это и дела давно минувшие, - цинично напомнил Лебяхин.
вас обойдемся... О том, что я был у вас, о том, что вы назвали мне эти две
фирмы, рекомендую не распространяться. Рекомендую из уважения к вам, - не
прощаясь, он вышел.
бы пытался вернуть себя к иным реалиям...
выслушав информацию Лебяхина.
морозцами по ночам, но с безоблачным небом, солнышком днем и с плюсовой
температурой, с бесснежьем. По сухим загородным шоссе как бы с
удовольствием бежали машины, ощущая под колесами не опасную наледь, а
надежную цепкость асфальта. Наслаждались последними погожими днями редкие
уже любители тихих лесных прогулок.
- три километра поперек, - противоположный берег являл собою крутой обрыв,
за которым шли леса. С севера, запада и юга тоже тяжелые запущенные леса,
ближайшее жилье - небольшой поселок - прижалось к железнодорожному
переезду в пяти километрах отсюда. Кроме того, дачный участок был обнесен
высокой бетонной стеной с единственными могучими железными воротами, у
которых при въезде торчала пустая сейчас будка, где некогда бдел
милицейский пост. Когда-то это место называлось "госдачей", она была
закреплена за каким-то завсектором ЦК КПСС. Но исчез завсектором,
поскольку канул в небытие и сектор, и сам ЦК. Ушли милиционеры,
разбежалась обслуга. Дача стала как бы бесхозной, ее арендовала фирма
"Улыбка". Несколько раз поменялись люди, сдававшие в аренду подобные дачи.
И вскоре об этом вообще как бы забыли. Новые владельцы из "Улыбки" врезали
в мощные неприступные ворота секретные замки, сделанные по спецзаказу на
каком-то оборонном заводе. Ключи от них имелись лишь у двоих. И один из
них - Анатолий Иванович Фита, - подстелив кусок поролона, сидел сейчас на
берегу у мостков, слушал, как облизывая сваи, мягко плещется вода, и
нетерпеливо поглядывал на часы: он ждал второго обладателя ключа. Тот
запаздывал. Было зябко, но Анатолий Иванович не хотел сидеть в одной из
пяти комнат добротного двухэтажного сруба, - там давно царило запустение,
жилой дух выветрился, ибо дачу посещали крайне редко, она служила теперь
всего лишь местом для срочных, но кратких конфиденциальных встреч обоих
обладателей ключей.
собственных "жигулях", а доехав электричкой до платформы, протрусился
пешочком пять верст. Таким же манером должен был добираться и человек,
которого он ожидал: Анатолий Иванович любил повторять затасканную, но не
случайно въевшуюся в его лексикон фразочку: "Береженого Бог бережет, -
сказала монашка, надевая презерватив на свечку..."
асфальтированной дорожке. Навстречу шел невысокий, плотный, очень сутулый
человек, торс его и крупную голову с рыжеватыми волосами как бы с трудом
поддерживали тоненькие ноги. "Наверное в детстве страдал рахитом", -
однажды решил Анатолий Иванович. Он хотел было двинуться,
поприветствовать, однако передумал. "Надо сохранять дистанцию в прямом и
переносном смысле, - Анатолий Иванович внутренне улыбнулся удачно
сложившейся фразе, но лицо его, глаза, оставались при этом строгими,
жесткими, какими их привыкли видеть его подчиненные в большом и важном
Госкомитете, который он теперь возглавлял.
Уселись в удобные плетеные кресла на веранде.
произносил букву "л", она часто звучала, как "в" и получалось не "слушаю",
а как-то гнусаво "свушаю".
"вели" Субботина, разгромлен радиотехнический фургон. Вроде, как
хулиганство окрестной шпаны. Но, полагаю, это имитация.
преподнес мне фотографию, где все мы запечатлены. Но никаких вопросов,
комментариев, интереса. Он снял нас...
сказал рыжеволосый.
гостинице и он, и они... да еще в Париже! В Москве-то я с ними почти не
встречаюсь, не разговариваю... Кто бы мог думать?!
избегаю, - сказал рыжеволосый. - Но есть кое-что еще в этом ряду: под
видом предпринимателя Желтовский навестил "Лесной шатер", выследил иранца
и был в посольстве, хотел с ним встретиться. Все это уже похоже на
системный поиск, - рыжеволосый заметил, как напряглась кожа на лице Фиты и
заметались глаза. - Последнее время он зачастил в довоенный кооперативный
дом, - рыжеволосый назвал улицу. - Там в квартире номер пять проживает
некая дама. По возрасту в любовницы ему не подходит. Фамилия ее, как
выяснили мои люди, Скорино.
крутого подъема переведя дыхание. Вспомнил и звонок Желтовского о
докладной.
предпринять сейчас, чем потом пытаться лизнуть свою пятку.
метались: "Может сказать о бумагах?.. Нет, нельзя... Нельзя... Поймет, что
и для него это - смертельная угроза... А он такой... Но может обойдется...
договорюсь со Скорино, когда она приедет... Да, но Желтовский не зря
зачастил к ней... И звонил мне не зря... Неужели она ему..."
теле вялость.
коньячку, чтоб взбодрится?
страх и желая перехватить инициативу. - Да, Желтовский - это Желтовский.
Что же он замыслил? Подсунул фотографию среди прочих безобидных или это
случайность? Ожидал моей реакции?
ухмыльнулся рыжеволосый. - Холодает, - посмотрел он на него, как бы
завершая тему...
их них старшинствует. Фита иногда говорил начальственным тоном,
рыжеволосый же как бы упрятывал свое положение в этой сложной иерархии в
сдержанные, иногда ироничные фразы.