этом деле трудно найти применение бесхарактерным людям, Борден... Дай-ка я
достану кое-что из своей сумки до того, как ты в ярости унесешься...
Минуту или две спустя я увидел, как огни взятой напрокат машины, несущейся
с бешеной скоростью, исчезли за поворотом маленькой проселочной дороги. Я
надеялся, что она немного сбросит газ прежде, чем расшибется или ее
арестует полиция. Но в каком-то смысле чем дольше она будет злиться - тем
лучше. Пока она психовала, вероятность того, что она придумает
какой-нибудь новый финт, была меньше.
Я посмотрел на вещицу в своей руке и сунул ее в карман, возвращаясь на
возвышенность. Обычно мы не носим при себе удостоверений или значков
спецслужб, но иногда бывают случаи, когда могут пригодиться какие-нибудь
официальные документы. Для этих редких случаев Мак снабдил нас очень
внушительными удостоверениями в кожаных футлярах. Такими же внушительными,
как у ребят из ФБР или министерства финансов. В моем дипломате было
специальное отделение, где я прятал свое удостоверение - на случай, если
залезет какой-нибудь чересчур любознательный парень, которому не надо
знать, кто я.
Добравшись до вершины, я первым делом проверил, не изменилось ли что на
ферме. Все оставалось по-прежнему. По крайней мере, в этом отношении
счастье решительно было на моей стороне. Карл любезно дал мне время для
обустройства, и я не чувствовал себя вправе возмущаться последовавшим
затем продолжительным ожиданием. Во всяком случае, ночь была теплой и
приятной, кровососущие насекомые не досаждали, и я использовал перерыв,
чтобы попробовать понять ход его мыслей.
Пока я полз к своему покрытому кустарником укрытию вблизи дороги, я решил,
что он, конечно, потребует денег. Нельзя просить человека поехать на
верную смерть просто так, даже во имя его собственного ребенка. Ему надо
оставить какую-то надежду. Вы ему, конечно, говорите, что убили этих двух
полицейских, чтобы показать, что не шутите. Но теперь с этим покончено.
Сейчас вы хотите получить компенсацию - скажем, десять тысяч долларов,
которые должны быть доставлены лично; безопасность гарантируется, если все
инструкции будут выполнены буквально.
Раллингтон, если он не дурак, не поверит этому. Как опытный полицейский,
он в душе понимает, что преследующему его убийце нужны не деньги. Но
деловое требование выкупа дает приемлемый предлог для его жены и его
самого. Трудно хладнокровно выступать в роли героя-самоубийцы - хотя бы
потому, что это заставляет отчасти чувствовать себя идиотом. Я думаю, мне
следовало бы посочувствовать бедняге, чей сын был в опасности, и его
несчастной жене, которая страдает сейчас в этом жалком деревянном домишке
с блестящими новыми машинами во дворе. Но сочувствие относится к тем
эмоциям, которые приходится контролировать в нашем деле, вместе с
симпатиями и антипатиями...
Сначала это были просто огни фар - одна пара из дюжины или около того,
которые появлялись со стороны города и проезжали подо мной. Только эти не
проехали. Я увидел, как они приблизились к дому Раллингтона. Потом машина
остановилась, что на время озадачило меня. Спустя некоторое время со
стороны дома шерифа появилась другая пара огней и повернула в сторону
города.
Глядя в ночной бинокль, я узнал голубой грузовик. Казалось, что его кабина
набита людьми. На единственное сиденье уселись по крайней мере три, а
может быть, и четыре человека. Я заинтересовался, куда это шериф мог их
послать? Потом до меня дошло, что он наконец получил инструкции: шаг
первый, в качестве жеста доброй воли, - отослать подальше охранников и
полицейских.
Через открытые ворота въехал неизвестный автомобиль - большой, солидный
седан. Такой мог бы принадлежать банкиру. Шаг второй: достать деньги в
мелких не новых купюрах. Вопрос сейчас заключался в том, будет ли второй
звонок - убедиться, что деньги фактически прибыли, или шериф уже получил
указания относительно шага третьего: проследовать одному и без оружия в...
Он появился так внезапно, что я едва не упустил его. Если бы он ехал от
меня, мне бы ни за что не удалось совершить задуманное. Как только я
увидел, что белый автомобиль с мигалкой на крыше задним ходом съезжает с
дорожки, я бросился вниз по склону. К тому времени, когда он развернулся в
моем направлении и преодолел разделяющее нас расстояние, я успел
спуститься вниз с холма, пролезть под оградой и перебраться через ров. Я
прыгнул наперерез, прямо в свет фар, размахивая руками. Взвизгнули
тормоза, и машина встала как вкопанная.
Окно было открыто, и я услышал его проклятье:
- Кто, черт побери...
Я сунул ему через окно свое шикарное удостоверение.
- Федеральное правительство, - сказал я. Это практически ничего не
означало, но звучало важно. Он оттолкнул мою руку.
- Идите к черту! - рявкнул он. - Я занят! Приходите утром в офис. - Потом,
начав трогаться, он передумал и еще раз ударил по тормозам. - Хорошо.
Может быть... Залезайте, но быстро!
Никто из нас не произнес ни слова в течение одной или двух минут.
Отдышавшись, я порадовался, что решил идти напрямик вместо того, чтобы
затевать хитрые игры с приманками в виде хорошеньких девушек. Все
случилось настолько быстро, что Марта не успела бы среагировать. Кроме
того, сейчас я мог разговаривать с ним как один государственный служащий с
другим.
Я обратил внимание, что он надел свою большую шляпу, но не захватил
револьвера. Насколько я мог рассмотреть в темноте, оружия в машине вообще
не было.
- Как вас зовут, мистер Федеральное правительство? В его голосе было
меньше "кукурузного" акцента, чем я ожидал от полицейского из Оклахомы.
Это напомнило мне, что нельзя заранее относить человека к какому-то типу.
Я сказал:
- Что же, не Янссен, если вы так подумали. Возможно, было ошибкой давать
ему сведения, которыми он не располагал, но я делал ставку на то, что он
не терял времени зря и уже определил имена наиболее вероятных
подозреваемых. Очевидно, так оно и было. Имя Карла не вызвало у него
удивления. Он только коротко засмеялся.
- Только сейчас мне пришло в голову, что этот подонок-убийца мог приказать
мне встретиться с ним в Бадвиле только ради того, чтобы проверить, не веду
ли я двойную игру, и перехватить меня прямо на дороге, где я его не буду
ожидать.
- Бадвил, - произнес я, стараясь выглядеть равнодушным. Мой расчет
полностью оправдался. Информация, которую я позволил себе выдать, принесла
другую необходимую информацию, за которую я заплатил бы намного дороже. -
Бадвил? Где это?
У шерифа был такой вид, будто он сожалеет, что у него вылетело это
название. Потом он пожал плечами.
- Черт, Бадвил есть на любой дорожной карте. Тридцать миль на восток.
Только магазин и бензозаправка на обочине шоссе. Но я не скажу вам, мистер
государственный служащий, где в Бадвиле.
- Судя по вашему описанию, выбор не велик.
- Все должно быть исполнено строго определенным образом. По-другому никак
не выйдет. Так сказал голос по телефону.
- Конечно.
- И если вас зовут не Янссен, вы для меня бесполезны. Если вы так много
знаете, то должны знать, что у него мой мальчик, Рики. Вы абсолютно ничего
не сможете сделать, и я не хочу, чтобы вы даже пытались!
- Рики? - переспросил я. - Эрик?
- Правильно. А что?
- Ничего. - Я не суеверен, не сентиментален, и тот факт, что имя
пропавшего мальчика такое же, как и мой псевдоним, ничего не значит,
напомнил я себе. - Кстати об именах, как вы вычислили Янссена?
- Было три очевидных кандидата. Двоих можно было проверить при помощи
местных властей. Они находились там, где и должны были находиться в то
время, когда двое хороших ребят умерли с проводом вокруг шеи. Третий -
загадочная личность из Вашингтона на государственной службе. Судя по
всему, много путешествует. Никто не смог определить, в чем заключается его
работа. Как ни пытались, упирались в стену секретности. Этого человека на
месте не было. Андрес Янссен, - Раллингтон взглянул на меня, - один из
ваших?
Я кивнул:
- Один из наших. И хотим его вернуть.
- Подите к черту, мистер. Он - убийца, похититель детей и, вероятно,
маньяк. Правосудие по отношению к нему должно свершиться.
- Вы направляетесь, чтобы вступить в сделку с этим убийцей и маньяком?
- Он не оставил мне выбора. Сказал, что, если я не приеду, по почте начнут
приходить пальцы, уши и... другое. Но как только я получу Рики назад... -
Он вцепился в баранку. - Если я когда-нибудь достану этого сукина сына...
Я засмеялся. Он обернулся ко мне, испуганный и взбешенный. Я принял
высокомерный и снисходительный тон:
- Прекратите мелодраму, шериф. Успокойтесь. Что касается Янссена, мы не
слишком обеспокоены его личной судьбой - незаменимых нет. Но мы не хотим,
чтобы вы устроили публичный спектакль из суда над ним. Этого мы позволить
не можем.
Раллингтон глубоко и судорожно вздохнул:
- Если этот подонок ваш, то вам следовало держать его в клетке.
- Дерьмо, - процедил я. - Не указывайте нам, что мы должны или не должны
делать. Иначе нам придется указать вам, шериф, что не следовало бы убивать
детишек. Иногда это может привести родителей в ярость.
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Круз Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия