Чтение 23–й страницы книги ~Агент "Н" или "М"~

нибудь.. посторонним, то ошибаешься. Мои родители любят друг друга,
по-настоящему любят. Мама никогда...

- Конечно, никогда, - опять заторопился Тони. - Извини, пожалуйста. Я
вовсе не хотел...

Гнев Деборы утих, но она тут же снова нахмурилась.

- Самое странное, что на днях мне кто-то сказал, будто видел маму в
Лихемптоне. Я, разумеется, ответила, что это невозможно - я ведь думала, что
она в Корнуолле. Но теперь...

Рука Тони, подносившая спичку к сигарете, повисла в воздухе. Спичка
потухла.

- В Лихемптоне? - быстро переспросил он.

- Да. Вот уж неподходящее место для мамы. Общество отставных
полковников, старых дев и сплошное безделье.

- Что и говорить, место неподходящее, - отозвался Тони, раскурил
сигарету и словно невзначай спросил: - А чем занималась твоя мать в ту
войну?

- Тем же, что и другие: работала в госпитале, водила машину - не свою,
конечно, а генеральскую, - перечислила Дебора.

- А я думал, что она, как и ты, была на секретной службе.

- Ну, что ты! На это у нее не хватило бы ума. Впрочем, они с папой
были, кажется, одно время чем-то вроде сыщиков: секретные документы, шпионы
и прочее. Конечно, милые старики все преувеличивают - им кажется, что это
было страшно важно.

Когда на другой день Дебора пришла со службы домой, ей показалось, что
в комнате что-то изменилось. Чтобы разобраться, в чем дело, ей потребовалось
несколько минут. Затем она позвонила и сердито осведомилась у хозяйки, где
большая фотография, обычно стоявшая на комоде. Миссис Роули была и огорчена
и обижена. Она ничего не знает. Она не притрагивалась к карточке. Может
быть, Гледис... Та заверила, что она тоже не касалась фотографии.

- Может быть, это газовщик - он тут приходил днем, - с надеждой в
голосе добавила она.

Однако Дебора категорически отказалась допустить, чтобы служащий
газовой компании неожиданно воспылал симпатией к немолодой женщине и унес ее
фотографию. Гораздо более вероятно, решила про себя Дебора, что Гледис
разбила стекло и поспешила скрыть следы преступления, бросив и рамку и
карточку в мусорный ящик.

Тем не менее Дебора не стала поднимать шум. При случае она попросит
мать прислать ей другую фотографию, и все.

Глава одиннадцатая

Наступила очередь Таппенс потолковать с рыбаком, сидящим в конце пирса.
Вопреки здравому смыслу она надеялась, что мистер Грант скажет ей что-нибудь
утешительное. Но надежды ее не оправдались. Грант тоже не получал от Томми
никаких известий.

- Значит, нет оснований предполагать, что он... что с ним что-то
случилось? - спросила Таппенс, стараясь придать голосу твердость и
деловитость.

- Никаких. Но допустим, что они есть. Как вы поступите?

- Я... Буду продолжать, разумеется.

- Вот и правильно. Плакать будем после боя. А сейчас мы в самой его
гуще, и время не ждет. Одна информация, которую вы нам дали, подтвердилась.
Вы подслушали разговор о "четвертом". Это четвертое следующего месяца, дата
большого прыжка на нашу страну.

- Вы уверены?

- Совершенно. Наши враги - люди методичные. Планы у них всегда
составлены точно и разработаны до деталей. Итак, дата - четвертое. Все
теперешние налеты - пустяки, так сказать, разведка боем: немцы прощупывают
пашу оборону и интересуются, как мы реагируем на бомбежки. А четвертого
нанесут настоящий удар.

- Но раз вам это известно...

- Мы знаем дату вторжения. Знаем или предполагаем, где оно, примерно,
произойдет, и по мере сил готовимся. Но тут снова всплывает старая история с
осадой Трои. Троянцам, как и нам, было известно, что за силы угрожают им
извне. А нам нужно знать, кто угрожает нам изнутри, что за люди сидят в
деревянном коне, потому что именно они могут открыть врагу ворота крепости.
Мы обязаны вовремя узнать, кто эти люди.

- Не могли бы вы пустить кого-нибудь из ваших по следу миссис

Перенны?

- Уже сделано. Информация, полученная нами, Такова: "Миссис Перенна -
член Ирландской республиканской армии, подозревается в антианглийских
настроениях". Информация абсолютно точна, но никаких других улик у нас нет.
У нас нет фактов, которые нужны нам, как воздух. Поэтому не отступайтесь,
миссис Бирсфорд. Не отступайтесь и сделайте все, что в ваших силах.

- Четвертое? - повторила Таппенс. - Значит, осталось меньше недели?

- Ровно неделя. Таппенс стиснула руки.

- Мы должны справиться. Я говорю "мы", потому что чувствую - Томми идет
по следу. Поэтому он и не вернулся. Ох, только бы мне тоже кое в чем
разобраться! А что, если...

И Таппенс нахмурилась, обдумывая план новой атаки.

- Понимаете, Алберт, это вполне возможно.

- Я, конечно, понимаю, что вы имеете в виду, мэм. Но честно признаюсь,
идея мне не по душе.

- И все-таки она может сработать.

- Вполне, мэм. Но вы ставите под удар себя, и это мне не нравится. Да и
хозяину тоже не понравилось бы.

- Обычные способы мы уже перепробовали. Я хочу сказать: мы сделали все,
что можно сделать, оставаясь под прикрытием. Думаю, что у нас есть теперь
лишь один шанс - сыграть в открытую.

- Хотел бы я знать, где сейчас капитан Бирсфорд!

- Я тоже, - с тоской отозвалась Таппенс.

- Все это как-то неестественно - исчезает, не сказав ни слова, а потом
даже весточки не шлет. Вот почему...

- Что, Алберт?

- Вот почему я и говорю, что уж если он пошел в открытую, так, может,
вам все-таки лучше оставаться в тени?

- Алберт помолчал, собираясь с - мыслями, потом закончил:

- Я вот что хочу сказать. Допустим, они засекли капитана. Но о вас- то
они могут и не знать. Поэтому вам лучше оставаться под прикрытием.

- Сама не знаю, на что решиться, - вздохнула Таппенс.

- А как вы хотели все это устроить, мэм?

- Я думала потерять письмо, написанное моей рукой, - неуверенно начала
Таппенс. - Подниму из-за этого шум, притворюсь очень расстроенной. Затем его
найдут в холле, и служанка, вероятнее всего, положит конверт на стол. А
тогда уж тот, кто нам нужен, обязательно заглянет в него.

- А что будет в письме?

- Ну, примерно следующее: мне удалось установить личность интересующего
вас человека и завтра я обо всем подробно доложу. Вы же понимаете, Алберт:
тогда Н. или М. будут вынуждены пойти в открытую и постараться убрать меня.

- Да, и не исключено, что это им удастся.

- Если я буду начеку - нет. Думаю, что они попробуют заманить меня в
ловушку - куда-нибудь, где побезлюдней. И вот тут-то на сцену выйдете вы,
потому что о вас никто ничего не знает.

Едва Таппенс вышла из местной библиотеки, зажав под мышкой том, который
ей отрекомендовали как "интересную книжечку", чей-то голос окликнул ее:

- Миссис Бирсфорд!

Она вздрогнула, круто повернулась и увидела высокого смуглого молодого
человека с приятной, немного смущенной улыбкой.

- Вы... Вы, наверно, меня не помните?

Таппенс давным-давно привыкла к этой фразе. Она даже точно знала, какие
слова будут сказаны дальше.

- Я... Я как-то заходил к вам домой с Деборой.

Приятели Деборы! Их было у нее очень много, и все они были для Таппенс
на одно лицо. Одни, как этот молодой человек, брюнеты, другие - блондины, но
все из того же теста: приятные, воспитанные, с чуточку длинноватыми - на
взгляд Таппенс - волосами.

И надо же, чтобы один из них встретил и узнал ее именно сейчас! Но
ничего, она быстро от него отделается.

- Я - Энтони Марсден, - представился молодой человек.

- Как же, помню! - соврала Таппенс и протянула ему руку.

- Как хорошо, что я разыскал вас, миссис Бирсфорд! - продолжал Тони
Марсден. - Понимаете, я служу там же, где Дебора, а тут получилась довольно
неприятная история.

- Неужели? Какая же? - осведомилась Таппенс.

- Понимаете, Дебора узнала, что вы вовсе не в Конуолле, как она

думала. Это может поставить вас, в несколько затруднительное положение,
не тек ли?

- А, черт! - огорченно воскликнула Таппенс. - Как же это так
получилось?

Тони Марсден объяснил и робко добавил:

- Дебора, конечно, не имеет представления, чем вы занимаетесь на самом
деле...

Молодой человек скромно умолк, затем продолжал:

- Насколько я представляю себе, очень важно, чтобы она и дальше ничего
не знала. Я работаю, в общем, по той же части, что и вы. Официально я
начинающий сотрудник шифровального отдела. На самом же деле мне дана
инструкция выражать умеренно профашистские взгляды - восторгаться немецкой