- Ни в коем случае. Она мне больше не нравится.
- Черт возьми, я тоже презираю ее!
- Надо бы поскорее от нее избавиться.
- Завтра мы, кажется, собирались подняться на Везувий...
- Этот вулкан был бы лучшим средством для ее погребения. А какая это
будет красивая смерть!
- Если мы с тобой возненавидим кого-нибудь, Жюльетта, ненависть наша
способна творить чудеса.
- Но мы будем вести себя так, будто ничего не случилось.
- Разумеется. Мы искупаемся в ее ласках.
- Предоставь это мне, ты ведь знаешь, какой я бываю в коварстве.
- Мы будем ласкать ее всю ночь.
- Непременно.
- Ах, мой ангел, подумать только: мы станем самыми богатыми женщинами
на свете!
- Только после этого не надо задерживаться в Неаполе.
- Да, да, мы сразу покинем Италию. Вернемся в нашу милую Францию, купим
богатые поместья и проживем остаток жизни вместе... Как мы будем счастливы,
Жюльетта!
- С нашим богатством мы сможем позволить себе все, - подхватила я. -
Только идиоты не смеют употреблять все средства - и законные и незаконные, -
чтобы быть счастливыми. Мне кажется, Клервиль, я скорее умру, чем откажусь
от воровства оно доставляет мне одно из самых больших удовольствий, и без
него я не представляю себе жизни. В такие минуты я испытываю такое же
ощущение, какое испытывает обычная женщина во время плотских утех.
Преступление щекочет и возбуждает нервы, связанные с зонами наслаждения,
точно так же, как это делает палец или мужской орган я извергаюсь даже при
мысли о преступлении, которое мне предстоит совершить. Вот бриллиант,
который предлагала мне Шарлотта, он стоит пятьдесят тысяч. Я не приняла его.
Он был противен мне в качестве подарка, но я его украла, и теперь он мне
очень дорог.
- Значит, ты все-таки завладела им?
- Конечно. И меня нисколько не удивляет, что есть люди, которые
предаются подобной страсти единственно для того, чтобы испытать жгучее
наслаждение. Я буду воровать до конца своей жизни, будь у меня два миллиона
дохода, все равно я не отступлю от своих принципов.
- Теперь я совершенно уверена, что Природа создала нас друг для друга.
Поэтому нам просто нельзя расставаться ни в коем случае.
За обедом мы втроем обсуждали завтрашнюю экскурсию на Везувий. А
вечером были в Опере сам король подошел к нашей ложе засвидетельствовать
нам свое почтение, и все глаза были устремлены на нас. Вернувшись домой, мы
ели душистое жаркое, запивая его кипрским вином, потом испытали семь или
восемь оргазмов в объятиях женщины, которой уже вынесла приговор наша
порочность. После этого уложили ее в постель и остаток ночи провели вдвоем
до того, как наступил рассвет, мы еще несколько раз сбросили семя при
восхитительной мысли о том, что очень скоро будем попирать ногами
возвышенное чувство дружбы и пред-. анности. Я, конечно, понимаю, что такое
злодеяние могут оценить только высоко организованные умы, наподобие наших, и
заслуживает жалости человек, лишенный подобной возможности, ибо он лишен
необыкновенных удовольствий более того, я утверждаю, что он не знает, что
такое истинное счастье.
Мы поднялись вместе с солнцем. Преступные замыслы не дают спать,
приводя в смятение все чувства мозг непрестанно перебирает их, и вы не
только предвкушаете удовольствие - вы его испытываете в полной мере.
Карета, запряженная шестеркой лошадей, доставила нас к подножию
Везувия. Там мы нашли проводников, которые захватили с собой веревки и
прочее снаряжение, необходимое для подъема на вулкан, а путь до вершины
занял у нас два часа и стоил пары новой обуви. Несмотря на усталость, мы
пребывали в превосходном расположении духа и много шутили с Олимпией, и
бедняжка до последнего момента не догадывалась о причине нашего настроения.
Между прочим, это нелегкий труд - карабкаться на гору по щиколотку в
пепле, когда, сделав четыре шага вперед, вы сползаете вниз на шесть шагов,
когда над вами постоянно висит опасность провалиться сквозь тонкую корку в
расплавленную лаву. Поднявшись наверх, мы сели на самом краешке кратера и с
замиранием сердца заглянули в глотку вулкана, который в минуты гнева бросает
в дрожь Неаполитанское королевство.
- Как вы думаете, нам нечего сегодня бояться? - спросили мы у
проводников.
- Нет. Может случиться выброс серы и кусочков пемзы, но непохоже, что
будет извержение.
- В таком случае, друзья, - сказала Клервиль, - оставьте корзину с
закусками и можете возвращаться в деревню. Мы хотим побыть здесь.
- А вдруг что-то случится.
- Вы же сами сказали, что все будет в порядке.
- Никогда нельзя быть уверенным...
- Ну что ж, если начнется что-нибудь серьезное, мы сами спустимся вниз
и будем оттуда наблюдать за извержением.
Клервиль сопроводила свои слова несколькими золотыми монетами, и
разговор был окончен.
Когда проводники спустились достаточно далеко, мы с Клервиль обменялись
быстрым взглядом.
- Будем действовать хитростью? - шепотом спросила я.
- Нет, силой, - ответила она.
В следующий момент мы схватили Олимпию.
- Итак, сука, - сказали ей, - ты нам надоела мы привели тебя в это
место, чтобы расправиться с тобой. Под нами вулкан, куда ты сейчас
отправишься живьем.
- Пощадите! - простонала она. - Что я вам сделала?
- Абсолютно ничего. Ты нам надоела, разве этого мало?
Мы сунули ей в рот перочинный нож, чтобы она прекратила свои стоны и
горестные жалобы. Потом Клервиль связала ей руки шарфом, который мы
захватили специально для этой цели я связала ноги, и когда Олимпия
оказалась в беспомощном состоянии, мы отступили в сторону и расхохотались.
Из ее прекрасных глаз ручьями текли слезы, оставляя жемчужные капельки на ее
величественной груди. Мы раздели ее и начали терзать ее тело: щипали
белоснежные груди, кололи булавками ягодицы, вырывали из лобка волосы, а я
откусила ей клитор. Наконец, после двух часов нескончаемых истязаний и
унижений, мы взяли ее за руки и за ноги, поднесли к краю жерла и сбросили
вниз. Она исчезла в кратере, и несколько минут мы слышали шум падающего
тела, натыкавшегося на выступы, разбивавшегося об острые камни постепенно
шум стих, и воцарилась тишина.
- Вот и все, - произнесла Клервиль, которая продолжала мастурбировать
обеими руками. - Черт меня побери, милая Жюльетта, давай ляжем на край
вулкана и будем извергаться ведь мы только что совершили преступление,
совершили один из тех сладостных поступков, которые зовутся чудовищными. И
если то, что мы сделали, действительно оскорбляет Природу, пусть она
отомстит нам - ведь она может отомстить, если захочет пусть произойдет
извержение, пусть вскипает лава в глубинах этой преисподней и сотрет нас с
лица земли.
Я не могла произнесли ни слова. У меня кружилась голова, я могла
ответить подруге только страстными ласками. Она тоже замолчала. Сплетясь в
жарких объятиях, изнемогая от восторга, лаская друг друга как взбесившиеся
лесбиянки, мы, казалось, передавали друг другу душу через свои сдавленные,
похожие на рыдания стоны. Несколько грязных ругательств, несколько
богохульств - больше ничего не было слышно. Так мы оскорбляли Природу,
насмехались над ней, дразнили ее и, торжествуя в своей безнаказанности и
наслаждаясь ее равнодушием, мы надеялись на ее снисходительность только для
того, чтобы еще сильнее ранить ее.
- Теперь ты видишь сама, Жюльетта, - заговорила Клервиль, которая
первой пришла в себя, - как мало внимания обращает Природа на так называемые
человеческие преступления, а ведь она могла бы уничтожить нас, когда мы были
на седьмом небе от счастья. - Но она не сделала этого, поэтому успокойся:
нет на Земле преступлений, которые могут разгневать Природу скорее, все
преступления выгодны ей, все для нее полезны будь уверена, что она внушает
нам злодейские мысли, потому что нуждается в злодействе.
Не успела Клервиль закончить свою речь, как из жерла взметнулся фонтан
камней, которые дождем застучали вокруг нас.
- Ага! - сказала я, даже не собираясь подняться на ноги. - Это месть
Олимпии. Это ее прощальный привет она извещает нас о том, что добралась до
самого чрева Земли.
- Нет ничего сверхъестественного в этом явлении, - заметила Клервиль. -
Когда в вечно кипящую лаву падает что-нибудь тяжелое, происходит маленькое
извержение.
- Давай перекусим и будем считать, что этот каменный дождь - не что
иное, как просьба Олимпии отдать ей одежду.
Из ее вещей мы отобрали драгоценные камни, все остальное свернули и
выбросили в кратер, где нашла последний приют наша подруга. Потом открыли
корзину с продуктами. Из глубины вулкана не доносилось больше ни звука,
следы преступления исчезли, Природа была удовлетворена. Когда мы спустились,
внизу нас ждали наши проводники.
- С нами случилось ужасное несчастье, - заявили мы, подходя к ним со
слезами на глазах, - наша несчастная спутница подошла слишком близко к краю
и... Неужели ничего нельзя сделать, добрые люди?
- Ничего, - сокрушенно покачали они головами. - Нам не надо было
оставлять вас одних, тогда этого бы не случилось. Теперь она погибла, и вы
никогда больше ее не увидите.
Когда мы услышали этот жестокий приговор, наши слезы хлынули еще
сильнее, и, заламывая руки, мы сели в экипаж. Через три четверти часа мы
были в Неаполе.
В тот же день в газетах появилось сообщение о случившейся трагедии.
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Маркелов Олег
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Белов Вольф