Чтение 223–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Мне все равно, будь он хоть трижды дворянин. Из-за него у вас чер-
ные мысли, вот что я знаю. А от черных мыслей худеют. Малага! Я не хочу,
чтобы господин даАртаньян исхудал у меня в доме.

- Черные мысли из-за господина даЭрбле? Объяснись, пожалуйста, объяс-
нись.

- Уже три ночи подряд вас мучает кошмар.

- Меня?

- Да, вас, и во сне вы повторяете: "Арамис, коварный Арамис!"

- Я говорил это? - тревожно спросил даАртаньян.

- Говорили, честное слово!

- Ну, так что же? Ведь ты знаешь поговорку, друг мой: всякий сон -
ложь.

- Нет, нет! Вот уже три дня, как, возвращаясь домой, вы каждый раз
спрашиваете: "Ты видел господина даЭрбле?" или же: "Ты не получал писем
на мое имя от господина даЭрбле?"

- Что же тут странного, если я интересуюсь своим дорогим другом? -
ухмыльнулся даАртаньян.

- Это, конечно, вполне естественно, но не до такой степени, чтобы
из-за этого уменьшаться в объеме.

- Планше, я потолстею, даю тебе честное слово.

- Хорошо, сударь, принимаю ваше обещание, так как знаю, что ваше
честное слово священно...

- Мне больше не будет сниться Арамис.

- Прекрасно!..

- Я больше не буду спрашивать у тебя, получены ли письма от господина
даЭрбле.

- Превосходно.

- Но объясни мне одну вещь.

- Говорите, сударь...

- Я человек наблюдательный...

- Я это отлично знаю...

- Сейчас ты произносил странное ругательство... Я его никогда от тебя
не слышал.

- "Малага" - хотите вы сказать?

- Да.

- Я всегда так ругаюсь, с тех пор как стал лавочником.

- Но ведь так называется сорт изюма.

- Я ругаюсь так, когда я взбешен. Если я сказал "малага" - значит, я
перестал владеть собой.

- Но прежде я не слыхал от тебя ничего подобного.

- Это правда, сударь. Меня научили.

И, произнося эти слова, Планше подмигнул так хитро, что даАртаньян
внимательно взглянул на него.

- Эге! - протянул он.

Планше повторил:

- Эге!

- Вот как, вот как, господин Планше!

- Ей-богу, сударь, - сказал Планше, - я не похож на вас, я не люблю
предаваться размышлениям.

- Напрасно.

- Я хочу сказать - не люблю скучать, сударь.

Жизнь так коротка, почему же ею не пользоваться?

- О, да ты эпикуреец, Планше!

- А почему же мне не быть им? Руки у меня ловкие, пишу ли я или отве-
шиваю сахар и пряности; ноги крепкие, танцую я или гуляю; желудок отмен-
ный, и ем хорошо и перевариваю; сердце не очень заскорузло... словом,
сударь...

- Словом, Планше?

- Да вот... - протянул лавочник, потирая руки.

ДаАртаньян положил ногу на ногу.

- Планше, друг мой, вы меня огорошили. Вы предстаете предо мной в со-
вершенно новом свете.

Планше, польщенный до последней степени, продолжал потирать руки с
такой силой, словно хотел стянуть с них кожу.

- Значит, оттого, что я простой человек, вы считали меня болваном?

- Браво, Планше, превосходное рассуждение.

- Извольте следить за моей мыслью, сударь. Я сказал, - продолжал
Планше. - что без наслаждений нет счастья на земле.

- Совершенная правда, Планше! - перебил его д'Артаньян.

- Но так как наслаждения - вещь далеко уж не такая обыкновенная, то
ограничимся утешениями.

- И ты утешаешься?

- Именно.

- Расскажи мне, как ты утешаешься.

- Вступая в бой со скукой, я надеваю щит. До времени я терплю, но на-
кануне того дня, когда мне кажется, что я начну скучать, я развлекаюсь.

- И это вся твоя мудрость?

- Вся.

- Ты сам придумал это?

- Сам.

- Чудесно.

- Что вы скажете по этому поводу?

- Скажу, что ни одна философия в мире не сравнится с твоей.

- Так последуйте моему примеру!

- Соблазнительно. Лучшего я не хотел бы; но не все люди на один обра-
зец, и очень может быть, если бы я стал развлекаться, как ты советуешь,
я страшно заскучал бы.

- Сначала попробуйте.

- Что же ты делаешь, скажи?

- Вы заметили, что я по временам уезжаю?

- Дорогой Планше, понимаешь, когда люди видятся почти каждый день и
один исчезает, то это очень ощутительно для другого. Разве ты не
чувствуешь моего отсутствия, когда я уезжаю из Парижа по делам?

- Еще бы, я тогда словно тело без души.

- Итак, у нас на этот счет нет разногласий. Продолжай!

- А вы обратили внимание, когда я уезжаю?

- Пятнадцатого и тридцатого каждого месяца.

- И нахожусь в отсутствии?

- Иногда два, иногда три, иногда четыре дня.

- Что же, по-вашему, я делаю?

- Собираешь деньги.

- И по возвращении какое у меня, по-вашему, лицо?

- Очень довольное.

- Значит, вы заметили, что я тогда бываю очень доволен. И чему вы
приписываете это довольство?

- Тому, что твоя торговля шла хорошо, тому, что ты выгодно закупил
рис, сливы, сахар, сушеные груши и патоку. У тебя всегда был очень живой
характер, Планше, поэтому я нисколько не удивился, узнав, что ты занялся
бакалейной торговлей Ведь это самая живая и самая приятная торговля, и,
занимаясь ею, постоянно имеешь дело с самыми ароматными плодами земли.

- Хорошо сказано, сударь. Но вы ошибаетесь!

- Неужели ошибаюсь?

- Да, думая, что каждые две недели я уезжаю за деньгами или за покуп-
ками. Бог с вами, сударь, как вы могли подумать подобную вещь?

И Планше так расхохотался, что у даАртаньяна зародились большие сом-
нения насчет собственной проницательности.

- Признаюсь, - улыбнулся мушкетер, - что ты гораздо хитрее, чем я ду-
мал.

- Сударь, это правда.

- Как правда?

- Вероятно, правда, раз вы говорите; но поверьте, что это нисколько
не уронило вас в моем мнении.

- Я очень рад.

- Ей-богу, вы человек гениальный. Когда дело касается войны, неожи-
данных решений, тактики и ловких ударов... О, короли ничто рядом с вами!
Но когда речь идет о душевных и телесных радостях, о сладостях жизни,
если можно так выразиться, - ах, сударь, гениальные люди никуда не го-
дятся! Они - сами себе палачи.

- Ей-богу, Планше, - сказал даАртаньян, сгоравший от любопытства, -
ты меня страшно заинтересовал.

- Вам уже не так скучно, не правда ли?

- Я не скучал. Однако с тех пор, как ты начал говорить, мне стало го-
раздо веселее.

- Отлично для начала! Я вас вылечу, ручаюсь вам.

- Был бы очень рад.

- Давайте попробуем?

- Хоть сейчас.

- Ладно. У вас есть здесь лошади?

- Да, десять, двадцать, тридцать.

- Так много не нужно. Хватит и двух.

- Они в твоем распоряжении, Планше.

- Прекрасно, я вас увезу.