Чтение 23–й страницы книги ~Роман века~

- Поэтому я и решила, что ваш союз не очень счастливый. Кроме жены у
вас еще должен быть кабинет с довоенным письменным столом, - продолжала я
без остановки, пытаясь подавить в зародыше всякие мысли о моем муже. - В
трехкомнатной квартире...

- Я живу в однокомнатной, - остановил он меня. - Письменного стола у
меня вообще нет, пишу я на маленьком столике. Ради бога, откуда вы все это
взяли?

- Вы так выглядите. От нечего делать я присматривалась к вам в
скверике и добавила вам антуража. Вы выглядите как цвет цивилизации.

- Как что?

- Как цвет цивилизации. Который не приспособлен к жизни в лесу,
потому что там все колется, здесь ему мокро, там грязно, а там за воротник
капает. Который садится на муравейник.

У него начался такой приступ смеха, что я удивилась. Мне совсем не
хотелось его так веселить.

- А вы знаете, это лучший комплимент из всех, что я слышал, - сказал
он не переставая смеяться. - Вы понятия не имеете, как я боялся и сколько
усилий потратил на то, чтобы быть похожим на цивилизованного человека, а
не на лесного отшельника. Я очень долго жил именно в лесу. Лес был моей
естественной средой, я до сих пор чувствую себя там намного лучше, чем в
городе. Этого действительно не заметно?

- У вас что, зеркала нет? - ехидно спросила я.

- Нет, - признался он, продолжая смеяться. - Есть маленькое, для
бритья. В нем видно отрастающую бороду, которая не производит очень
цивилизованного впечатления. А вы любите лес?

- Естественно. И даже неплохо себя там чувствую, не мерзну и не
страдаю от насморка...

Я с чистой совестью могла поклясться, что не удерживала его на этой
скамейке силой. В любой момент он мог встать и пойти домой. По неизвестным
причинам он не вставал и не шел. Странно...

Когда я ввалилась в прихожую Мачеяков, оказалось, что уже полночь.
Муж ждал меня в пижаме, очень злой.

- Ты меня в могилу вгонишь, - уведомил он меня. - Что на тебя нашло,
почему именно теперь ты исчезаешь на всю ночь! Прежде ты возвращалась
раньше!

Обременительная афера, мешающая ему весь вечер, диссонансом ворвалась
в мое благостное настроение и показалась мне невыносимо противной. Я на
мгновение забыла, что люблю сенсационные происшествия.

- Кто просил тебя ждать? - раздраженно спросила я. - Как муж ты меня
не ждал, а теперь у тебя крыша поехала! Что-то случилось?

- Конечно! Я отколупнул кусочек от глиняного подсвечника и, слушай,
там какая-то скульптура.

- Какая скульптура?

- Ну статуэтка. Из золота.

- Наверное тоже шедевр. Это просто извращение действий торговцев. Они
подделывают стекла под бриллианты из царской короны, а тут шедевры
превратили в мазню. Хоть убей, но я не понимаю, зачем им это было нужно!

- Я не знаю, наверное, придется еще поразмыслить, может что и
придумаем до разговора с полковником. Ты отдаешь себе отчет насколько
по-идиотски все это выглядит?

- Будет еще более идиотски, если окажется, что мы должны отдать шефу
его собственность в первоначальном состоянии, - беспокойно заметила я,
когда обнаружила, как он разорил драгоценности. - Надеюсь, это все-таки
преступление...

Муж направился за мной на кухню, упершись в необходимость продолжить
рассуждения. Он выдвинул предположение, что визита взломщика ожидали и
старались отбить у него искушение выкрасть самое ценное, спрятав его таким
изощренным способом. Отталкивающе могла подействовать и тяжесть. В
конце-концов я дала себя вовлечь в тему, придерживаясь все-таки версии
правонарушения и боязни милиции, поскольку от одной мысли о том, что мы
разломали на кусочки собственность порядочных людей и теперь мне придется
собственноручно реконструировать морду плакальщицы, мне делалось нехорошо.
Дополнительно меня сбивало воспоминание о пане Паляновском, пылкая
чувственность которого не позволяла исключить амуры с Басенькой. Нельзя же
было допустить, что предметом чувств мог быть рыцарь с головой, как
дыня...

На следующий день, в половине двенадцатого, мы начали действовать. Я
запарковала Басенькин вольво у торгового центра и вместе с мужем пошла в
"Саву". На мне была яркая шляпка и плащ в клетку, муж нес сильно набитую
сумку. Старательно симулируя желание что-либо приобрести мы обошли первый
этаж, поднялись наверх и вышли на лестничную клетку в задней части. На
лестнице как раз никого не было. Я сорвала шляпку с головы, сорвала с себя
плащ, муж выхватил из сумки светлый жакет от юбки, которую я надела под
плащ, я воткнула ему в руки сумочку от плаща, вырвала сумку от костюма,
прошлась гребнем по волосам, подготовленным косметическим молочком смыла
рот, брови и родинку с лица. Длилось это ровно полторы минуты. Я напялила
темные очки, оставила его запихивающим в сумку клетчатый плащ и помятую
шляпку, и через второй этаж вышла наружу со стороны Хмельной улицы.

Мой надежный друг ожидал в "трабанте" среди кучи машин.

- Делай что хочешь, - сказала я, поспешно усаживаясь. - Но не
допускай, чтобы кто-либо нас догнал. Посмотри, не едет ли кто за нами, и,
если едет, оторвись от него. Я не могу ехать на Мокотув явно.

- Ты меня удивляешь, - с невозмутимым спокойствием сказал Ежи
трогаясь с места. - Мне казалось, что ты там живешь и это все знают. Кроме
того, если догонять нас будет милиция, предупреждаю сразу - убегать не
буду.

- Милиция мне не мешает, я боюсь частных лиц.

- По-моему наше грустное серое существование набирает красок! Что на
этот раз?

- Понятия не имею, но через две недели тебе расскажу. К тому времени
все должно разъясниться. О боже, езжай!!!..

Ежи отказался от соблюдения правил и проехал перекресток на желтый
свет, благодаря чему мы стали последней машиной на дороге. За нами никто
не ехал. Я успокоилась.

К полковнику меня впустили сразу, хоть я пришла на пару минут раньше.
Мы посмотрели друг на друга со взаимным интересом, не лишенным опасений.
Его наверняка беспокоило, какую новую глупость я выдумала, а я размышляла,
как долго он будет меня терпеть. Меня немного утешало то, что с мужчинами,
которые мне не нравятся, разговаривать как-то легче, даже если это чисто
казенные разговоры.

Полковник мне понравился с первой нашей встречи, это было и
естественно, поскольку он был мужчина видный, и удивительно, поскольку он
носил бороду. Я не люблю бород, но должна была признать, что она ему
исключительно идет, и, кто знает, возможно без бороды он выглядел бы
намного хуже. К общению с ним я относилась с симпатией, испытывая тихую
надежду, что симпатия окажется заразной.

- У меня трудности, - сказала я. - Я пришла как частное лицо, чтобы
донести на себя. Я преступила закон, не знаю, что теперь делать, и очень
прошу не садить меня сразу.

- Скажите, в чем дело. Если это не убийство, то возможно, вы
останетесь на свободе.

- Если позволите, я начну с конца. Мне кажется, что я впуталась в
дело, которое заключается в подделке произведений искусства. По-моему вам
это знакомо.

Полковник как-то странно посмотрел на меня:

- Не знаю, понимаете ли вы, что мы довольно редко подделываем
произведения искусства.

- Но вы раскрываете преступления в этой области намного чаще, чем я.
Значит так, я нашла пакет... То есть, его нам принесли... Нет, все-таки с
этого начинать не стоит.

Полковник смотрел на меня с выражением терпеливого отвращения. Я
решила с конца не начинать.

- Жаль, по-видимому придется начать с начала. Итак, один мужчина
уговорил меня, чтобы я три недели изображала женщину, которая уедет. Я
должна была поселиться в ее доме и ссориться с мужем. Как она. Я похожа на
нее лицом, особенно в ее парике и ее шмотках. Я там поселилась.

- Зачем? - остановил меня полковник.

- Как зачем, чтобы изображать эту женщину...

- Зачем ее изображать?

- Так этот мужчина, который меня уговорил, говорил, что для любви.
Чтобы она могла уехать с ним в тайне от мужа. Такая большая любовь,
тайная, с препятствиями... Подождите, как раз здесь собака и зарыта. Я
поселилась и через некоторое время узнала, что ее муж вовсе не ее муж, а
подставное лицо...

- Не могли бы вы говорить попонятнее?

- Стараюсь, как могу. Я выступила в роли хозяйки дома, и в доме был
муж, который, как оказалось, очутился в точно такой же ситуации, то есть,
один мужчина уговорил его, чтобы он изображал мужа, то есть этого мужчину.
Чтобы он поселился в его доме и ссорился с его женой. Он поселился и был
уверен, что жена это я...

- По-моему, вы как раз пишете какую-то неслыханно запутанную повесть.
Какое отношение к этому имеет подделка произведений искусства?

- Жаль, что я не принесла эту плакальщицу над гробом, вы бы сразу
поверили, что все это правда, - уныло сказала я, одновременно подумав, что
мои рассуждения действительно звучат не совсем понятно. - Но она чертовски
тяжелая, кроме того я не хотела испытывать ваши нервы. Вместо того, чтобы
поблагодарить меня, вы надо мной издеваетесь.

- Не знаю, кто над кем, по-моему, вы надо мной.

- Я бы не решилась. Слушайте дальше. Короче говоря, выяснилось, что в
доме живут два человека, которые, вдвоем, в тайне друг от друга, должны