прогулку. - Она села, охватив руками колени, и на скулах у нее появились
красные пятна: гнев заменял румяна на ее худеньком лице. - Если я
недостаточно шикарна... для твоей машины... и для всего остального...
шляпа...
вернуться в кафе Сноу и рассказать свою тайну первому, кто будет ласково
ее расспрашивать; нужно помириться с ней, они на прогулке, он должен
делать то, что от него ожидают. Он с отвращением протянул руку; она легла
к ней на колено, как холодная рыба.
неприятности, вот и все. Деловые неприятности. Мы с тобой, - с трудом
проговорил он, - должны быть вместе до гроба.
слепой готовностью быть обманутой, понял, чего ждут ее губы. Он быстро
потянул к себе ее руку и прижался ртом к ее пальцам; все что угодно,
только не губы; кожа на ее пальцах была грубая, они отдавали мылом.
осажденный, внимающий фанфарам войск-освободителей. - Идет автобус, -
сказал он. - Поедем. Я не очень-то люблю природу. Городская птица. Да и ты
тоже.
шелком чулка, и порыв вожделения охватил его, как приступ слабости. Так
вот что в конце концов ждет мужчину"? Душная комната, крикливые дети,
ночные забавы по субботам, которые он наблюдал с другой кровати. Неужели
нельзя уйти от этого... никуда... никому?.. Лучше уж перерезать всех на
свете.
дощечками с надписью "Сдается", а Малыш опять засмеялся над красивыми
словами, которыми люди называют грязное занятие: любовь, красота... Вся
его гордость собралась, как часовая пружина, вокруг той мысли, что его не
обманешь, что он не собирается опуститься до брака и рождения детей, он
хочет достичь того, чего достиг теперь Коллеони, и даже большего... Он
знал все, он наблюдал во всех подробностях то, что они называют любовью,
его не проведешь прекрасными словами, тут нечем восторгаться, тут нет
ничего такого, что вознаградило бы тебя за то, что ты теряешь; но когда
Роз опять потянулась к нему, ожидая поцелуя, он все же убедился в своем
страшном неведении. Его рот не встретился с ее губами, он отшатнулся. Он
никогда еще не целовался с девушкой.
вдруг запнулась, глядя на чайку, поднявшуюся из чахлого садика над обрывом
и камнем упавшую в море.
неловко, засунув руки в карманы и плотно сдвинув ноги; он не мог понять,
зачем он заехал с ней в такую даль и теперь возвращается обратно, ничего
не решив; и тайна, и воспоминание обо всем по-прежнему крепко сидели у нее
в голове. Пейзаж разворачивался в обратном направлении: "Чайная
Мазаватти", антикварная лавочка, бары с надписью "Сверните сюда", хилая
травка, пробивающаяся сквозь асфальт, там, где начинался город.
печально звучала среди ветра и яркого дневного света. Они пошли по
солнечной стороне мимо варьете "Ночи любви", "Только для мужчин",
"Танцовщица с веером".
тонкой, неестественно прямой фигуре, глядя на гладкую щеку, на хохолок
белокурых волос на затылке.
руку. - Мы оба еще молоды, Пинки. - И почувствовала, как тело его
отчужденно отпрянуло.
аппарата, но Малыш быстро закрыл лицо руками и прошел мимо.
могли бы выставить, и все смотрели бы на нас. Это ничего бы нам не стоило.
в кармане, показывая, что денег у него хватит.
киоска фотографа, возле снимков купающихся красавиц, знаменитых комиков и
никому не известных пар, - рядом с... - И вдруг она воскликнула: - Смотри,
это он!
и обсасывал сваи. Он невольно обернулся, чтобы посмотреть, и увидел
Спайсера, выставленного в витрине фотографа напоказ публике: он был снят в
тот момент, когда сворачивал с солнечного света в тень под мол,
торопливый, озабоченный и загнанный, - забавная фигура, над которой могли
бы посмеяться приезжие: он, видно, здорово озабочен. Его застали врасплох.
сказал, что он умер. А он не умер. Хотя у него такой вид, - она весело
рассмеялась над черно-белым расплывчатым изображением, - как будто он
боится, что умрет, если не поторопится.
Можешь купить его.
Шагает себе. Весь погружен в заботы. Даже не видит аппарата.
усиками, в очках с железной оправой разбирал снимки.
слегка пахнувшие гипосульфитом.
негатив к электрической лампочке.
разрешения? Отдайте мне этот снимок!
мальчишка.
катись отсюда, я занят.
времени моментальные снимки короля Эдуарда VIII, в бытность его принцем
Уэльским, в морской фуражке, на фоне стереоскопов, Веста Тилли, дающая
автографы, Генри Ирвинг, закутанный по случаю сильного ветра с пролива, -
целая история нации. Лили Ленгтри была в страусовых перьях, миссис
Пенхерст в узкой юбке, английская королева красоты 1923 года в купальном
костюме. Не утешало даже то, что Спайсер оказался среди бессмертных.
темной передней пансиона Билли на лестничную площадку, оставляя за собой
на линолеуме следы меловых холмов пригорода. - Спайсер!
Спайсера и увидел его на кровати. Спайсер спал, лежа лицом вниз. Окно было
закрыто, какое-то насекомое жужжало в спертом воздухе, от кровати шел
запах виски. Пинки стоял, глядя на седеющие волосы; он совсем не
чувствовал жалости; он был слишком молод для жалости. Он повернул спящего
лицом кверху; вокруг рта у Спайсера высыпали прыщи: "Спайсер!"
комнате.
совсем расшатались, Спайсер. Тебе нужен отдых. - Он с презрением втянул
зловонный воздух. - Ты слишком много пьешь. - Он подошел к окну и толчком
распахнул его; открылся вид на серую стену. Большая муха билась о стекло,
и Малыш поймал ее. Она трепетала в его руке, как крошечная часовая
пружина. Он начал одну за другой обрывать ей лапки, потом крылышки. -
Любит, не любит, - приговаривал он. - Я гулял со своей девушкой, Спайсер.
Спайсера.
передать, Спайсер. Почему ты этого не сделал?
важно. Какая-то старая любопытная баба расспрашивала ее.
Акунин Борис
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Андреев Николай
Афанасьев Роман