непонятным, как они могли выйти на чеченцев, минуя его, полковника Логинова,
но, раз он до сих пор был цел и невредим, так оно, видимо, и произошло.
Чеченцев спугнули, и они принялись с присущей им решительностью рубить
концы. Это могло означать только одно: за жизнь полковника Логинова теперь
никто не дал бы и ломаного гроша. Славин и его придурки были просто
исполнителями, мелкой сошкой. Они понятия не имели о том, что именно
находится в гробах, которые они собственноручно грузили в транспортные
вертолеты на полевом аэродроме, и тем не менее их прикончили, а трупы
сожгли. В том, что его подручные мертвы, полковник почти не сомневался. Будь
это не так, они непременно крутились бы возле огня, имитируя бурную
деятельность, оправдываясь и возмущаясь. Но их нигде не было, они даже не
потрудились отогнать от пылающего дома машину... Не в самоволку же они ушли,
в самом-то деле!
совершенно нежилой улицы, сжимая в руке бесполезный пистолет. Он не помнил,
как вынул оружие из кобуры, но оно было у него в руке и даже стояло на
боевом взводе. Тело действовало само, махнув рукой на парализованный ужасом
мозг, и это было из рук вон плохо. Так можно было наломать дров.
вышло. Для того чтобы думать, у него было маловато информации. Он даже не
знал, верна ли его догадка. Возможно, он напрасно перепугался, и трое
божедомов уже наутро приплетутся к нему с виноватыми, бледными с перепоя,
помятыми мордами. Ах, как это было бы чудесно! Можно было бы ограничиться
парой зуботычин, спустить дело на тормозах и с чистой совестью заняться
сворачиванием бизнеса. Денег он заработал предостаточно, а риск сделался
непомерно большим. Хватит, господа, хватит Лечь в госпиталь, сунуть
главврачу куш и выйти в отставку по состоянию здоровья. Вернуться домой и
весь остаток жизни стричь купоны и ловить рыбку на подмосковной даче - что
может быть лучше? А крепкий тыл нашим доблестным передовым частям пусть
обеспечивает кто-нибудь другой.
правую руку от него вдруг что-то зашуршало, хрустнуло и с негромким стуком
посыпались обломки кирпича. Полковник сильно вздрогнул и вскинул пистолет на
уровень глаз, до боли всматриваясь в кромешную темень. Разумеется, он не
смог как следует разглядеть даже собственную руку с пистолетом - видно было
только размытое пятно на месте голой кисти, чуть более светлое, чем
окружающий мрак.
не бродячая кошка или собака, которой почему-то не спалось ночью. То, что он
слышал, могло быть только человеческими шагами. Где-то справа все еще
продолжалась перестрелка, позади слышались голоса собравшихся у горящего
дома солдат и треск рушащихся балок, но все эти звуки разом перестали
существовать для полковника. Он слышал только крадущиеся шаги того, кто
приближался к нему из темноты.
я, Аслан. Надо поговорить. Где ты? Ничего не вижу.
- это, конечно, хорошо, но если Славина и его людей убили чеченцы, то Аслан
наверняка был причастен к этому убийству. И кому поручить ликвидацию
полковника Логинова, как не связному, которого он знает и которому привык
доверять? Поэтому полковник покрепче перехватил рукоятку пистолета уже
начавшими замерзать пальцами и изо всех сил прищурил глаза, пытаясь
разглядеть чеченца.
раздражения в голосе, - на дороге.
Аслан сойдет с ума настолько, чтобы стрелять на голос. На втором шаге грязь
под его левой ногой предательски чавкнула, и он едва сдержался, чтобы наугад
не выпалить в темноту.
окружающих предметов. То ли страх включил в нем какие-то таинственные
механизмы, чудесным образом обострившие зрение, то ли глаза просто привыкли
к темноте после яростного блеска пламени, но он уже более или менее
отчетливо видел полуразрушенные дома и покосившиеся заборы, между которыми
пролегла топкая лента разбитой дороги. На правой стороне улицы у обочины
громоздился какой-то угловатый предмет странно знакомых очертаний, и
полковник вспомнил, что там валяется остов сгоревших дотла ?Жигулей?, весь
изрешеченный пулями. Говорили, что на этой машине из селения пытались
вырваться пятеро вооруженных боевиков, но никого, кто наблюдал бы инцидент
собственными глазами, полковник не встречал, так что ?Жигули? вполне могли
быть расстреляны мимоходом, просто от нечего делать.
осторожно двинулся к полковнику. Только теперь Логинов сообразил, что Аслан,
который не стоял возле горящего дома, пялясь на огонь, с самого начала видел
все его странные маневры, и поспешно опустил пистолет, сделав обманное
движение рукой, как будто клал оружие в кобуру.
спятил? А если нас с тобой увидят?
Славин тебя сдал.
территории, Аслан - единственный, кому известна его роль в афере с цинковыми
гробами. Если, конечно, не считать Славина и его подчиненных. Что-то
подсказывало полковнику, что о старшем прапорщике можно спокойно забыть.
ведет себя как настоящий шайтан. Вломился к Славину и всех замочил. Толстяк
еле-еле успел сказать ему то, о чем он спрашивал.
Славин стрелял в него в упор, но не попал.
звучал хрипловато, с ленцой, словно этот давно не мытый сын гор делал над
собой большое усилие, снисходя до разговора с неверными. Слушая этот голос,
полковник все время помнил о зажатом в ладони пистолете и боролся с
искушением пустить оружие в ход.
насмешка.
сумасшедший ничего не знает. Если я его встречу, попытаюсь убить, но так,
чтобы он ничего не успел сделать. Если дать ему шанс, он убьет меня. А
тебе.., тебе, полковник, надо исчезнуть. Он тебя не пощадит. Мне
неинтересно, что с тобой будет, но, если этот человек начнет задавать тебе
вопросы, ты не сможешь промолчать. Тебе надо исчезнуть, полковник.
прежде чем полковник Логинов успел среагировать, холодное, как лед,
сточенное до узкой полоски лезвие финского ножа, легко проткнув одежду и
теплое фланелевое белье, вошло в его дряблый живот, как в мягкое масло. В
первое мгновение боли не было. Было лишь ощущение ледяного ожога, словно
полковнику внутримышечно вкатили полный шприц жидкого азота.
липкого тепла и болезненной слабости. Полковник схватился рукой за то место,
где бушлат уже успел пропитаться кровью, и второй удар ножа пришелся ему по
предплечью. Острое, как бритва, лезвие рассекло мышцы, как вареную колбасу,
и скрежетнуло по кости. На этот раз боль пришла почти мгновенно и была такой
огромной, что полковник, не удержавшись, вскрикнул.
Логинов готов был поклясться, что видел, как лунный свет холодно блеснул на
окровавленном лезвии занесенного для смертельного удара ножа. В последней
попытке спастись он боком упал в мягкую грязь, выбросил перед собой
слабеющую руку с пистолетом и принялся нажимать на спусковой крючок,
всаживая пулю за пулей в ненавистный темный силуэт.
Две последние пули безобидно вспахали грязь в полуметре от бессильно
опустившегося ствола пистолета, а остальные пять нашли приют в разных местах
мертвого тела, когда-то бывшего Асланом. Две засели в легких, одна перебила
ключицу, еще две попали в живот и в пах.
истекающий кровью, но живой полковник Логинов обессиленно закрыл глаза и
потерял сознание. Его более или менее перевязали прямо на месте и со всеми
необходимыми предосторожностями доставили в санитарную палатку. Тело Аслана
отнесли туда же и, положив на землю, накрыли куском брезента, поскольку в
отсутствие прапорщика Славина никто не знал, что с ним делать.
дороги дома бесшумно выбрался человек в полевой форме с капитанскими
погонами. Он немного постоял, глядя вслед удалившейся процессии, досадливо
сплюнул в грязь и снова бесшумно, как призрак, скрылся в развалинах.
***