Чтение 23–й страницы книги ~Легавые~

И Койл смачно плюнул.

- Мистер Койл, - спросил Клинг, - вы лично видели, как осматривали машину
заместителя мэра?

- Своими собственными глазами.

- Видели, как инспектор поднимал капот?

- Да.

- И вы можете присягнуть, что двигатель был осмотрен самым тщательным
образом?

- Что вы имеете в виду?

- Вы видели, как инспектор осматривал мотор?

- Ну, я не стоял у него над душой...

- Где вы были, когда осматривали машину заместителя мэра?

- Здесь.

- На этом самом месте?

- Нет, я был в конторе. Но видел все, что происходит в гараже. Через
стеклянную перегородку.

- Значит, вы видели, как инспектор поднимал капот именно машины
заместителя мэра?

- Да.

- Но в гараже две дюжины "кадиллаков". Откуда вы могли знать, что это
именно та машина?

- По номеру. На ней стоят буквы ЗМА, а потом идут цифры. А на машине мэра
- МА и цифры.

- Значит, машину заместителя проверяли?

- Да, он провел у каждой машины не меньше получаса, так что не говорите,
что осмотр был поверхностным.

- Он осматривал машину заместителя мэра полчаса?

- Да, а что в этом такого?

Майер вздохнул.

- Боюсь, нам придется поговорить с ним самим. Как его фамилия, мистер
Койл?

- Кого?

- Инспектора.

- Не знаю.

- Он не назвался? - спросил Клинг.

- Он показал документы и сказал, что пришел осматривать наши машины.

- Какие же документы он показал?

- Бумагу, а на ней текст, напечатанный на машинке.

- Мистер Койл, когда к вам еще приходили из автоинспекции?

- Этот тип пришел первый раз.

- А другие инспектора разве не приходили?

- Нет, никогда.

Медленно и устало Майер проговорил:

- Как выглядел этот инспектор?

- Высокий блондин со слуховым аппаратом, - услышал он в ответ.

Стукач по кличке Толстяк Доннер - огромных размеров и бледный, как юная
ирландка, - любил тепло. Его бледность казалась столь неестественной, что
Уиллиса порой начинали одолевать подозрения, не наркоман ли Доннер. Впрочем,
Уиллису было на это наплевать. В любой воскресный день любой полицейский за
полчаса может арестовать семьдесят девять наркоманов, и у семидесяти восьми
из них окажутся при себе наркотики. В нынешние времена хорошие осведомители
не валяются на дороге, а Доннер был один из лучших. К сожалению, далеко не
всегда он был под рукой. В любой момент он мог отчалить в Лас-Вегас,
Майами-Бич или Пуэрто-Рико, чтобы улечься на пляже под тентом и полюбоваться
каплями пота на собственном огромном теле.

Уиллис очень удивился, застав Доннера дома в самый холодный за всю
историю города март. Комната Доннера напоминала турецкую баню. Вовсю
трудились два радиатора, им помогали три рефлектора. В этой духовке и
восседал Доннер в пальто, перчатках и трех парах шерстяных носков,
согревавших его закинутые на радиатор ноги. Здесь же находилась полуголая
девица лет пятнадцати в цветастом лифчике, узких трусиках и халатике без
пояса. Появление постороннего человека совершенно ее не смутило. Равнодушно
окинув взглядом Уиллиса, она как ни в чем не бывало продолжала расхаживать
по комнате, не обращая внимания на двух мужчин, перешептывавшихся у окна, за
которым сверкало по-зимнему холодное солнце.

- Кто такая? - осведомился Уиллис.

- Дочка, - усмехнулся Доннер.

Толстяк Доннер был малоприятным человеком, но хорошим стукачом, а служба
заставляет сыщиков водить компанию с самыми разными людьми. Уиллис сразу
решил, что девица - проститутка, а Доннер - ее сутенер. Ни один уважающий
себя стукач ни за что не откажется от дополнительного заработка, например
подобрать девицу из провинции и обучить ее кое-каким штучкам. Уиллиса не
интересовало пристрастие Доннера к наркотикам. Он не собирался предъявлять
девице обвинение в проституции, а самого Доннера привлекать за сутенерство
(статья 1148 Уголовного кодекса). Уиллису хотелось поскорее снять плащ,
шляпу и получить информацию о человеке по имени Дом.

- Дом, а дальше? - спросил Доннер.

- Больше нам ничего не известно.

- Сколько, по-твоему, в этом городе Домов? - спросил Доннер и засмеялся.
Затем он повернулся к девице, которая возилась в холодильнике: - Марси,
сколько, по-твоему, в этом городе людей по имени Дом?

- Не знаю, - сказала та, не поворачивая головы.

- Но ты кого-нибудь из них знаешь? - не отставал от нее Доннер.

- Не знаю я никаких Домов, - отозвалась девица. Голос у нее был тонкий, и
говорила она с явным южным акцентом. Арканзас или Теннесси, подумал Уиллис.

- Она, оказывается, ни с одним Домом не знакома, - сказал Доннер и
хихикнул.

- А ты сам? - спросил Уиллис.

- Может, у вас есть какая-нибудь зацепка?

- Две недели назад он просадил все деньги на боксе.

- Все просадили.

- Сейчас он на мели. Хочет присосаться к какому-то дельцу.

- Значит, Дом?

- Именно.

- Где он хотя бы живет?

- Знаю только, что его приятель живет в Риверхеде.

- Как зовут приятеля?

- Энтони Ла Бреска.

- Кто такой?

- Вроде бы ни в чем не замешан.

- Дом сидел?

- Понятия не имею. Похоже, он хочет погреть руки на дельце, которое
задумал Ла Бреска. Дело вроде будет лихое.

- В этом городе часто проворачивают лихие дела, - буркнул Доннер. - Чем
ты там занимаешься, Марси?

- Навожу порядок, - отозвалась девица.

- Перестань, не действуй мне на нервы.

- Надо же прибрать в холодильнике, - возразила та.

- Ненавижу южный говор, - сказал Доннер Уиллису. - А ты?

- Ничего против него не имею.

- Я не понимаю и половины того, что она говорит. Мычит, будто рот набила
ватой.

Девица тем временем закрыла холодильник и подошла к платяному шкафу.
Распахнув его, она начала греметь вешалками.

- А теперь ты что затеяла? - спросил Доннер.

- Надо же прибраться.

- Хочешь, чтобы я выставил тебя на улицу в чем мать родила?

- Нет, - тихо сказала девица.

- Тогда сейчас же перестань, - приказал Доннер.

- Ладно.

- И вообще тебе пора одеваться. Который час? - спросил он Уиллиса.

- Почти полдень.

- Одевайся.

Девица вышла в другую комнату.

- Вот чертовка! - выругался Доннер. - Зачем я ее только держу?

- Мне показалось, ты назвал ее дочкой, - заметил Уиллис.

- Это тебе показалось, - хмыкнул Доннер.

Уиллис подавил очередной приступ отвращения, вздохнул и спросил:

- Ну и что ты об этом думаешь?

- Пока ровным счетом ничего. Ноль.

- Даю тебе время подумать. Только недолго.

- Ты очень торопишься?

- Нам до зарезу нужно наскрести хоть что-нибудь.

- Дал бы зацепку...

- Возможно, что дело связано с вымогательством.

- Говоришь, Дом?

- Дом, - повторил Уиллис.

- А полностью Доминик?

- Бог его знает.

- Надо будет послушать, порасспросить. Может, кто чего и подскажет.

Из соседней комнаты вышла девица. На ней были мини-юбка, белые чулки и
фиолетовая блузка с глубоким вырезом. Рот ярко накрашен, на веках зеленые
тени.

- Идешь? - спросил Доннер.

- Иду.

- Надень пальто.

- Надену.

- И сумку возьми.

- Хорошо.