Чтение 222–й страницы книги ~Жюльетта~

Фердинанд приехал лично утешить нас, ведь он считал нас сестрами, любящими
друг друга. Как бы развратен он ни был, ему даже не пришло в голову, что
Олимпия стала жертвой наших козней, и мы оставили его в этом мнении. Лакеев
княгини отправили в Рим сообщить родственникам о ее гибели кроме того, мы
передали с ними письмо, в котором спрашивали, что делать с драгоценностями
погибшей, оцененными нами в тридцать тысяч франков, между тем как в
действительности от нее осталось трофеев больше, чем на сто тысяч но к тому
времени, когда пришел ответ, нас уже не было в Неаполе, так что все
имущество погибшей подруги досталось нам.
Олимпия, княгиня Боргезе, была нежной, доверчивой, впечатлительной
женщиной, любившей наслаждения, обладавшей распутным темпераментом и
извращенным воображением, но ей недоставало глубины и непреклонности там,
где дело касалось принципов она оставалась добычей предрассудков, в любой
момент она могла вернуться в лоно добродетели и только поэтому была
неподходящей компанией для двух развратных до мозга костей особ.
Между тем нас ожидало дело, еще более серьезное и опасное. Наутро
начинался день, который мы выбрали для штурма сокровищ супруга Шарлотты.
Весь вечер мы с Клервиль посвятили приготовлениям: припасли дюжину сундуков
и ящиков и вырыли большую яму в своем саду все было сделано под покровом
темноты, и первым, кто нашел в ней могилу, стал землекоп, которому мы
размозжили голову, как только он закончил работу. "Либо вообще обходитесь
без сообщников, - советовал Макиавелли, - либо избавляйтесь от них, когда
они выполнят свое предназначение".
Наступил условленный час, и под заветным окном остановился экипаж. Мы с
Клервиль, одетые в мужское платье, сами сидели на козлах: слуг мы заранее
отпустили на всю ночь и посоветовали им повеселиться за городом. Шарлотта
уже ждала нас: она настолько сильно желала получить обещанный яд, что решила
не давать нам никакого повода для упреков. Целых четыре часа она спускала на
веревке набитые деньгами мешки, которые мы укладывали в сундуки, наконец
сверху раздался громкий шепот, известивший нас о том, что в казне ничего
больше не осталось.
- До завтра, - ответили мы.
И быстро доехали до дома, радуясь тому, что за все время операции не
встретили ни одной живой души. Мы наняли еще одного бродягу, который помог
нам выгрузить и опустить в яму сундуки и ящики и которого мы похоронили
сверху, когда он исполнил свое предназначение.
Усталые, взволнованные тем, что стали сказочно богатыми, мы легли в
постель, но на этот раз обошлись без плотских утех. Проснувшись на следующее
утро, мы обнаружили, что весь город говорит о краже, совершенной в
королевском дворце, и сочли, что настал удобный момент для того, чтобы
передать Фердинанду записку королевы, которую ему доставил неизвестный.
Прочитав ее, король пришел в дикую ярость и приказал капитану своей гвардии
арестовать жену и препроводить ее в Сант-Эльмо, где ее поместили в одиночную
камеру и посадили на хлеб и воду. Прошла неделя, прежде чем король , пришел
навестить узницу, и та сразу выложила всю правду и обвинила во всем нас.
Разъяренный Фердинанд примчался к нам, и у нас состоялся замечательный
разговор, который лучше всего передать в виде диалога.
Фердинанд: - Вы совершили страшное преступление. Я никогда не
предполагал, что на подобный поступок способны люди, которых я числил среди
своих друзей.
Клервиль: - Но что случилось?
Фердинанд: - Королева обвиняет вас в том, что вы ограбили мою казну.
Жюльетта: - Мы?!
Фердинанд: - Именно вы!
Клервиль: - Вот это новость!
Фердинанд: - Она призналась, что в какой-то момент у нее появилась
мысль лишить меня жизни, и сказала, что вы обещали ей яд в обмен на мои
сокровища.
Клервиль: - А вы нашли яд, который, по ее словам, она купила за такие
большие деньги?
Фердинанд: - Нет.
Жюльетта: - Так как же это возможно, что она выложила целое состояние,
не получив обещанного?
Фердинанд: - Я сам удивляюсь этому.
Клервиль: - Сир, ваша супруга - отъявленная злодейка, но, к счастью, у
нее недостает ума она знала, что мы - ваши друзья, и решила прикрыть свой
гнусный поступок, свалив его на нас, однако этот замысел очень неуклюжий и
шит белыми нитками.
Фердинанд: - Но кто же прислал мне записку?
Жюльетта: - Те, кто завладел вашими сокровищами, в этом нет никаких
сомнений но будьте уверены, что эти люди уже далеко отсюда. Они не
оповестили бы вас, если бы существовала какая-то опасность для них, а чтобы
сбить вас со следа, королева назвала наши имена.
Фердинанд: - Но какой смысл Шарлотте покрывать людей, которые ее
предали?
Клервиль: - Она получила яд и не хочет, чтобы вы знали об этом, поэтому
она бросила подозрение на двух невинных женщин, которые ничего не знают об
этом яде. Но в любом случае яд у нее, и если бы вы не приняли срочные меры,
вы были бы обречены.
Фердинанд: - По вашему мнению, я поступил правильно?
Жюльетта: - Трудно было поступить разумнее.
Фердинанд: - Так вы считаете ее преступницей? (При этих словах Клервиль
саркастически улыбнулась.) Ну конечно, я вижу это по вашим лицам! Ладно,
доставайте нож, бередите мою рану: что еще вам известно?
Клервиль: - Только то, что ваша жена - чудовище она действовала из
ненависти к вам, и вы должны наказать ее по всей строгости закона.
Фердинанд: - Но скажите честно, вы на самом деле не знаете, кто украл
мои сокровища?
Жюльетта и Клервиль (одновременно): - Клянемся, что не знаем!
Фердинанд: - Тогда пусть она сгниет в каземате, пусть умрет там от
голода и отчаяния... А вы, милые дамы, простите меня за мои подозрения. Они
несправедливы, и я еще раз прошу вас простить меня.
Жюльетта: - Сир, тем не менее эти подозрения у вас возникли, и после
вашего ухода нам придется немедленно покинуть ваше королевство.
Фердинанд: - Покинуть мое королевство? Нет, нет, умоляю вас, как это
можно, особенно теперь, когда я избавился от этой страшной женщины... Теперь
я чувствую себя совершенно свободным, и мы с вами можем творить большие
дела...
Жюльетта: - Ваша свобода, сир, не принесет нам успокоения. Безвозвратно
ушел мир из души двух приличных женщин, честь которых запятнала гнусная
клевета.
Фердинанд: - Но я же больше не подозреваю ни одну из вас. (Он упал на
колени.) Не покидайте меня, я не смогу без вас жить, я никогда не утешусь,
если потеряю и вас.
Клервиль: - А сколько взяли у вас воры?
Фердинанд: - Сорок миллионов, половину моих богатств. Преступница
уверяет, что она обещала сообщникам отдать все, но в последний момент не
осмелилась сделать меня нищим.
- Какая наглая тварь! - взорвалась я, правда, возмущение мое было
вызвано тем, что Шарлотта обманула меня таким бессовестным образом. -
Чудовище! Гнусное чудовище! Устроить такую подлость лучшему из мужей!
Человеку, который безумно любил ее, который во всем отказывал себе ради ее
прихотей! Какая черная неблагодарность! За это самое суровое наказание будет
слишком мягким.
В этот момент в комнату вошли Элиза и Раймонда, разодетые как богини, и
принесли шоколад его величеству. До сих пор Фердинанд ни разу не видел моих
девушек.
- Это еще что за красотки? - спросил он, и глаза его заблестели.
- Наши камеристки, - ответила я.
- Почему же вы не представили их мне раньше?
- Мы не думали, что они могут вам понравиться.
Распутник вмиг позабыл и узницу, и ее преступление и пожелал тут же
позабавиться с девушками. Ввиду сложившихся обстоятельств такое желание
следовало удовлетворить немедленно. Перед Фердинандом открылась дверь
будуара, он удалился туда вместе с обеими служанками и вышел только два часа
спустя после того, как довел обеих до изнеможения.
- Вы мои лучшие друзья, - заявил он, прощаясь, - и я прошу вас не
бросать меня. Давайте забудем это досадное недоразумение, отныне я буду
считать вас образчиками невинности и верности.
С тем он ушел из нашего дома.
Если бы монарх Неаполя не был таким слабовольным человеком, королеву
Шарлотту отравили бы в тот же день мы предоставили Фердинанду достаточно
доказательств, но разве был способен на решительные действия этот болван?
Словом, он не сделал ничего подобного. Новость о заточении королевы
разнеслась по всей Европе, но так и остались непонятными причины ее
неожиданного ареста, а затем и скорого освобождения. Мы же, не дожидаясь
исхода этого дела, готовились к отступлению. Трофеи наши оказались
громоздкими и тяжелыми: мы приобрели несколько старинных бюстов, мозаичных
панно, античных мраморных безделушек и образцов камней из Везувия, набили
ими ящики, а в самом низу, на дне, спрятали золото. Прежде чем заколачивать
ящики, мы попросили короля проверить наш багаж он отказался, и наша длинная
кавалькада тронулась в путь: на десяти повозках ехали наши вещи, в одном
экипаже - наша свита, в другом - мы с Клервиль. Перед отъездом мы зашли к
Фердинанду попрощаться, и он опять долго уговаривал нас не уезжать, а когда
понял, что это бесполезно, выдал нам паспорта для пересечения границ своего
королевства.
В тот же вечер мы были в Капуе, а неделю спустя - в Риме, куда
добрались без всяких хлопот и приключений. Только тогда Клервиль известила
брата о своем намерении ехать вместе со мной во Францию, где она
намеревалась обосноваться до конца жизни. Она просила его также переехать в