Чтение 23–й страницы книги ~А Фелиси-то здесь!~

нажды вечером, немного больше года назад, когда он еще жил в этом доме, под
крышей у своего дяди, так вот, повторяю, он виновен в том, что приютил на
одну или несколько ночей одного типа, с которым познакомился на Монмар-
тре... Это Альбер Бабо по прозвищу Музыкант, или Маленький Человек...

-- Почему Маленький Человек?

-- Мне трудно вам это объяснить... Его разыскивала полиция после на-
лета на "Горный козел", и Музыкант вспомнил о своем друге Петийоне, жившем
тогда за городом у своего старого дяди... Хорошее убежище для молодчика,
которого разыскивает полиция...

-- Вспоминаю... -- вдруг сказала она.

-- Что?

-- Единственный раз, когда Жак... единственный раз, когда он был груб
со мной... Я вошла в комнату не постучавшись... И я успела услышать шум,
как будто что-то прятали...

-- Это был кто-то, кого прятали или кто прятался... И этот ктото,
прежде чем сбежать, решил, что надежнее всего будет спрятать свои деньги
здесь же, в этой комнате, приподняв доску платяного шкафа... Его забрали...
Он отсидел год в тюрьме... Что вы на меня так смотрите?

-- Ничего... Продолжайте...

Она покраснела. Она отводит глаза, которые с невольным восхищением
смотрели на комиссара.

-- Ясно, что, когда он вышел из тюрьмы без гроша в кармане, ему пона-
добился его клад. Сначала он хотел поухаживать за вами -- ведь это было бы
удобным способом проникнуть к вам в дом...

-- 3а мной! Вы воображаете, что я...

-- Вы дали ему пощечину... Тогда он разыскал Петийона, наговорил ему,
что оставил здесь какую-то важную для него вещь, что Петийон должен помочь
ему достать ее... Пока Жак беседовал со стариком Лапи в саду...

-- Понимаю.

-- Наконец-то.

-- Спасибо!

-- Не за что... Должно быть, Деревянная Нога услышал шум... У него,
наверное, тонкий слух...

-- Даже слишком!

-- Он поднялся к себе в спальню, и Музыкант, захваченный в тот мо-
мент, когда он собирался встать на стул, потерял самообладание и всадил в
него пулю... Испуганный выстрелом, Петийон убежал, пока убийца удирал в
другую сторону... Вы заметили Жака, вашего Жака, имя которого вы пишете од-
ними заглавными буквами, но вы не видели Музыканта, удиравшего по другой
дороге... Вот и все... Жак, конечно, ничего не сказал... Когда почувство-
вал, что его подозревают, он растерялся, как мальчишка -- он, впрочем, и
есть мальчишка...

-- Неправда!

-- Вы не согласны с тем, что он мальчишка? Тем хуже! Тогда он просто
дурак. Вместо того чтобы прийти ко мне и все мне рассказать, он вбил себе в
голову, что должен разыскать Музыканта и потребовать от него отчета. Он ис-
кал его по всем подозрительным местам, где, как он знал, его можно было
встретить, и с отчаяния даже поехал в Руан, чтобы расспросить его любовни-
цу...

-- Откуда он знал эту женщину? -- быстро спрашивает Фелиси, уязвлен-
ная ревностью.

-- Об этом я понятия не имею, детка... В Париже, знаете ли... Словом,
он нервничает... Он дошел до предела... Вечером он уже больше не может
ждать и готов расколоться, но в это время убийца, которого предупредили,
пускает в него пулю, чтобы научить его молчать...

-- Не говорите так...

-- В ту же ночь Музыкант возвращается сюда в надежде достать наконец
свои деньги... Вы не можете себе представить, как трудно ускользнуть от по-
лиции, когда у тебя нет ни гроша в кармане... Он ничего не находит над пла-
тяным шкафом... Зато оставляет вам небольшой сувенир... Раз денег здесь
нет, то возможно, что Петийон обнаружил их, и вот почему Адели поручается
обыскать его комнату на улице Лепик... Там тоже ничего не находят... В эту
ночь на Монмартре облава... Этого человека травят, как дикого кабана...
Адель арестовывают...Музыкант, бог его знает как, прорывается через оцепле-
ние полиции и едет на машине в Пуасси. За неимением денег он платит шоферу
такси ударом дубинки по затылку...

Фелиси вздрагивает. Она смотрит Мегрэ в лицо, как будто видит, как на
нем, словно на экране, пробегают захватывающие дух кадры приключенческого
фильма.

-- Он пришел?

-- Пришел... Потихоньку, без шума... Пересек сад, не сломав ни веточ-
ки, прошел мимо открытого окна кухни и...

Она уже смотрит на Мегрэ как на героя. Она восхищается.

-- Вы с ним боролись?

-- Нет... В -тот момент, когда он меньше всего ожидал этого, он по-
чувствовал неприятное прикосновение дула револьвера к своему виску...

-- И что он сделал?

-- Он ничего не сделал... Ой сказал: "Вот дерьмо! Меня зацапали..."

Она разочарована. Нет, невозможно, чтобы все произошло так просто. Ее
вновь охватывает недоверие.

-- Вы не ранены?

-- Да говорю же вам...

Она все же уверена, что он боролся, что он герой, что...

Вдруг она видит поднос но столике.

-- И вы еще мололи кофе! Вам пришла в голову... мысль приготовить мне
кофе с молоком, принести мне наверх завтрак...

Сейчас она заплачет... Она плачет оттого, что растрогана, восхище-
на...

-- Вы это сделали, вы!.. Но почему?.. Скажите, почему?..

-- Черт побери! Потому что я вас ненавижу! Я до того ненавижу вас,
что, когда Люка приедет с машиной, я уеду и увезу с собой свою колбасу... Я
забыл вам сказать, что Музыкант перевязан, как колбаса... Мне даже пришлось
взять веревку этого бедняги Лапи..

-- А как же я?

Он с величайшим трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться, услы-
шав это "А как же я?", в которое она, сама того не зная, вложила всю свою
душу.

-- А как же я? Я останусь совсем одна? И никто больше не будет прини-
мать меня всерьез? И никто не станет расспрашивать меня, дразнить, никто не
будет... А как же я?

-- Наладьте отношения с Жаком... В магазине, который вы знаете, все
так же продаются виноград, апельсины и шампанское... Я забыл, когда в гос-
питале приемные часы, но вам там скажут...

Вдали появилось такси, и силуэт машины, столь обычный в Париже, ка-
жется немного неожиданным на этой дороге, вьющеюся среди полей.

-- Вы бы теперь оделись...

Не оборачиваясь, он выходит на лестницу и при этом слышит ее шепот:

-- Почему вы такой недобрый со мной?

Минуту спустя он подходит к Музыканту, связанному в кресле старика
Лапи. Над его головой раздаются шаги, кто-то плещется в воде, из шкафа дос-
тают одежду, слышен чей-то голос, -- она так волнуется, что не может удер-
жаться и говорит сама с собой.

Ну конечно, Фелиси-то здесь!