привыкшего выносить боль, чем причинять ее другим.
яйца.
сеньор Фортнум. Вы нам поможете избавить невинных людей от тюрьмы и пыток.
Наш человек в Росарио уже позвонил в "Насьон" и сказал, что вы находитесь
у нас.
был американский посол?
Фортнума. А что вы тогда будете делать?
Английский посол переговорит с президентом. Президент поговорит с
Генералом. Он сейчас тут, в Аргентине, отдыхает. Вмешается и американский
посол. Мы ведь всего-навсего просим Генерала выпустить нескольких человек.
Все было бы так просто, если бы один из наших людей не совершил ошибки.
полицейских. И его секретарь. Поэтому мне не нашлось места в его машине.
Мигелю, чтобы он убрал свой автомат. Портит мне аппетит.
стоявшей на глиняном полу, и стал возиться со спичками, сковородой и
кусочком топленого сала.
он держал половинки скорлупы над сковородой, пальцы его чем-то напомнили
Фортнуму жест священника у алтаря, ломающего облатку над потиром.
Надеюсь, что они согласятся.
пережарьте яичницу.
в полдень включил портативный приемник, но батарейка отказала посреди
передачи индейской музыки, а запасной у него не было. Молодой человек с
бородкой, которого Леон звал Акуино, пошел за батарейками в город. Его
долго не было. С базара пришла женщина, принесла продукты и сварила им еду
- овощной суп с несколькими кусочками мяса. Она стала энергично наводить в
хижине порядок, поднимая пыль в одном углу, после чего та сразу же оседала
в другом. У нее была копна нечесаных черных волос и бородавка на лице, к
Леону она обращалась с угодливой фамильярностью. Он звал ее Мартой.
уборную. Леон приказал индейцу отвести его на двор в кабинку за хижиной.
На двери уборной не хватало петли, и она не затворялась, а внутри была
лишь глубокая яма, на которую набросили парочку досок. Когда он оттуда
вышел, индеец сидел в нескольких шагах и поигрывал автоматом, нацеливаясь
то в дерево, то в пролетающую птицу, то в бродячую дворнягу. Сквозь
деревья Чарли Фортнум разглядел другую хижину, еще более жалкую, чем та,
куда он возвращался. Он подумал, не побежать ли туда за помощью, но не
сомневался, что индеец будет только рад пустить оружие в ход. Вернувшись,
он сказал Леону:
нужную сумму.
вернулся. А пока он не придет, никто из нас уйти не может. Да и до города
не близко.
снотворное.
мысли мешали ему спать. Его беспокоило, как Клара управляется в его
отсутствие. Он ни разу не оставлял ее на целую ночь одну. Чарли ничего не
смыслил в деторождении, он боялся, что потрясение или даже беспокойство
могут дурно отразиться на еще не родившемся ребенке. После женитьбы на
Кларе он даже пытался поменьше пить - если не считать той первой брачной
ночи с виски и шампанским в отеле "Италия" в Росарио, когда они впервые
могли остаться наедине без помехи; отель был старомодный, и там приятно
пахло давно осевшей пылью, как в старинных книгохранилищах.
"Ривьера" - новый, роскошный, с кондиционерами. Ему надо было выправить
кое-какие бумаги в консульстве на Санта-Фе, 9-39 (он запомнил номер,
потому что это была цифра месяца и года его первого брака), бумаги,
которые, если поступит запрос, докажут, что никаких препятствий к его
второму браку не существует; не одна неделя прошла, прежде чем он получил
копию свидетельства о смерти Эвелин из маленького городка Айдахо. К тому
же в сейфе консульства он оставил в запечатанном конверте свое завещание.
Консулом тут был симпатичный человек средних лет. Почему-то речь у них
зашла о лошадях, и они с Чарли Фортнумом сразу нашли общий язык. После
гражданской и религиозной церемоний консул пригласил молодоженов к себе и
откупорил бутылку настоящего французского шампанского. Эта скромная
выпивка среди канцелярских шкафов выгодно отличалась от приема в Айдахо
после его первой женитьбы. Он с ужасом вспоминал белый торт и
родственников жены в темных костюмах и даже с крахмальными воротничками,
хотя брак был гражданский и в Аргентине его бы вообще не считали за брак.
Вернувшись домой, они с женой вели себя осторожно и никому об этом не
рассказывали. Венчаться по католическому обряду жена не пожелала из-за
своих убеждений. Она состояла в секте христианской науки. К тому же
гражданский брак ставил под угрозу ее наследные права, что тоже было
унизительно. Чарли хотел, чтобы положение Клары было надежным: второй его
брак должен был покоиться на прочном фундаменте.
сновидений, разбудило его радио из соседней комнаты, которое то и дело
повторяло его имя: сеньор Карлос Фортнум. "Полиция, - сообщал диктор, -
считает, что его, вероятно, увезли в Росарио, было установлено, что
телефонный звонок в "Насьон" был оттуда". В городе с более чем
полумиллионным населением нельзя произвести повальные обыски, а похитители
дали властям только четыре дня на удовлетворение предъявленных ими
требований. Чарли Фортнум подумал, что один из этих четырех дней уже
прошел; Клара, конечно, слушает передачу, но, слава богу, рядом с ней Тед,
он ее успокоит. Тед знает, что произошло. Тед к ней поедет. Тед уж
как-нибудь постарается, чтобы она не волновалась. Тед скажет ей, что, даже
если его убьют, ей нечего опасаться. Она так страшилась своего прошлого;
он это видел по тому, что она никогда о нем не поминала. Это и было одной
из причин, почему он на ней женился; он хотел ее убедить, что ей никогда и
ни при каких обстоятельствах не придется вернуться назад к матушке Санчес.
Он даже чересчур рьяно о ней заботился, как неуклюжий человек, который
держит в руках чужую и очень хрупкую вещь. Его донимал постоянный страх,
как бы не нарушить ее душевный покой. По радио заговорили об аргентинской
футбольной команде, разъезжавшей по Европе.
хорошего слуги заглянул в дверь. Он сказал:
бутылки виски. - Жена принесла из города две бутылки, - сказал он и, с
гордостью их показав (марка виски была аргентинская), тщательно отсчитал
сдачу. - Вы только успокойтесь. Через несколько дней все будет кончено.
завтра вечером вы сможете отправиться домой.
звали Леон.
фамилия, Леон?
компании, отец Леон?
знакомый окрик: только слово "отец" заменило "гулять" или "кошка".
когда вы разбивали над сковородкой яйца. Так и вижу вас возле алтаря.
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Шилова Юлия