса. И Дуг кропотливо сверял курс с показаниями приборов,
запускал тестирующие программы. Они в этом совершенно не разбирались.
Может, потому и тряслись над ним. Конда шепнула ему, что он был на волосок
от смерти. Да он и сейчас держался исключительно на наркотиках. Оттого,
вероятно, и творилось с его головой бог весть что. И все-таки, не смотря
ни на что, он умудрился просчитать маршрут до самой Земли. Он обманул свои
серые, заполненные неподвижностью и запахом лекарств дни. Он не
превратился в полутруп и плохо ли, хорошо, но функционировал.
жизнь цепляются отнюдь не ради собственной функциональности. Смысл
самореализации всегда кроется в чем-то большем. Может быть, - в посвящении
чему-либо и кому-либо. В этом не часто отдают себе отчет, но тем не менее
это факт. О том же - и бесчисленные земные заповеди. То бишь, о любви к
ближнему, о любви без границ и оговорок. Наверное, это правильно. Потому
что иного просто нет. Иное умирает с плотью, и только умирающая плоть в
состоянии осмыслить это с особой ясностью. Наверное, полезно один раз
умереть, чтобы познать глубинную суть явлений. Умереть или почти
умереть... Дуг перешел эту грань, а, перейдя, в полной мере определил
испытываемое к Конде чувство. Это ее рука вытянула штурмана из могильного
рва, ее энергия заживила незаживляемое. Теперь все самое страшное было
позади. Позвоночник оказался цел, простреленные органы под действием
мощнейших стимуляторов проходили режим регенерации. Еще немного, и он мог
бы уже самостоятельно ходить. Потому что ЗНАЛ, зачем это ему нужно. Когда
делаешь выбор между жизнью и смертью - самое важное, пожалуй, знать зачем
и с какой целью цепляться за мученическую действительность. Дуга оживила
любовь - и любовь вполне конкретная...
каждым разом обмороки его становились короче и короче. Открыв глаза, он
тут же и вспомнил. Ему стало плохо в самом начале разгорающейся ссоры.
Крики раздражали слух, заставляли морщиться. Он впал в забытье и вновь
очнулся. Видимо, так было нужно, и рука Судьбы ласково потеребила его за
плечо.
замершую фигуру Конды. Двумя руками она держала перед собой пистолет,
целясь в побледневшего Виктора. Это должно было произойти - и это
произошло. Сдержав стон, Дуг рывком поднялся, шагнув к девушке, ударил
забинтованной рукой по пистолету. Выстрел резанул слух, пуля пробила
потолок, и на заморгавшего Виктора посыпалась пластиковая шелуха. Почти не
сопротивляясь, Конда позволила отнять у себя пистолет. Исчерпав силы, Дуг
рухнул обратно в кресло.
предал их! Эриха, Клэнга, Габриэля! Только о том и думал, как бы поскорее
убраться с Саквенты.
бы он не бросил их...
мертвы. Дуг сам сказал об этом. Он видел их.
против Виктора. Длинные его руки ходили ходуном, шелушащееся лицо горело
ненавистью. Всегда несколько заискивающий перед Томасом, Виктором и
Клэнгом, сейчас он готов был, подобно Конде, застрелить недавнего лидера.
Возможно, он стал наконец самим собой, а возможно, попросту представил
себя на месте Клэнга, лежащего с перебитыми ногами у кнехта, в трех шагах
от шахты. Если Виктор не помог Клэнгу, своему первому помощнику, то о нем,
человеке очевидной второстепенности, не вспомнил бы и подавно. Именно
такая мысль способна была взбесить Терентия до крайности.
для прикрытия Эриха, прекрасно зная, что когда все начнется, парню будет
не выбраться из мясорубки. Потом первым оказался у шахты. В сущности тебе
нужны были только двое: Дуг, чтобы запустить звездолет, и Конда, к которой
ты давно подбираешься.
остался чистеньким, без единой царапины. А неплохо бы тебе знать, кому
предназначались последние пули Клэнга. Он стрелял в тебя!
вздором! Если бы была реальная возможность вынести его из-под пуль мы бы
сделали это! Окажись там ты, я бы действительно не пошевелил и пальцем, но
Клэнга мне жаль.
тебя чем-то вроде коврика в прихожей. Тебе было наплевать на нас!
кажется, я и не скрывал своих чувств. Кстати, о моем плане ты тоже знал.
Все знали, но никто и словом не возразил против того, чтобы оставить Эриха
в прикрытии. Теперь-то ясно, что задуманное себя оправдало. Без его
огневого заслона мы не продержались бы и минуты. Раненого Клэнга тоже
видели все, но никто отчего-то не попытался ему помочь. И нечего бить себя
в грудь. Я могу еще понять Конду, но тебе строить из себя оскорбленного
ангела...
Виктор дважды ударил в обмотанную бинтами грудь Терентия и повалил
противника на пол. Перевернувшись на спину, Терентий заскреб ногтями по
горлу, судорожно захрипел. На губах его выступила розовая пена.
руках. - Взвесь и поразмысли. Я всем вам еще пригожусь. На Земле у меня
припрятаны миллионы и миллионы...
- ваше будущее.