Чтение 23–й страницы книги ~Усмирители~

- Но?.. Как это?! Гейл улыбнулась:

- Не признаю постельной школы "хватай-без-пра-вил". Надобно принять душ и
привести себя в порядок. Надо выглядеть красивой... * * * В комнате было
темно, и судить" насколько удалось Гейл сохранить новообретенную красоту, я
не брался.

Неслышно выскальзывать из постели четыре супружества научили мою
любовницу преотменно: я почувствовал только легкое содрогание пружин в
матраце. Различил еле слышный шорох натягиваемой одежды. Уловил щелчок
дверной ручки и тихое журчание воды.

Разумеется. После подобной возни хотя бы умыться следует.

Для изнеженной техасской львицы Гейл одевалась просто молниеносно. Ни
дать, ни взять, хороший солдат по боевой тревоге... Я продолжал храпеть, как
целое семейство предающихся зимней спячке сурков, но Гейл и не подумала
потихоньку выскальзывать в коридор. Вместо этого она приблизилась к постели.
Уже спокойно и не таясь.

- Мэтт! - прошептала она. - Мэтт, милый, проснись!

Я замычал, заворочался, вскинулся:

- А? Что?

И потянулся к электрическому выключателю.

Внезапно вспыхнувший свет заставил Гейл - да и меня самого - смигнуть и
прищуриться.

Она облачилась в новый свитер - нечто кофейно-молочное, даже с виду
пушистое. Воротник был чересчур широким и ниспадал весьма изящно, хотя едва
ли мог защитить шею от холода.

Обтягивающие панталоны того же цвета. По крайней мере, думаю, что
подобные брюки до сих пор именуют панталонами. Оканчивались они выше
щиколоток и выглядели весьма, весьма пикантно.

Я завершил зрительное исследование, сложил губы дудочкой и негромко
свистнул.

- Не разыгрывай скомороха, милый, - посоветовала Гейл. - И прости, что
разбудила. Не хотела, чтобы ты подумал, будто я... сбежала втихомолку.

- Намерена сбежать громогласно? Гейл покачала головой:

- Пока - ни единого слова. У меня возникла мысль... Всего лишь мысль...

- О, крошка Гейл, - печально молвил я, - неустрашимая и сноровистая
сыщица! О, ваша неотразимость! Уже два человека убиты, угроблены и
совершенно мертвы... Может быть, поделишься мыслью? А мы вдвоем обсудим ее и
решим, как поступать? Гейл опять помотала головой.

- Нет, хочу справиться сама. Нынче утром ты сказал несколько слишком
оскорбительных вещей. Помнишь? Ты ведь полагаешь, я попросту... Хватит.
Орудую на собственный страх и риск. Авось, получится.

Я поколебался и угрюмо произнес:

- Хорошо, разыгрывай профессионала. Хочешь в могилку - попутного ветра.
Только не стоило будить меня по такому поводу.

- Мэтт! - воскликнула она голосом девочки, обиженной до глубин душевных.

Я не отозвался.

Гейл приоткрыла рот, осеклась и направилась к выходу. Я окликнул:

- Гейл!

Она обернулась.

Я сунул руку в один из поставленных подле кровати ботинков, извлек
тридцативосьмикалиберный револьвер.

- Возьми, чтоб тебе!.. Обращаться-то умеешь?

- Стреляла... Немного.

- Отлично, Револьвер заряжен. Отдача бешеная - лошадь лягает слабее.
Постарайся не застрелиться ненароком... А теперь проваливай и дозволь
человеку поспать.

Я проследил, как затворилась входная дверь. Настоящий, прилежный сыщик,
по-видимому, поторопился бы вослед, принялся красться по пятам, прячась в
тени оград, выслеживать. Но, во-первых, покорный слуга ленив по натуре, а
во-вторых, я не сыщик, я простой истребитель. И я позволил Гейл уйти
безнадзорно.

Слишком велика была опасность, что слежку обнаружат.

А, кроме того, и следить незачем было. Я мог бы не раздумывая голову дать
на отсечение, что Гейл направилась к бензоколонке мистера Вегманна.

Который, несомненно, придет в неописуемый восторг, увидав и выслушав
нежданную гостью...

Глава 18

Да, я уснул, и каяться в этом не собираюсь. Больше заняться было нечем, а
кто знает, удастся ли прикорнуть в обозримом будущем? Когда в дверь
постучали, я мгновение-другое попросту не понимал, где обретаюсь и кто
просит впустить. Стучали тихонько, чисто по-женски, боясь ушибить нежные
костяшки пальцев.

Кажется, Гейл и впрямь позабыла ключ. Но существуют нерушимые правила
касаемо отмыкания дверей глубокой ночью, особенно если положение призывает к
боевой готовности номер один и требует полной походной выкладки... Я
всхрапнул, отчетливо зевнул, внятно выругался. Неслышно встал и обулся: у
людей, склонных открывать двери босиком, вместо пальцев на ногах зачастую
оказывается размазня - и болезненная.

Тихонько подкравшись ко входу, я расположился на определенном месте, под
определенным углом; откинул задвижку и дернул створку на себя.

Первый из вломившихся пал жертвой собственного рвения, ибо заранее
изготовился нападать и метнулся внутрь подобно пушечному ядру. Мне осталось
лишь заботливо подставить обутую ногу. Парень полетел кубарем, треснулся обо
что-то, застыл не шевелясь. Поскольку он заведомо явился не с пустыми
руками, следовало бы упрочить успех, ударить по голове или в промежность.
Однако приспело время заниматься Номером Вторым, который выглядел и крупнее,
и хладнокровнее.

Он тоже был вооружен, и я вышиб револьвер восходящим пинком - дурацкая
ошибка покорного слуги. Пинать высокую цель - порочнейшая практика, если
только перед вами не законченный болван или вы не убеждены, что наверняка
выбьете из противника сознание. Пожалуй, удары ногами в грудь либо голову и
удаются мастерам каратэ и савата, но я по этой частя не гожусь даже в
подмастерья.

Разумеется, парень успел поймать и вывернуть мою ступню. Один-ноль в его
пользу. Опрокидываясь на ковер, я сумел кувыркнуться и вскочить, положив меж
собою и неприятелем безопасное расстояние. Один-один.

Раздался негромкий стон. Я понял, где и как именно шлепнулся Номер
Первый. Он врезался головою в кровать, растянулся и, по-видимому, оказался
недееспособен. Сие благоприятное для меня положение вещей надлежало бы
упрочить, покуда Номер Второй неторопливо вступал в комнату; примеряясь и
оценивая противника, Я прыгнул прямиком на постель. Номер Второй замялся,
недоумевая, с какой стати покорному слуге вздумалось резвиться. Выяснять
причины он отнюдь не спешил и приближался настороженно, готовый к любой
пакости.

Наконец, он бросился. Я лишь того и ждал. Перемахнув изножье кровати, я
обеими ступнями приземлился прямо на спине Первого. Не самый рыцарский прием
по отношению к лежачему, скажем прямо, но и настроение мое было в те минуты
вовсе не рыцарским. Я бесился. Девка ласкала меня, шептала нежные слова,
потом ускользнула, состроив честнейшую мордашку, - и продала с потрохами.
Правда, я этого и хотел, но все равно обиделся неописуемо.

Вколотив каблуки в лопатки Номеру Первому - по правилам, полагается на
крестец прыгать, но я то ли пожалел парня, то ли промахнулся в полутьме, -
следовало тотчас кидаться в сторону, уворачиваясь от Номера Второго. Что я и
сделал со всевозможной прытью. На этом подвиги в духе Дугласа Фербэнкса
окончились. Я не юноша и не акробат. Побаловался - и будет... О Номере
Первом теперь можно было спокойно позабыть (на время), ибо парню требовался
основательный ремонт кузова и, могло статься, даже двигателя. Но громадным,
похожим на медведя compadre его предстояло
заняться всерьез. Необычайно быстрый и сноровистый бросок свидетельствовал:
приемами рукопашного боя медведь владел великолепно.

Беда в том, что дзюдо, каратэ и прочая подобная прелесть весьма
действенны лишь против неопытного или неумелого. Да, я знаю, как изувечить
или даже уложить наповал голыми руками. Но только человека, застигнутого
врасплох или начисто не знакомого со способами обороны. Однако ежели тебе
противостоит профессионал, а под рукою нет ничего рубящего, колющего или
огнестрельного - лучше всего повернуться и опрометью удирать на край света.

К несчастью, на мне была только пижама; Номер Второй предусмотрительно
держался неподалеку от выхода - не проскользнешь... Ковер изобиловал
огнестрельными приспособлениями - целых два револьвера валялось, - но,
попробовав метнуться к ближайшему, я убедился: парень тоже помнит, куда что
упало. Хочешь револьвер - бери с бою. А именно кулачного-то боя и стремился
я избежать любой ценой. Мы деремся не ради развлечения, не в спортивных
залах выступаем. Это не бокс и не борьба. У нас почти неизменно дерутся
насмерть.

Ох и велик же оказался негодяй! Просто гора мышц. Невзирая на собственные
двести фунтов, покорный слуга ощутил себя тростинкой, ветром колеблемой.
Правда, руки мои были немного длиннее, пожалуй, и сумел бы я дотянуться до
Номера Второго при достаточном усердии. Но к подобным личностям никому не
советую прикасаться ничем, кроме увесистого топора...

Мы чуток поиграли друг с другом, если можно так выразиться. Медведь
совершил короткое угрожающее движение, а я изобразил надлежащий ответ, и
Номер Второй проворно закрылся. Наступил мой черед вывести на прогулку
любимого "конька"; но парень дал понять, что и сам читал те же книжки.
Бойцы, знающие свое дело, не решаются рисковать понапрасну и зрелище являют
прескучнойшее.

Прескучнейшее, разумеется, с точки зрения постороннего наблюдателя. Мне
же скучать не доводилось. Я понимал: ошибусь, оступлюсь, позволю загнать
себя в угол - каюк, и немедленный. Осторожно переминаясь и покачиваясь, я
внезапно сообразил: ведь Мак велел продаваться с потрохами! А я планомерно и