инициативы личной воли Монарха... Трутни вы в государственном улье!
Кликуши, болтуны!
сделать Россию свободным правовым государством - счастливым и процветающим!
прокламации!
Винаверы, Рамишвили могут создать счастливую и цветущую Россию! Ну, не
пустомели разве, не кликуши?! Нашей японской катастрофе много помогли
"идеалисты", которые занимались "освободительным движением" во время
войны. Такие "идеалисты" и внутри России устраивают лагери для тушинских
воров и воспособляют им, - недаром мы пережили ряд Цусим не от внешнего
врага, а от внутреннего!
знаний, - это люди страстей, безвольные маниаки, одержимые манией величия,
прекрасно исполняющие роль Хлестакова. Будь они не взрослые, я бы применил
к ним педагогический способ лечения, а так как они все мужи уже зрелые, то
самое лучшее было бы предложить им оставить Россию и не пытаться впредь ей
благодетельствовать. Здесь такие кликуши вредны, особенно в переживаемое
время.
пакостничали на родине".
ставить пока еще не решался), Герасимов загодя знал, что на вечернее
заседание суда вполне можно и задержаться; идет задуманный им и
прорепетированный заранее спектакль; пусть говорильня продолжается, -
подарок прессе после безжалостного военного суда над социал-демократами
Второй думы, распущенной полгода назад; дали голубоньке поработать только
семь месяцев, пока Столыпин готовил новый выборный закон: от тысячи дворян
- один выборщик; от ста двадцати пяти тысяч рабочих - тоже один; тут уж
левый элемент не пролезет, дудки-с, пришла пора сформировать Думу угодную
правительству, а не наоборот. Ан - не вышло! Герасимов точно, в самых
мелких подробностях помнил свою операцию по разгону Второй думы, которая
оказалась еще более левой, чем Первая, - за счет ленинцев, плехановцев и
трудовиков; Столыпин даже горестно усмехнулся: "А может, воистину,
Александр Васильевич, от добра добра не ищут? Мы же во Второй думе
получили настоящих якобинцев в лице социал-демократов; в Первой думе
подобного не было".
византийскому искусству политической интриги: он теперь выражал мысль и
желание не столько словом, сколько взглядом, аллегорическим замечанием,
намеком.
не день, а порою неделю раздумывать над тем, как прошла беседа с
премьером, вспоминать все ее повороты и извивы, строить несколько схем на
будущее и тщательно их анализировать, прежде чем принять более или менее
определенное решение.
парламенте, назвал вс" своими именами - и айда вперед! А у нас сплошная
хитрость и постепенная осторожность! Несчастная Россия, кто ее только в
рабство не скручивал?! Триста лет инокультурного ига, триста лет
собственного крепостничества, сколько же поколений раздавлены страхом?!
Герасимов иногда с ужасом прислушивался к тем словам, которые постоянно,
помимо его воли, жили в нем; покрывался испариной, будто какой пьяница,
право; наказал лакею заваривать валерианового корня, - не ровен час,
брякнешь что, не уследив за языком, вот и расхлебывай; у нас все, что
угодно, простят, кроме с л о в а.
заметил, что Вторая дума оказалась еще хуже Первой, Герасимов отправился к
премьеру и за чаем, перед тем как откланяться, п р о б р о с и л:
выдать закону социал-демократическую фракцию, лишив этих депутатов
неприкосновенности, нужный баланс правого и левого крыла обрел бы желаемую
стабильность.
головой:
рескрипт о новом роспуске, чтобы затем попрекать диктаторством, нежели
выдать правосудию социал-демократических террористов...
волновать, что социал-демократы были традиционными противниками террора;
совершенно не важно, что доводы депутатов - будь то ленинцы или плехановцы
- опровержениям не поддавались; отныне ход затаенных мыслей премьера
сделался Герасимову совершенно понятным.
по-прежнему освещает социал-демократов?
организации социал-демократов?
конечно, я ее три года пестовал...
допускаете мысль, что я могу позволить себе некорпоративный поступок?!
Шорникова была, есть и впредь будет вашим, и только вашим сотрудником.
Речь идет лишь о том, чтобы я ее сам помял - сколь может оказаться
полезной в том предприятии, которое нам предстоит осуществить...
конспиративную квартиру.
лицо обычное, хоть фигурка вертлявенькая, - Герасимов пожал влажную ладонь
женщины (двадцать четыре года всего, а выглядит на тридцать с гаком; что
страх делает с человеком), поинтересовался:
особая, очень пикантно...
женщине, поставил перед нею вазу с пирожными, себе налил рюмку коньяку,
поинтересовавшись:
появляться, если от тебя пахнет...
работать с нами после того, как вас арестовали в Казани?
нашего ремесла в постели, подумал Герасимов, откуда б иначе в ее лексиконе
наше словечко? Хотя ныне революционер Бурцев и похлеще печатает в "Былом",
а дамочка, судя по всему, не чужда книге.
полюбопытствовать: откуда к вам пришло это типично жандармское словечко?
отчего ее голова словно бы провалилась в туловище, и, задумчиво глядя в
переносье полковника недвижными глазами, заметила:
революционеров только в тюрьме, во время допросов. Там вы кажетесь себе
победителями; послабее, вроде меня, ломаются в казематах, но ведь таких
меньшинство... Вам бы самим парик надеть, очки какие, тужурку поплоше да
походить бы на рефераты эсдеков или эсеров... Это ведь не сельские сходки,
куда урядники сгоняют послушных мужиков, это турниры интеллектов... Там не
то что "формуляр" услышишь, там такие ваши понятия, как "освещение",
"филерское наблюдение", "секретная агентура", разбирают досконально не по
книгам, как-никак собираются люди большого эксперимента... Вас как
звать-то? - неожиданно спросила Шорникова. - Или - секрет? Тогда хоть
назовитесь псевдонимом, а то мне с вами говорить трудно.
руководителя...