консультативного совета для них важнее, чем застрелить белого комиссара. Я
живу в Африке двадцать лет и служил в самых разных местах. Расизм - не
главная преграда, здесь проходит социальная революция в самой явной форме.
Она, как стихийное бедствие, всюду начинается одинаково.
плакала.
тел, поразительно однообразных в утреннем сиянии солнца.
внучка. - Первым самолетом летим в Европу. Я сыта по горло! Мы должны были
давно это сделать, но это уже зашло слишком далеко. Или ты еще надеешься на
правительственные обещания? Ты не в своем уме, живешь как во времена
королевы Виктории, и отец тоже сумасшедший! - Теперь она уже кричала.
нее строго Цецил Хармер из группки людей, стоящей около капитана Гофмана. -
Извините, она все еще в шоке, но ночью была великолепна, стреляла как ваши
парни, капитан.
это не касалось. На стальном полу чернело темное пятно. Сержант Маретти.
телохранитель. Или кто он там, собственно говоря, был на самом деле. - Здесь
не удастся ничему воспрепятствовать, мы только делаем вид, что поддерживаем
жизнь трупа. Нам за это платят, но диагноз мы знаем. - И он снова улыбнулся
слабой, ничего не говорящей улыбкой. - Гофман спасает золото с тонущего
корабля. Это опасно, но если он способен угадать момент и, прежде чем
корабль пойдет ко дну, выбраться из него с тем, что выловил, - почему бы и
нет?
заборы, и декоративные кусты. Хозяйственные строения еще тлели, а от круглых
хижин остались кучки горячего пепла.
транспортере капитана. За то, что осталось, нам все равно никто ничего не
даст. Я не останусь тут, чтобы меня прирезали, ни за что не останусь даже на
одну ночь!
закрыл глаза. Прочь! Я должен отсюда уйти! Ни в чем не хочу принимать
участие. Все, что тут разыгрывается, - это ужасно, но насколько ужаснее
судьба миллионов черных, которые то же самое испытывают целые столетия. Одна
трагедия настигает другую, и так без конца. Вечно одинаковые судьбы людей.
торопятся. Могилы белых остались в саду дома, а черных - на берегу реки.
Районный комиссар и представители Аф- риканского комитета и Африканского
консультативного совета вежливо помогали мисс Хармер грузить багаж в
командирский вертолет. Потом в него сели расстроенный фермер и его мать.
Неожиданно все для них потеряло цену, смысл; всей их прошлой жизни словно и
не было. Они возвращали все до последнего клочка земли, оставляя тут свои
души. Однажды так уйдут все.
пулемета нашего транспортера, и мы двинулись во главе колонны обратно на
базу.
шефу!
границу с Мозамбиком. Все вертолеты и бронетранспортеры были в деле. Ночное
нападение на ферму, во время которого мы понесли более чем
двадцатипроцентные потери, пробудило командование от летаргии. Откуда
нападающие пришли и куда исчезли? Никто не сомневался в том, что нападение
совершено Патриотическим фронтом Зимбабве. Если они пришли из Мозамбика, то
для них должна быть закрыта дорога обратно. Они не смогут достичь границы
раньше, чем вертолеты корпуса.
разноцветными картинками голых красоток. Я натянул брюки, набросил рубашку и
направился к командирскому зданию на другую сторону лагеря. Тяжелое солнце
давило мне в спину. Вдалеке дрожала Иньянгани, и горячий ветер из Мозамбика
доносил отчетливое гудение вертолетов. Капитан сидел в плетеном кресле за
письменным столом и в упор смотрел на большую специальную карту границы,
висевшую на противоположной стене. Он дремал с открытыми глазами. Когда я
вошел, он потянулся и кивнул головой на другое кресло.
Каждому, кого он вызывал по каким-либо причинам, он "тыкал" и называл по
имени.
действительно вернулся откуда-то с границы.
полицейских сирен заполнял Тони Шефер. Мне показалось, что это было
невероятно давно. Тогда нам даже не пришло в голову сказать неправду,
изменить свое имя, национальность или профессию. Для нас это было
несущественно, для нас дело шло о том, чтобы сбежать, не попасться в руки
полиции. Но теперь капитан пристально смотрел на меня своими светлыми
глазами и вертел в руке этот документ.
прошлое что-то значит, хотя хорошо знал, что оно не значит ничего,
усами, растянулись в улыбке,
две банки мюнхенского пива.
машины только в обмен на машины, уничтоженные в бою. Так это определено
контрактом. Террористы, конечно, не имеют тяжелых орудий и уничтожают машины
редко и, скорее всего, случайно. Как сегодня ночью транспортер сержанта
Додеса. Однако идет усиленное изнашивание. Запасные части, правда, я могу
получить бесплатно, это тоже есть в контракте, только у меня нет никого, кто
был бы способен квалифицированно производить ремонт. Я не могу притащить
бронетранспортеры с границы и послать их в ремонтные мастерские. Этим я
нарушил бы контракт. - Он медленно открыл банку и долго пил. - Понимаете, о
чем я думаю?
Никогда ничего подобного я не делал. Моя профессия была совсем иной, Гофман,
очевидно, думал, что инженер-механик должен справиться со всем.
нет. Солдат из них мы должны сделать здесь.
Людей можете отобрать себе сами. Но это не освобождает вас от участия в
боевых действиях. Будете получать доплату и время на проведение ремонтов.
квалифицированных работников...
отделение. Просмотрите все машины, до конца недели я хочу получить список
самых необходимейших запасных частей. Мне кажется, что период спокойствия
кончился. Мы должны подготовиться к регулярным боям. Политические совещания
в Солсбери не ведут ни к чему, это делается для того, чтобы выиграть время,
а этим партизан никто не остановит. Мы будем завалены работой. И должны
выжать из командования все, что удастся.
определить. У меня будет большая свобода передвижения и, может быть, даже
возможность привозить из Солсбери запасные части. И таким образом пересечь
на транспорте границу, отправиться через всю Африку... Я улыбнул- ся;
разумеется, это была бессмыслица. Фантазия.
и запущен. С утра до вечера я лежал под транспортерами и грузовиками и искал
неисправности. Всюду они были одинаковы. Амортизаторы, втулки и рулевое
управление. Только подшипники еще чудом не вышли из строя. Всю транспортную
технику "Анти-Террористической Унии" Гофмана можно было отправить в
металлолом. При движении по здешней пересеченной местности эти неисправности
скоро бы проявились. Капитан эту возможность, вероятно, уже давно предвидел;
мне пришло в голову, что он предвидит еще кое-что. Использует случай или у
него есть какой-то план? Вовремя передвинуться со всем корпусом и техникой,
пока это еще возможно, туда, где ситуация не будет такой горячей и где ему
охотно заменят старый металлолом на новые боевые машины? Заключить контракт
с другим правительством? Сообщения в газетах не предвещали ничего хорошего.
Если начнутся всеобщие бои черных против белых, что тогда станет он делать с
не способным к передвижению корпусом?
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Каргалов Вадим
Акунин Борис