но разверзлась у его ног.
решите мне задать вам один вопрос, отнюдь не означающий с моей стороны
сомнения, и это будет последний мой вопрос: можете ли вы подтвердить ва-
ше заявление?"
говонный атласный мешочек, - вот свидетельство о моем рождении, состав-
ленное моим отцом и подписанное его военачальниками; вот свидетельство о
моем крещении, ибо мой отец дал свое согласие на то, чтобы я воспитыва-
лась в вере моей матери; на этом свидетельстве стоит печать великого
примаса Македонии и Эпира; вот, наконец (и это, вероятно, самый важный
документ), свидетельство о продаже меня и моей матери армянскому купцу
Эль-Коббиру французским офицером, который в своей гнусной сделке с Пор-
той выговорил себе, как долю добычи, жену и дочь своего благодетеля и
продал их за тысячу кошельков, то есть за четыреста тысяч франков".
кровью, когда раздались эти ужасные обвинения, которые собрание выслуша-
ло в зловещем молчании.
чем была бы другая в гневе, протянула председателю свидетельство о про-
даже, составленное на арабском языке.
могут оказаться составленными на арабском, новогреческом или турецком
языке, то к заседанию был вызван переводчик, состоявший при Палате; за
ним послали.
ный им во время великого египетского похода, следил глазами за чтением
пергамента, в то время как переводчик оглашал его вслух:
чества султана, удостоверяю, что получил от франкского вельможи графа
Монте-Кристо, для вручения падишаху, изумруд, оцененный в две тысячи ко-
шельков, как плату за молодую невольницу-христианку, одиннадцати лет от
роду, но имени Гайде, признанную дочь покойного Али-Тебелина, яиинского
паши, и Василики, его любимой жены, каковая была мне продана, тому семь
лет, вместе со своей матерью, умершей при прибытии ее в Константинополь,
франкским полковником, состоявшим на службе у визиря Али-Тебелина, по
имени Фернан Мондего.
султана и по его уполномочию за тысячу кошельков.
гиджры.
непреложности и подлинности, будет снабжено печатью его величества, на-
ложение каковой продавец обязуется исходатайствовать".
все, что было живого в графе, сосредоточилось в его глазах, и эти глаза,
как бы помимо его воли прикованные к Гайде, пылали огнем и кровью.
нений у графа Монте-Кристо, который, насколько мне известно, вместе с
вами находится в Париже?"
Нормандию".
мысль сделать ваше заявление, за которое Палата приносит вам благодар-
ность? Впрочем, принимая во внимание ваше рождение и перенесенные вами
несчастья, ваш поступок вполне естествен".
мертвым и мое горе. Хоть я и христианка, но, да простит мне бог, я всег-
да мечтала отомстить за моего доблестного отца. И с тех пор как я ступи-
ла на французскую землю, с тех пор как я узнала, что предатель живет в
Париже, мои глаза и уши были всегда открыты. Я веду уединенную жизнь в
доме моего благородного покровителя, но я живу так потому, что люблю
тень и тишину, которые позволяют мне жить наедине со своими мыслями. Но
граф Монте-Кристо окружает меня отеческими заботами, и ничто в жизни ми-
ра не чуждо мне; правда, я беру от нее только отголоски. Я читаю все га-
зеты, получаю все журналы, знаю новую музыку; и вот, следя, хоть и со
стороны, за жизнью других людей, я узнала, что произошло сегодня утром в
Палате пэров и что должно было произойти сегодня вечером... Тогда я на-
писала письмо".
тель.
нает; а между тем это великий для меня день, - продолжала девушка, под-
няв к небу взор, полный огня, - день, когда я, наконец, отомстила за
своего отца!"
тия смотрели на этого человека, чья жизнь разбилась от благовонного ды-
хания женщины; несчастье уже чертило зловещие знаки на его челе.
девушке дочь Али-Тебелина, янинского паши?"
врагов".
обернулась и, увидя графа, страшно вскрикнула.
Фернан Мондего, французский офицер, обучавший войска моего благородного
отца. Это ты предал замки Янины! Это ты, отправленный им в Константино-
поль, чтобы договориться с султаном о жизни или смерти твоего благодете-
ля, привез подложный фирман о полном помиловании! Ты, благодаря этому
фирману, получил перстень паши, чтобы заставить Селима, хранителя огня,
повиноваться тебе! Ты зарезал Селима. Ты продал мою мать и меня купцу
Эль-Коббиру! Убийца! Убийца! Убийца! На лбу у тебя до сих пор кровь тво-
его господина! Смотрите все!"
за обратились на лоб графа, и он сам поднес к нему руку, точно чувство-
вал, что он влажен от крови Али.
Фернана Мондего?"
ла свободна; у тебя был отец, который тебя любил, ты могла бы стать поч-
ти королевой! Вглядись в этого человека, это он сделал тебя рабыней, он
надел на копье голову твоего отца, он продал нас, он нас выдал! Посмотри
на его правую руку, на ней большой рубец; если ты когда-нибудь забудешь
его лицо, ты узнаешь его по этой руке, в которую отсчитал червонцы купец
Эль-Коббир!" Узнаю ли я его! Пусть он посмеет теперь сказать, что он ме-
ня не узнает!"
сил; при последних словах Гайде оп невольно спрятал на груди свою руку,
действительно искалеченную раной, и упал в кресло, сраженный отчаянием.
как опавшие листья, подхваченные могучим дыханием северного ветра.
отвечайте; перед верховным правосудием Палаты все равны, как и перед
господним судом; оно не позволит вашим врагам раздавить вас, не дав вам
возможности сразиться с ними. Может быть, вы желаете нового расследова-
ния? Желаете, чтобы я послал двух членов Палаты в Янину? Говорите!"
непреклонный нрав генерала. Нужен был страшный упадок сил, чтобы этот
человек перестал обороняться; и все думали, что за этим безмолвием, по-
хожим на сон, последует пробуждение, подобное грозе.
председатель. - Значит, она и есть тот страшный свидетель, которому ви-
новный не смеет ответить "нет"? Значит, вы действительно совершили все,
в чем вас обвиняют?"
било бы тигров, но не могло смягчить судей; затем он поднял глаза вверх,
но сейчас же опустил их, как бы страшась, что своды разверзнутся и явят
во всем его блеске другое, небесное судилище, другого, всевышнего судью.
залы в мрачном безумии; его шаги зловеще отдались под сводами, и вслед
за тем грохот кареты, вскачь уносившей его, потряс колонны флорентийско-
го портика.
ли граф де Морсер в вероломстве, предательстве и бесчестии?"
ни одна черта ее лица не выразила ни радости, ни сострадания.
собрания и вышла той поступью, которой Виргилий наделял богинь.
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Белогорский Евгений
Лукин Евгений