момент зажигала торшер и, казалось, не замечала меня. Потом
раскрыла конверт, не выказывая ни малейшего интереса к тому,
отпил я из стакана или же умирал от жажды.
отравлено - на этот раз. Возможно, ей хотелось познакомиться
со мной поближе, чтобы завоевать мое доверие - это сближение
могло произойти, скажем, на ближайшей кровати, - прежде чем
захлопнуть мышеловку. Но даже если в виски был подсыпан
наркотик, мне ничего другого не оставалось, как только
послушно выпить его залпом, в надежде, что я проснусь в
нужном месте - желательно в Шотландии, - и что между мной и
девушкой, которой я должен был ассистировать, и человеком,
которого нам обоим вменялось ликвидировать, было бы как
можно меньше заборов, решеток и запертых дверей.
отвратительное ощущение неопределенности продолжало меня
мучить против моей воли. Так всегда бывает перед тем, как
собираешься необратимо ввергнуть себя в пучину рискованных
действий. Всегда свербит вопрос: "А верно ли я оценил
ситуацию"? Я все думал о том, что Бьюкенен, как и другие до
него, считавшие себя - справедливо или нет, это другой
вопрос - не менее хитроумными, чем я, оценили ситуацию
неверно. Иначе и быть не могло. Ведь они мертвы. Я попытался
ободрить себя мыслью, что каждый из них после поимки прожил
еще достаточное время, чтобы успеть подхватить суперзаразную
болезнь, но почему-то от этой мысли мое будущее не
представилось мне более радужным.
налито редкое бренди длительной выдержки, и притворялся,
будто разглядываю бумаги на столе. Потом я поднес стакан к
губам. Девушка была поглощена чтением какой-то фотокопии. Я
приготовился отпить виски. Меня спасло отсутствие льда и то,
что я слишком долго тянул время. Как только жидкость
коснулась моих губ, я почувствовал неуловимый запах,
струящийся с поверхности нагретого алкоголя.
учуял этот цветочный аромат, который никогда не исходил от
хорошего шотландского виски, как, впрочем, и от дрянного.
тут я понял, с чем имею дело. Мы впервые обнаружили это
зелье пару лет назад в вещах задержанного нами агента с той
стороны: нечто очень замысловатое, изготовленное их
смышлеными химиками - бесцветная, безвкусная жидкость без
' / e , полностью растворяющаяся в воде или в алкоголе.
Вещество было достаточно летучим, так что если бы
медицинские эксперты, задействованные в том деле, не соблюли
необходимые предосторожности и не работали с похвальной
поспешностью, они бы ничего не обнаружили ни в остатках
жидкости на дне стакана, ни в организме бедняги, выпившего
эту жидкость. Действующее практически мгновенно, вещество
называлось "петрозин-К".
в их арсенале средств для проделывания всяких грязных
штучек, и он, по-видимому, прошел все необходимые
лабораторные тесты. Однако при использовании в полевых
условиях, как и многие другие новейшие химсредства,
"петрозин" обнаружил существенный изъян: он обладал
недостаточной стойкостью. Хотя, как можно предположить,
ученые провели всевозможные испытания на его
чувствительность к воздействию света, изменению температуры
и взбалтыванию, когда их агенты при выполнении заданий стали
перевозить его, Он легко распадался и вступал в реакцию с
собственными продуктами распада весьма странным образом.
ароматических соединений - по терминологии химиков, сложные
эфиры, - придававших ему легко опознаваемой запах, который
какой-нибудь шибко романтический чудак мог бы уподобить
аромату фиалок.
проблемой. Спустя шесть или восемь месяцев мы стали
встречаться с другими столь же малоприятными снадобьями и
больше не слышали о "петрозине-К ". Однако их бывший агент -
или некто, прикидывающийся их бывшим агентом, который
приблизительно в то же время впал в немилость, вполне мог
иметь с собой образец старого яда в количестве достаточном,
скажем, для того, чтобы зеленоглазая девушка по его наущению
влила его в мой стакан или в бутылку виски.
Гленмор. В конце концов, ведь не в первый раз меня пытались
убить. И даже не в первый раз пытались отправить в ад,
избрав для этого химический маршрут. Просто я не ожидал, что
очередная попытка будет сделана именно сегодня. Я
предполагал, что, как Бьюкенен и прочие, я им нужен живым -
по крайней мере, хотя бы временно. Пожалуй, более всего я
был потрясен не столько самой этой попыткой, сколько тем
фактом, что, считая себя большим умником, я чуть не стал
соучастником собственного убийства. Что ж, следующий ход был
самоочевиден.
притворился, будто сделал изрядный глоток. Потом собрался
поставить стакан на стол и выронил его - стакан упал на пол
и разбился вдребезги. Я издал горлом задыхающийся всхлип,
приподнялся и, выбрав на полу местечко, не засыпанное битым
стеклом, грохнулся ничком на ковер. По-моему, представление
удалось.
торопливое шуршание бумаги. Это моя миленькая родственница-
c!()f отложила фамильный архив, чтобы предпринять
решительные действия.
решительно. - Мистер Хелм!!
присела надо мной. Я почувствовал осторожное прикосновение
ее руки.
истерические нотки. - Черт побери, да он в обмороке!
Господи, что же делать...
основания опасаться невидимых микрофонов в этом номере. Она
выпрямилась, даже не пощупав мой пульс и не проверив реакции
зрачков, что было с ее стороны грубой накладкой, впрочем,
вполне объяснимой: она, как я надеялся, просто не
сомневалась, что ее смертельное снадобье сделало свое дело.
И теперь, подумал я, если уж мне сегодня настолько везет,
она должна снять телефонную трубку и доложить об
успешновыполненном - задании. Даже если она будет говорить
шифром, я смогу уловить хотя бы намек...
отчаяния и страха. Я открыл глаза. Нэнси Гленмор стояла у
стола со своим стаканом в руке - он был наполовину пуст. Рот
ее был полуоткрыт, и она, похоже, пыталась вздохнуть,
одновременно силясь понять, что с ней такое происходит.
Потом стакан выскользнул из ее ладони и упал на ковер -
содержимое выплеснулось, но стакан не разбился. Она
повалилась на пол.
отделаться от мысли, каким плохим кавалером сегодня
оказался. Менее чем за шесть часов я по собственной
оплошности упустил одну даму, безрезультатно измучил другую
- и теперь вот безвозвратно потерял третью, дав ей испить яд
прямо на моих глазах. Тот факт, что мои глаза в этот момент
были закрыты, меня нимало не оправдывал.
над еще не остывшим трупом молоденькой девушки, надо
обладать довольно-таки эгоцентрическим взглядом на мир. Этот
день оказался неудачным - и последним - также и для Нэнси
Гленмор. Лежащая на ковре девушка казалась какой-то
маленькой и точно сломанной: с прядью темных волос, упавшей
ей на лицо, в обвившейся вокруг бедер гленморской юбке -
дурацкой осовремененной версии старого шотландского килта,
из-за которого у меня к ней с первого же момента возникло
предубеждение. И я подумал: хватило ли бы мне благоразумия
поверить ей, если бы ей хватило благоразумия надеть
настоящую старомодную шотландку.
ее рассказ от начала и до конца был правдой. Конечно, если