Чтение 229–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

мотрим, что произойдет, когда этот заговорщик окажется на свободе".

КРЫСА И СЫР

ДаАртаньян и Портос пошли пешком.

Когда даАртаньян, переступив порог лавки "Золотой пестик", объявил
Планше, что г-н дю Баллон путешественник, которому следует оказывать как
можно больше внимания, а Портос задел пером шляпы потолок, - что-то вро-
де тяжелого предчувствия омрачило удовольствия, которые Планше готовил
себе на завтра. Но у нашего лавочника было золотое сердце, и, несмотря
на внутреннее содрогание, тотчас же подавленное им, Планше принял Порто-
са сердечно и почтительно.

Портос сначала держался немного натянуто, помня расстояние, отделяв-
шее в те времена барона от торговца. Но мало-помалу он стал вести себя
непринужденно, видя, с каким усердием и предупредительностью Планше хло-
почет около него.

Особенно оценил он разрешение, пли, вернее, предложение, запускать
огромные руки в ящики с сушеными и засахаренными фруктами, в мешки с
миндалем и орехами, в пакеты со сластями. Вот почему, несмотря на приг-
лашение Планше подняться на антресоли, Портос предпочел просидеть весь
вечер в лавке, где его пальцы всегда находили то, что чуял его нос и ви-
дели глаза.

Прекрасные провансальские винные ягоды, орехи из Фореста и туренские
сливы развлекали Портоса в течение пяти часов подряд. Его зубы, как жер-
нова, сокрушали орехи, скорлупу которых он сплевывал на пол, и она тре-
щала под ногами всех, кто проходил мимо. Портос захватывал губами целую
гроздь муската в полфунта весом и одним глотком отправлял ее в желудок.

Объятые ужасом приказчики только молча переглядывались, забившись в
угол. Они не знали Портоса и никогда до сих пор не видели его. Порода
титанов, носивших панцири и латы Гуго Капета, Филиппа-Августа и Францис-
ка I, начинала исчезать. Поэтому они спрашивали себя, не людоед ли это
из волшебных сказок, в ненасытном желудке которого исчезнет все содержи-
мое магазина Планше, вместе с бочками и ящиками.

Щелкая, жуя, грызя, кусая и глотая, Портос время от времени говорил
бакалейщику:

- У вас славная торговля, дружище Планше.

- Он скоро обанкротится, если так будет продолжаться, - ворчал стар-
ший приказчик, которому Планше обещал передать магазин. В полном отчая-
нии он подошел к Портосу, заслонявшему путь к прилавку. Он надеялся, что
Портос встанет и это движение отвлечет его от истребления сладостей.

- Что вам угодно, мой друг? - любезно спросил Портос.

- Я хотел бы пройти, сударь, если это не слишком побеспокоит вас.

- Справедливое желание, - сказал Портос, - и оно ничуть не обеспокоит
меня.

И с этими словами он схватил приказчика за пояс, поднял на воздух,
осторожно перенес через свои колени и поставил на землю. Он произвел эту
операцию, улыбаясь все так же благодушно. У бедного малого от страха но-
ги подкосились, и он беспомощно опустился на мешок с пробками.

Однако, видя кротость великана, он набрался храбрости и сказал:

- Сударь, будьте осторожнее.

- Почему, друг мой? - спросил Портос.

- У вас внутри сейчас загорится.

- Как так? - удивился Портос.

- Все эти пряности разжигают, сударь.

- Какие?

- Изюм, орехи, миндаль.

- Да; но если миндаль, орехи, изюм разжигают...

- Несомненно, сударь.

- То мед освежает.

И, протянув руку к открытому бочонку меда, куда была опущена лопаточ-
ка, Портос загреб ею добрые полфунта.

- Мой друг, - сказал он, - теперь я попрошу у вас воды.

- Ведро, сударь? - с наивным видом спросил приказчик.

- Нет, довольно будет графина, - добродушно отвечал Портос.

И, поднеся графин ко рту, как трубач подносит рожок, он одним глотком
осушил его. Планше был неприятно поражен; чувства собственника и самолю-
бие заворочались в его сердце, но поскольку он свято чтил древние тради-
ции гостеприимства, то притворился, что весь поглощен разговором с даАр-
таньяном, и повторял без устали:

- Ах, сударь, какая радость!.. Ах, сударь, какая честь!..

- А в котором часу мы будем ужинать, Планше? - спросил Портос. - У
меня уже аппетит разыгрался.

Старший приказчик всплеснул руками. Двое других забрались под прилав-
ки, боясь, как бы Портос не потребовал свежего мяса.

- Мы здесь только слегка закусим, - успокоил их даАртаньян, - а поу-
жинаем в поместье Планше.

- Так мы едем в ваше поместье, Планше? - спросил Портос. - Тем лучше.

- Вы окажете мне большую честь, господин барон.

Слова господин барон произвели сильное впечатление на приказчиков,
которые усмотрели в невероятном аппетите признак высокого происхождения.
Титул успокоил их. Они никогда не слыхивали, чтобы людоеда величали гос-
подин барон.

- Я возьму в дорогу немного печенья, - небрежно сказал Портос. И с
этими словами он высыпал целый ящик анисового печенья в широкий карман
своего кафтана.

- Моя лавка спасена! - радостно воскликнул Планше.

- Да, как сыр, - подтвердил старший приказчик.

- Какой сыр?

- Голландский, в который забралась крыса, и мы нашли от него только
корку.

Планше осмотрел лавку и решил, что сравнение несколько преувеличено.

Старший приказчик понял, что происходило в уме хозяина.

- Беда, коли вернется, - сказал он ему.

- У вас есть фрукты? - спросил Портос, поднимаясь на антресоли, где
была подана закуска.

- Увы! - подумал бакалейщик, бросая на даАртаньяна умоляющий взгляд,
на который тот не обратил, однако, внимания.

После закуски пустились в путь.

Было уже поздно, когда трое всадников, выехавших из Парижа в шесть
часов, добрались до Фонтенбло. Дорогой все были веселы. Общество Планше
нравилось Портосу, потому что лавочник был с ним очень почтителен и с
любовью рассказывал о своих лугах, лесах и кроличьих садках. У Портоса
были вкусы и гордость помещика.

Увидя, что его спутники разговорились между собой, даАртаньян, бросив
поводья, позабыл о Портосе и Планше и обо всем на свете. Луна мягко све-
тила сквозь голубоватую листву деревьев. Травы благоухали, и лошади бе-
жали бодро.

Портос и Планше добрались до заготовки сена. Планше признался Порто-
су, что, достигнув зрелого возраста, он действительно забросил земледе-
лие ради торговли, но что его детство прошло в Пикардии, среди роскошных
лугов, где травы доходили человеку до пояса, и под зелеными яблонями с
румяными плодами; поэтому он дал себе слово - разбогатев, тотчас вер-
нуться на лоно природы и окончить жизнь так же, как он ее начал: поближе
к земле, куда возвращаются все люди.

- Э, да вы скоро выходите в отставку, мой милый Планше? - сказал Пор-
тос.

- Как так?

- Мне сдается, что вы составляете себе маленький капиталец.

- Да, - отвечал Планше, - потихоньку.

- К чему же вы стремитесь и на какой цифре собираетесь остановиться?

- Сударь, - начал Планше, не отвечая на этот весьма интересный воп-
рос, - сударь, меня очень огорчает одна вещь.

- Какая же? - спросил Портос, оглядываясь, как будто желая отыскать
вещь, огорчавшую Планше, и вручить ему ее.

- В прежние времена, - отвечал лавочник, - вы называли меня просто
Планше, и тогда вы сказали бы: "К чему ты стремишься, Планше, и на какой
цифре собираешься остановиться?"

- Конечно, конечно, в прежнее время я бы сказал так, - с некоторым
смущением отвечал Портос, - но в прежние времена...

- В прежние времена я был лакеем господина д'Артаньяна, вы хотите
сказать?

- Да.

- Но хотя я теперь не лакей его, я все же слуга; больше того, с тех
пор...

- С тех пор, Планше?..

- С тех пор я имел честь быть его компаньоном.

- Как, - воскликнул Портос, - даАртаньян занялся торговлей?

- И не думал, - откликнулся даАртаньян, которого эти слова вывели из
задумчивости; он вступил в разговор с ловкостью и быстротой, отличавшими
все движения его ума и тела, - совсем не даАртаньян занялся торговлей,
а, напротив; Планше пустился в политику.

- Да, - с гордостью и удовлетворением подтвердил: Планше, - мы вместе
произвели маленькую операцию, которая принесла мне сто тысяч, а господи-
ну даАртаньяну двести тысяч ливров.

- Вот как? - удивился Портос.

- Поэтому, господин барон, - продолжал лавочник, - прошу вас снова
называть меня Планше, как в прежние времена, и говорить мне "ты". Вы не
поверите, какое удовольствие доставит мне это!