стоит на лестничной площадке. Торреон подошел к двери, глянул в глазок и
спросил, кто там. Он конечно же видел того, кто позвонил в дверь, но,
видимо, захотел услышать голос незваного гостя. Тех, кто говорил
по-французски с испанским акцентом, вооруженные охранники Пепе брали под
свой особый контроль.
Кендал показалось, что ответ почтальона прозвучал на чистейшем французском.
То же самое, очевидно, показалось и Пепе. Он снял цепочку и открыл дверь.
Кендал могла бы уйти обратно в спальню или пройти в глубь холла, но вместо
этого отошла немного в сторону, так, чтобы почтальон не смог ее увидеть.
странный звук, словно открыли банку с пивом, только намного громче. Пепе
качнулся и, продолжая держаться за дверную ручку, стал клониться назад, а
затем рухнул у ног изумленной Кендал. Он лежал на полу, прижимая руку к тому
месту на груди, откуда торчал какой-то странный предмет - не то длинная
стальная спица, не то стрела арбалета. Стрела поразила Пепе прямо в сердце.
Все произошло настолько неожиданно и быстро, что ошеломленная Кендал, ничего
не соображая, шагнула к двери и оказалась лицом к лицу с незнакомым
мужчиной.
Никакого оружия при нем Кендал не увидела. Он стоял неподвижно, словно
изваяние, и продолжал держать телеграмму в протянутой руке.
самодельное. Такая пневматическая трубка, стреляющая под высоким давлением
стальными стрелами. Несколько лет назад в Женеве одного застрелили из такого
оружия.
чуть более полуметра друг от друга. Скорее всего, из той штуковины, которую
убийца прятал в рукаве, можно было выстрелить всего один раз, и он наверняка
имел при себе хоть какой-нибудь пистолет. Но он стоял неподвижно, смотрел на
меня глазами попавшейся на крючок рыбы и совсем не собирался куда-то бежать.
Я предстала перед ним совершенно голая, а он бормотал что-то похожее на
"джубба-джубба-джубба" и тянул ко мне руку с этой телеграммой. Мне даже
показалось, что он ищет на моем теле место, куда бы ее прилепить.
мать родила. Он, наверное, и по сей час бродит где-нибудь по парижским
улицам, ошарашенный подобным зрелищем, подумал Колби.
бросилась к телефону, чтобы позвать на помощь, но потом поняла, что не
знает, как в Париже в столь ранний час вызвать врача или позвонить в
больницу. К тому же ее французский язык оставлял желать много лучшего.
Бросив в отчаянии телефонную трубку, Кендал кинулась обратно к Пепе, чтобы
удостовериться, жив ли он, и тут она поняла, что ему уже ничем не поможешь.
Пепе Торреон был мертв. Стрела сразила его наповал. Кендал залилась горькими
слезами. Может быть, Пепе и вывез из страны все, что только смог украсть, но
все же этот маленький шалун был таким очаровательным. Он очень нравился
Кендал. Постепенно до нее стало доходить, в какую жуткую историю она влипла.
Даже если ей удастся убедить полицию в том, что Торреона убила не она, ее
как свидетеля сразу же задержат. Если конечно же успеют. Потому что те, кто
ликвидировал Пепе, могут первыми выйти на Кендал и убрать ее. Она же
являлась единственной, кто видел убийцу в лицо. Милый Пепе, который считал
добровольный риск проявлением крайнего идиотизма, будь он жив, никогда бы не
понял Кендал, останься она дожидаться полицию или убийц. Самым разумным для
нее в этой ситуации было последовать старому классическому правилу для
молодых дам - побыстрее одеться и скрыться с места преступления.
котором жил Пепе. А может быть, на другой стороне улицы. Они могли бы пойти
за ней следом, увидеть, как она входит в дом Сабины Мэннинг, а затем при
первом же удобном случае и прикончить. Кендал выглянула в окно. На тротуаре
напротив было кафе, за столиками которого сидело несколько мужчин, убийцы
среди них Кендал не увидела. Впрочем, его там и не должно было быть.
Наверняка в кафе сидел кто-нибудь из сообщников, и не один. Кроме того,
рядом с домом она заметила постовых в мундирах жандармов.
замеченной. Кендал оделась и стала ждать, пока улица не заполнится
прохожими, спешащими на работу. В гостиной у Пепе стоял большой, двадцать
один дюйм по диагонали, телевизор, в корпусе из твердой породы древесины.
Кендал подтащила его к окну и поставила на подоконник. Дождавшись, когда на
тротуаре под окном никого не оказалось, она столкнула телевизор вниз.
щепки, кинескоп взорвался, и его осколки разлетелись по улице. Две
проезжавшие мимо машины зацепились передними крыльями, и высунувшиеся из их
окон хозяева принялись поливать друг друга ругательствами. Заскрежетали
бамперы. Негодующие крики попавших в затор водителей становились все громче
и громче, и скоро на всей улице воцарился полный хаос. Такой бедлам в час
пик можно увидеть только на парижских улицах. Для французских шоферов
достаточно малейшего повода, чтобы мгновенно создать аварийную ситуацию на
дороге, вдосталь погорланить, а потом также быстро и утихомириться. Услышав
взрыв, жильцы дома стали открывать окна и высовываться на улицу. Снизу с
тротуара раздались возмущенные крики пешеходов:
убить?
был пересменок, и две машины, битком набитые спешащими на свои посты
дорожными регулировщиками, попали в дорожный затор. Когда Кендал появилась
на пороге дома, улица буквально посинела от их мундиров. Прижимаясь к стене
дома, она миновала бушующую толпу и поймала такси. Чтобы проверить, не
следят ли за ней, она попросила таксиста провезти ее сначала на Монмартр,
затем на Левый берег и, наконец, через Булонский лес. Вскоре она убедилась,
что никто ее не преследует.
незнакомце, силой ворвавшемся в дом мисс Мэннинг.
бы наверняка обнаружила его в Булонском лесу.
взяли вашу фотографию и почему на ее публикацию ушло столько времени?
и, мы его порвали, но у фотографа, вероятно, остался негатив, который и
разыскала полиция. Любой метрдотель или официант мог сообщить им, что Пепе
называл меня Бужи, - сказала она и ополоснула в ручье ноги. - Такое же
возможно? Как вы думаете?
аспирин. - А сейчас постарайтесь изобразить из себя рахитичную карлицу и не
выходите из укрытия. А я зайду в дом и попытаюсь дозвониться до Мартины.
себя дискомфортно, словно голый среди многолюдной улицы. Теперь в
полицейских сводках значилось подробное описание его внешности, да и
незнакомые люди в таких удаленных местах появляются редко, подумал он.
Дважды по шоссе проскакивали машины, и он каждый раз находил в себе силы не
оборачиваться назад.
маленькая собачонка и принялась тявкать. На пороге дома появилась женщина
средних лет. Она с подозрением взглянула на Колби и цыкнула на собаку,
Лоуренс улыбнулся ей и извинился за беспокойство. Он сказал женщине, что он
англичанин и работает от своей фирмы в Париже. Что он с семьей возвращается
из долины Луары, но с их автомобилем возникли неполадки...
барахлит двигатель. Колби почти ничего не понимал в автомобилях, но то, что
он молол женщине несусветную чушь, нисколько его не волновало: та наверняка
еще меньше разбиралась в технике. Он бы сам смог устранить неисправность, но
ему нужен новый сальник. Если она будет настолько любезна и позволит ему
воспользоваться их телефоном, то он позвонит в офис, и ему подвезут
необходимую деталь. За телефонный разговор он конечно же заплатит. Продолжая
говорить, Колби вынул пятидесятифранковый банкнот, хотя за пользование
телефоном вполне бы хватило и пяти франков.
подозрительность французов по отношению к иностранцам. Женщина пригласила
Колби войти в дом. Телефонный аппарат старой настенной модели висел в холле
рядом с входной дверью. Пока Лоуренс набирал номер, женщина стояла рядом,
видимо желая удостовериться, что он звонит именно в Париж, а не в Мельбурн
или Токио.
ответили. Хоть на этот раз повезло, подумал Колби. Трубку подняла Мартина.
Колби.
что подумать.
он по-французски и, чтобы слышала хозяйка, выдал Мартине ту же белиберду
относительно сальника и кренелятора.
взять новый сальник и подвезти ему. Пусть это сделает мсье Рэнделл. Кстати,
нельзя ли с ним переговорить? Колби нужен был повод, чтобы перейти на
английский.