умеренность не принадлежат к нашим достоинствам, ни ты, ни я, увы, не можем
надеяться на чудо. Да и какой в этом смысл, дорогая? Лучше прожить короткую
жизнь, полную наслаждений, чем влачить долгое и унылое существование. Если
бы смерть означала наступление страданий, тогда бы я посоветовала тебе
продлить жизнь как можно дольше, но поскольку в самом худшем случае мы
обратимся в ничто, в котором мы пребывали до рождения, мы должны на крыльях
удовольствий стремиться к отмеренному нам сроку.
- Стало быть, любовь моя, ты не веришь в потустороннюю жизнь?
- Мне было бы очень стыдно, если бы в моей душе жила хоть капля такой
веры. Я так же, как и ты, хорошо представляю себе, что ждет нас за порогом,
и уверена, что бессмертие души и существование Бога - совершеннейшая чушь,
недостойная внимания тех, кто впитал в себя основные принципы философии. На
обломках религиозных доктрин я построила одно-единственное убеждение,
которое может даже претендовать на некоторую оригинальность. На основе
множества опытов я утверждаю, что ужас перед смертью, якобы естественный и
ниспосланный свыше, есть не что иное, как плод нелепых страхов, которые с
каждым днем усиливаются в наших душах с самого детства, которые порождены
религией и постоянно вдалбливаются в наши головы. Как только мы излечиваемся
от них и осознаем неизбежность своей участи, мы не только перестаем смотреть
на смерть с тревогой и отвращением, но и начинаем понимать, что в
действительности смерть - это всего лишь очередное, пусть и самое последнее,
сладострастное удовольствие. Во-первых, мы приходим к уверенности, что
смерть - неизбежное явление Природы, той Природы, которая создает нас с
одним условием, что когда-нибудь мы умрем любое начало предполагает конец,
каждый шаг приближает нас к последнему пределу, все в мире указывает на то,
что смерть - конечная и единственная цель Природы. И вот я тебя спрашиваю,
как можно сегодня сомневаться в том, что смерть, будучи естественной
необходимостью, то есть потребностью Природы, не может быть ничем иным,
кроме как удовольствием, и сама жизнь убедительно показывает это.
Следовательно, в умирании есть высшее наслаждение, и при помощи философских
рассуждений легко обратить в вожделение все нелепые страхи перед смертью, а
чувственное возбуждение может даже привести к тому, что человек будет
страстно ожидать своих последних мгновений.
- Ваши оригинальные мысли не лишены логики, - заметила я, - но они
могут быть опасны для человека. Подумайте сами, скольких людей удерживает в
определенных рамках страх смерти, и если они от него избавятся, тогда...
- Одну минуту, - перебила меня мудрая собеседница, - я никогда никого
не хотела удержать от преступления, более того, я всегда желала убрать все
препятствия, которые нагромоздила на пути людей глупость. Злодейство - моя
потребность Природа дала мне жизнь для того, чтобы я служила ее целям, и я
должна множить до бесконечности все средства для этого. Профессия, которую я
выбрала скорее из порочности, нежели из материального интереса, доказывает
мое искреннее желание способствовать злодейству у меня нет большей страсти,
чем страсть к разрушению, и если бы я могла опутать своими сетями весь мир,
я стерла бы его в порошок без колебаний и сожалений.
- Скажите, какой пол вызывает у вас самую сильную ярость?
- Мне безразличен пол человека - для меня важен его возраст, 'его связи
с другими, его положение. Когда я нахожу стечение благоприятных факторов в
мужчине, мне доставляет наибольшее удовольствие убивать мужчин, когда же их
средоточием является женщина, я, естественно, предпочитаю ее,
- В чем же заключаются эти благоприятные факторы?
- Мне бы не хотелось говорить об этом.
- Но почему?
- Потому что из моих объяснений ты можешь сделать ошибочные выводы, а
они могут разрушить наши отношения.
- Ах, дорогая, вы и так уже сказали предостаточно, и я поняла, что ваше
любимое занятие - приговаривать людей к смерти.
- Естественно, я прямо сказала это. Но выслушай меня, Жюльетта, и
выбрось из головы все свои опасения. Не хочу скрывать от тебя тот факт, что
любой предмет, которым я пользуюсь, но к которому не испытываю чувств,
постигает участь любой другой утвари. Но если в этом предмете я нахожу
приятные и родственные мне свойства, например, такое воображение, как у
тебя, вот тогда я способна на верность, о какой ты даже не подозреваешь.
Поэтому, любовь моя, забудь свои сомнения, забудь во имя нашей
привязанности я дала тебе самые надежные гарантии своей преданности, ты же
не принимаешь ее и заставляешь меня думать, что твой разум не в ладах с
твоим сердцем. Кроме того, разве у меня есть хоть какие-то способности,
которыми не обладаешь ты?
- Да я не знаю и сотой части того, что знаете вы!
- Ну, если тебе так хочется, - улыбнулась Дюран. - Но знай, что с тобой
я буду употреблять свое искусство только для того, чтобы заставить тебя
полюбить меня еще сильнее.
- В том нет нужды, ведь злодеи прекрасно ладят друг с другом, и если бы
ты не возбудила во мне ужасные подозрения, я никогда бы не отравила
Клервиль.
- Кажется, я слышу в твоих словах сожаление, Жюльетта?
- Нисколько, - запротестовала я и поцеловала подругу.
- Давайте поговорим о другом. Хочу еще раз напомнить, что я вручила
свою судьбу в ваши руки, и вы должны вложить в мое сердце надежду наша сила
- в нашем крепком союзе, и ничто его не сломит, пока мы будем вместе. А
теперь расскажите мне о тех факторах, что побуждают вас к злодейству мне
страшно интересно узнать, насколько сходятся наши взгляды.
- Я уже сказала, что здесь большую роль играет возраст: я люблю срывать
цветок в пору его расцвета, в возрасте пятнадцати-семнадцати лет, когда розы
распускаются пышным цветом, когда кажется, что Природа сулит им долгую и
счастливую жизнь. Ах, Жюльетта, как мне нравится вмешиваться в промысел
Природы! Кроме того, я люблю разрушать человеческие узы: отбирать у отца
ребенка, у любовника его возлюбленную.
- У лесбиянки ее любимую подругу?
- Ну конечно, лисичка моя, разве я виновата, что непостижимая Природа
создала меня такой подлой? Но если жертва принадлежит мне, я испытываю
двойное удовольствие. Еще я сказала, что мое воображение возбуждает
материальное положение человека, при этом я склоняюсь к двум
крайностямбогатство и роскошь или крайняя нужда и обездоленность. Вообще мой
удар должен иметь ужасные, насколько это возможно, следствия, а чужие слезы
вызывают у меня оргазм чем обильнее они льются, тем яростнее мои спазмы.
У меня начала кружиться голова, и я с томной блуждающей улыбкой
прижалась к своей новой наперснице.
- Ласкай меня скорее, умоляю тебя, ты же видишь, как действуют твои
речи на Жюльетту я не встречала женщины, чьи мысли были бы так близки к
моим, как твои в сравнении с тобой Клервиль была ребенком я всю жизнь
искала тебя, милая Дюран, не покидай меня больше.
И волшебница, желая в полной мере воспользоваться моим экстазом,
уложила меня на кушетку и посредством трех пальцев одарила меня такими
ласками, каких я еще не знала. Я ответила тем же, обхватив губами ее клитор,
а когда увидела, как судорожно сжимается и разжимается ее заднее отверстие -
словно цветок, жаждущий вечерней росы, - нащупала рукой искусственный фаллос
и вонзила его в таинственный грот, который был невероятных размеров:
толстенный инструмент длиной не менее двадцати сантиметров мигом исчез в
глубине, и когда он скрылся из виду, развратница застонала, задрожала всем
телом и засучила ногами. Воистину, если Природа не дала ей познать обычные
удовольствия, она щедро вознаградила Дюран потрясающей чувствительностью ко
всем прочим. Один из выдающихся талантов моей наперсницы заключался в
способности сторицей возвращать получаемое удовольствие, она оплела меня
своим гибким телом и, пока я ее содомировала, она целовала меня в губы,
вставив пальцы в мой анус. Она то и дело, забыв обо всем, концентрировалась
исключительно на своих ощущениях, и тогда раздавались такие смачные
ругательства, каких я не слышала ни от кого. К этому могу добавить, что с
какой бы стороны ни посмотреть на эту замечательную женщину - дитя
злодейства, похоти и бесстыдства, - можно сказать только одно: все ее
качества - и физические и моральные - делали ее самой выдающейся либертиной
своего времени.
Потом Дюран захотела ласкать меня так, как перед тем я ласкала ее. Она
всадила мне в седалище фаллос, и в ответ на его мощные толчки я извергнулась
три раза подряд и хочу повторить, что никогда не встречала женщины, столь
изощренной в искусстве доставлять наслаждение.
После этого мы перешли к радостям Бахуса, и когда опьянение достигло
предела, Дюран предложила мне выйти на улицу и продолжить развлечения на
свежем воздухе.
- Мы полюбуемся, - сказала она, - как идет подготовка к похоронам одной
пятнадцатилетней девчушки, настоящего ангелочка, которую я отравила вчера по
просьбе ее отца: некоторое время он баловался ею в постели, но она выдала
его.
Мы оделись, как одеваются местные потаскухи, и с наступлением темноты
вышли из дома.
- Сначала спустимся в гавань и развлечемся с матросами, среди которых
попадаются настоящие монстры. Ты даже не представляешь, как приятно выжать
соки из этих колбасок...
- Постыдилась бы, шлюха, - укоризненно проговорила я, целуя ее, - ты же
совсем пьяна.
- Совсем немного но не думай, что для того, чтобы разжечь во мне пожар
вожделения, мне требуется помощь Бахуса. Я знаю, что этому озорнику
приписывают волшебные свойства, но и без него я могу преступить все границы
скромности и пристойности впрочем, ты сама скоро увидишь.
Не успели мы дойти до порта, как нас окружила толпа матросов и
грузчиков.
- Привет, друзья, - крикнула им Дюран, - давайте обойдемся без толкучки
и не будем спешить: мы удовлетворим вас всех, до последнего. Вот эта девушка
- из Франции {Блудницы этой национальности высоко ценятся в других странах.
Их исключительное бесстыдство, их способности к распутству и их красота
Березин Федор
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Сертаков Виталий
Махров Алексей