воспользоваться.
своих людей двоих наиболее решительных. Читатель уже видел, как три
авантюриста выполнили поручение и как лоцман Сергей Ладко стал их пленником
вместо сыщика Карла Драгоша.
лишь немногими краткими словами, сказанными на поляне, в момент, когда взвод
полиции находился поблизости. Разговор на эту тему обязательно должен был
возобновиться на шаланде, но в ту пору было не до того. Прежде всего
надлежало скрыться и спрятать многочисленные тюки, разбросанные по палубе, и
,этим немедленно занялись восемь человек, составлявших экипаж судна. Эти
люди быстро снесли или скатили по доскам внутрь судна свою добычу, что
потребовало всего несколько минут; потом приступили к окончательной укладке.
Для этого пол трюма был поднят, и в нем оказалось зияющее отверстие на том
месте, где следовало бы увидеть воду Дуная. Фонарь, опущенный в это второе
отделение, позволял различать там нагромождение всевозможных предметов,
которые заполняли лишь часть его. Там оставалось достаточно места, чтобы
награбленное у графа Хагенау в свою очередь поместилось в оригинальном
тайнике.
одновременно средством транспорта, жилищем и неприкосновенным складом. Под
судном, видимым снаружи, было приделано другое, меньших размеров, палуба
которого образовывала дно первого. Это второе судно, глубиной метра в два,
имело такое водоизмещение, что могло нести первое, подняв его на фут или два
над поверхностью воды. Чтобы хитрость не разоблачилась, внутреннее судно
нагружали балластом, достаточным, чтобы затопить его целиком, так что
ватерлиния шаланды оказывалась на должном месте.
балласта, и осадка судна не изменялась. Поэтому судно, которое при средней
нагрузке должно было сидеть в воде едва на фут, погружалось на семь футов.
Это не могло представить больших трудностей при плавании по Дунаю и только
требовало опытного лоцмана. Такой лоцман у шайки был - Якуб Огул, еврей из
Рущука. Прекрасно изучив реку, Якуб Огул мог соперничать с самим Сергеем
Ладко в прекрасном знании проходов, рукавов и песчаных мелей; он проводил
шаланду уверенной рукой через пороги, усеянные скалами, которые встречались
на реке.
внутреннюю и наружную высоту шаланды, не находя никакой разницы. Даже
измеряя глубину вокруг судна, нельзя было найти подводный тайник с меньшим
обводом и линиями, быстро убегавшими вкось. Всякие обследования приводили к
заключению, что шаланда пустая и что эта пустая шаланда сидит в воде
настолько, чтобы только сохранять равновесие.
поднималось ли по реке или спускалось судно, оно или шло за товаром, или
возвращалось в порт приписки, выгрузив товар. Смотря по обстоятельствам, оно
принадлежало то господину Константинеско, коммерсанту из Галаца, то
господину Венцелю Мейеру, предпринимателю из Вены. Бумаги, в изобилии
снабженные казенными печатями, были в порядке, и никому не приходило в
голову их проверять. Впрочем, проверка лишь показала бы, что в указанных
городах живут некие Константинеско и Венцель Мейер.
может, помнит, что это имя принадлежит одному из наименее достойных
обитателей Рущука, который исчез из города после того, как напрасно пытался
помешать свадьбе Сергея Ладко и Натчи Грегоревич. О Стриге шли дурные слухи,
и людской голос обвинял его во всевозможных преступлениях.
закалки Иван Стрига образовал банду пиратов, и она уже долгое время
разбойничала по обоим берегам Дуная.
обеспечить себе безопасность - еще лучше. Для этой цели, вместо того чтобы
скрывать свое имя и внешность, как сделал бы обыкновенный преступник, он
решил устроить так, чтобы жертвы его знали. Разумеется, они узнавали не
собственное его имя. Нет, то, которое он с бесстыдной ловкостью оставлял
позади себя, было имя Сергея Ладко.
уловка, но Стрига очень хитро выбрал себе псевдоним.
месте преступления и отвести подозрение от действительного виновника; но оно
имело только ему свойственные преимущества.
если только ружейная пуля, пущенная в Ладко при его отъезде из Рущука, не
прекратила навсегда его существование. Хотя Стрига и хвалился, что уничтожил
своего врага, в действительности он этого не знал. Да это было и не важно.
Если вздумают производить розыск в Рущуке и окажется, что Ладко мертв,
полиция не поймет, почему на него пало обвинение. Если же лоцман жив,
следователи найдут человека из плоти и крови с такой безукоризненной
репутацией, что дело, по всей вероятности, этим и кончится. Тогда, без
сомнения, начнут искать тех, кто имеет несчастье быть его однофамильцем. Но,
прежде чем просеют через решето всех Ладко в мире, много воды утечет в
Дунае!
честности, это будет для Стриги вдвойне счастливый результат. Бандиту всегда
приятно, когда вместо него судят другого; помимо того, подмена будет еще
приятнее и потому, что он питал к своей жертве смертельную ненависть.
Сергея Ладко делало их логичными, так как никто не знал его патриотической
миссии. Почему лоцман исчез незаметно? Местная бригада речной полиции уже
начала как раз задавать себе этот вопрос в то время, когда Карл Драгош, как
ему показалось, открыл истину; а как известно, если полиция начинает
задавать себе вопросы, она редко отвечает на них благожелательно.
Длинная цепь преступлений, которые плохо осведомленные люди приписывают
некоему Ладко из Рущука; исчезнувший из родного города лоцман с той же
фамилией, которого в Рущуке начинают подозревать, правда, пока еще смутно; в
это же время за сотни километров оттуда Ладко, обвиняемый Драгошем на основе
серьезных улик, скрывается под маской рыболова Илиа Бруша; и, в завершение
всего, Стрига, принимающий после каждого преступления свое подлинное имя,
чтобы свободно разъезжать по Дунаю.
компрометирующих следов в самое короткое время. Вот почему в этот вечер
вновь захваченную добычу, как обычно, упрятали в тайник. Шум погрузки слышал
настоящий Сергей Ладко в своей темнице, в том самом подводном трюме, в
глубине которого к нему не могла прийти никакая человеческая помощь. Затем,
поставив на место пол, люди поднялись на палубу. Теперь полиция могла
являться.
предыдущей ночи, крайне нуждался в отдыхе, но об этом не могло быть и речи.
Стрига, желая поскорее удалиться от места последнего преступления, приказал
пуститься в путь, пользуясь наступающим рассветом; приказ был выполнен без
ропота, так как каждый понимал его резонность.
осведомился о подробностях утренней операции.
как простая щука.
покрепче. Я еще не кончил упаковку, как он не мог бы позвать ни папу, ни
маму.
- Я ведь не забыл ни затычки во рту, ни повязки на глазах. Их убрали только
в трюме. Там, если ему угодно, он .может распевать романсы и восхищаться
пейзажем.
ответил Стрига. Титча пожал плечами.
И, во всяком случае, мы сможем договориться. При надобности мы потребуем
паспорта, которые нам необходимы. Очень важно сохранить его живым.
двенадцать часов воздержания никому не повредят, и я отнесу ему обед, когда
мы тронемся... Если только ты не захочешь отнести сам и кстати посмотреть на
него.
Я его знаю, а он меня нет. Это - козырь, которого я не хочу терять.
Он узнает человека по росту, ширине плеч и другим приметам.
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Белов Вольф
Грабб Джеф